Я сидела в кафе. Сумку повесила на спинку стула. Собралась уходить, хотела расплатиться, повернулась – сумки нет. Сначала не поняла ничего. Потом поняла: украли. Сумку, где: деньги, мобильник, ключ от квартиры.
Из кафе отпустили с неоплаченным счетом. Извинились, сказали, что могу написать, конечно, заявление на имя руководства. Мне было не до того. Я шла по улице в неизвестном направлении. Первой мыслью было: позвонить другу! Руки потянулись открыть сумку, достать мобильник – и опустились. Мобильника-то нет!
Мысль вторая: попросить добрых людей позвонить с их мобильника! Ура! Стала искать в толпе доброе лицо…, но – ведь номера не знаю, ни одного мобильного номера, даже маминого!
Мысль третья: скорее домой! В метро тетеньку попросить пропустить без денег, поверить на слово, добраться до дома.., но – мысль четвертая – ключей-то нет!
И тут я впервые в жизни почувствовала себя бомжом. Совершенно беспомощным человеком без всего: без дома, без денег, без связи. Опыт настолько сильный, что все помню до сих пор.
Когда я добралась до мамы (она живет за городом, надо на электричке ехать), она начала: как так – украли? Как можно было так повесить сумку, ведь ты взрослый человек! Как можно быть такой вороной? Я говорю: мам, мне так плохо! А она: сама виновата!
Отвечает психолог Антон Сорин, доцент кафедры психологии МГУ, кандидат психологических наук.
– Ну, украли (сумку с кошельком, мобильником, ключом от квартиры – рассмотрим вариант средней степени тяжести), но ведь сам жив-здоров остался. Почему это не утешает? Почему так остро чувствуешь себя (у кого крали – знает) лично оскорбленным со всеми вытекающими? Ведь это же просто вещи.
– Потому что воровство – это всегда посягательство на наше «я». С самого раннего детства, задолго до того, как ребенку исполняется год, он начинает осваивать объекты и предметы внешнего мира. В психологии есть термин «переходные объекты» – это вещи с особой психологической «загрузкой» и потому наиболее важные для контакта с окружающим миром.
Для ребенка это – любимая игрушка, с которой он проводит вместе много времени: спит с ней, «кормит» ее, с ее помощью взаимодействует с миром. С возрастом на место игрушки приходят другие объекты, но суть их остается неизменной. Вещи, которые мы считаем своими и которые для нас важны, – это способ связи между нами, внешним миром и социальной реальностью.
Поэтому любое посягательство на эти вещи вызывает очень острую, болезненную реакцию. Это попытка ограничить нашу возможность контактировать с реальностью, доверять миру (который внезапно оказался небезопасным местом), устанавливать с ним отношения.
Кто-то извне насильно вторгается в наше суверенное личное пространство и наносит нам ущерб. С этой точки зрения воровство сродни изнасилованию.
Помимо этого, любое воровство наносит удар по нашему чувству контроля над окружающей нас действительностью. Обокраденный внезапно оказывается в ситуации, с которой он ничего не может поделать. Минуту назад у него был мобильник в кармане, а сейчас уже нет – как позвонить друзьям, попросить о помощи? Сумка только что висела на спинке стула, а теперь ее нет, а вместе с ней «уплыли» документы, бумажник, ключи от дома – и надо срочно приспосабливаться к новому положению.
Произошло нечто необратимое, ты не смог этому помешать и не можешь вернуть все «как было». Причем произошло неожиданно. И человеку надо очень быстро решить массу серьезных проблем: как добраться до дома, как попасть в квартиру.
Человек ощущает свою беспомощность, а это непростое испытание для психики. Ведь находиться в состоянии покоя можно, лишь контролируя реальность в возможных пределах, а в случае воровства – контроль утерян, тебя насильно ставят в новые жизненные обстоятельства.
Любая ситуация, в которой человек теряет контроль над происходящим, «считывается» сознанием как угрожающая и вызывает ответную реакцию – тревогу и, соответственно, агрессию.
Как нам кажется, агрессия – это способ вновь вернуть себе контроль над ситуацией. И, как ни странно это звучит, нередко эта агрессия не на вора, а… на самого себя.
После кражи в голове часто крутятся самообвиняющие мысли: если бы я положил кошелек в сумку, а не в карман, его бы не вытащили, если бы я не выложил мобильник на стол, его бы не «увели».
Снова и снова переживаем мы ситуацию до ограбления, упрекая себя в том, что не подстелили соломки.
В какой-то мере такое самообвинение заложено в нас с детства – родителями, учителями, обществом. Нас всех учили, что ответственность за то, что с нами происходит, за наши ошибки и промахи, целиком и полностью лежит на нас. Ребенок с рождения слышит, что если он не справляется с ситуацией, то единственная тому причина – он сам: он недостаточно умен, недостаточно упорен и настойчив и так далее.
И это сопровождает нас всю жизнь. Тебя обокрали – это ты дурак, надо было глядеть в оба. Тебя бьет муж – сама такого выбирала. Изнасиловали – значит, спровоцировала. Что бы с тобой ни случилось, ты сам виноват – это хорошо транслируемая и привычная социальная норма.
В результате такого воспитания мы не всегда способны правильно оценить границы того, что подлежит нашему контролю, а что находится вне его, где мы действительно ответственны и «сами виноваты», а где – ответственны и виноваты не мы. Бороться с обвинительными установками, заложенными в нас с детства, можно и нужно. Необходимо приучать себя к мысли о том, что не все в этом мире нам подвластно, а уж тем более неподвластны нам чужие поступки.
Безусловно, не может быть никаких «сам/сама виноват/а» в случае, когда речь идет о противоправных действиях, направленных против нас.
Никто не может быть виноват в том, что его обокрали, избили, изнасиловали. Никакое действие с нашей стороны не дает позволения другим людям так с нами обращаться. Иначе, например, в случае изнасилования или избиения жертва разделяла бы уголовную ответственность с преступником, а это не так, даже если в действиях жертвы рассматривается «провокация».
– Как перестать думать о потерях? Как успокоиться, выйти из бесконечного круга мыслей: столько денег! Можно было бы потратить их на то, на се. А мобильник, опять покупать новый. Как прийти в себя, успокоиться?
– Плохие мысли нужно победить хорошими мыслями: постарайтесь найти в происшедшем хотя бы каплю позитива. Вообще не пренебрегайте самоутешением в сложный для вас период.
Украли мобильник? Это повод купить новый, удобней прежнего. Или у ваших близких решилась проблема: что вам подарить в день рождения. Пропали контакты? В наш век социальных сетей эта потеря может быть хотя бы частично восполнена, а заодно появится повод познакомиться с сервисами хранения данных.
Не переживайте в одиночестве. Почти любое горе (кража уж точно) пройдет быстрее, если поделиться им с окружающими: пожаловаться, рассказать, как вам обидно и плохо, как вы возмущены, как вы не ожидали, как с вами это первый (второй, энный..) раз это случилось. Люди, даже не близко знакомые, могут и посочувствовать, и подсказать пути выхода, если ситуация достаточно сложная.
При этом важно помнить: кража – это наша потеря контроля над миром, а потеря контроля ведет к тревожности и агрессии.
Постарайтесь не излить эту агрессию на ближних, они ни в чем не виноваты.
Не превращайте жалобу в бесконечное нытье. Это очень скоро убьет всякое сочувствие к вам. Жалуйтесь, но зацикливайтесь на этой роли.
Отмечайте то хорошее, пусть и неочевидное, что принесло случившееся в вашу жизнь. Будете стараться – обязательно заметите. Может быть, узнав о краже, вам предложил помощь человек, от которого вы этого никак не ожидали? Или просто так тепло посочувствовал, что вы убедились – а он хорошо к вам относится! Или многолетний друг подтвердил надежность дружбы, без вопросов одолжив вам нужную сумму? А может быть, вы узнали, сколько вообще человек сочувствует вам в такой неприятной ситуации? Может, вы почувствовали, как вас любят в семье? Или вы поняли, что в сложной ситуации способны держать удар?
– Как понять – обращаться в милицию или нет? Понятно, если кража крупная – обращаться, а если в масштабах сумки? Ведь на обращение в милицию тоже нужны силы, а человек и так расстроен.
– На кражу обязательно надо отреагировать. Даже если эти действия не ориентированы на непременное получение результата. Например, если у нас похитили имущество, то перед нами встает выбор: обращаться в правоохранительные органы или нет. С одной стороны – совершено преступление, но с другой (особенно, если похищено что-то не очень ценное) – понятно, что в полиции никто особенно усердствовать не станет и шанс, что украденный мобильник или кошелек к нам вернется, невелик. Поэтому очень многие «забивают» и не обращаются в органы, полагая, что пользы от этого нет.
Но с точки зрения психологии польза есть! Даже если мы понимаем, что от нашего обращения толку будет мало, все равно это наш способ реакции на ситуацию, наши действия, направленные на то, чтобы справиться с новыми обстоятельствами. Мы снова берем контроль над жизнью в свои руки. Мы делаем что-то, чтобы найти преступников, а возможно – вернуть потерянное. Конкретные, логичные действия помогут нам успокоиться, обрести уверенность.
Но когда вы попереживали и сделали все, что могли, или, например, не стали ничего делать – обращаться в полицию (тут каждый исходит из своих ресурсов), важно принять ситуацию, примириться с ней. Она уже произошла. Не в вашей власти изменить прошлое.
Сейчас скажу то, что за рамками психологии: можно попробовать найти в происшедшем «высший смысл».
Если вы попереживали, вас утешили, а вы все равно не успокаиваетесь, может, вещи стали занимать слишком большую часть вашей жизни? И это вам сверху намекают на переориентацию ценностей? Это – тема для размышлений.
А критерием примиренности в нашем случае будет согласие на потерю постфактум.
– Если обокрали члена семьи, ребенка, друга, коллегу, – как правильно реагировать? Часто люди хотят утешить, а получается только хуже.
– Нельзя виноватить, ругать и подсмеиваться. «Ну что ж ты такой растяпа, небось, ворон считал – вот бумажник и вытащили». «Сам виноват, в следующий раз будешь деньги в банке хранить, а не дома». Подумайте, для чего вы это говорите?
Задним умом все крепки, толку от подобных нравоучений никакого, а человеку и без того плохо, разве можно его добивать?
После такого на доверительные отношения рассчитывать не приходится. А самому пострадавшему я бы в такой ситуации порекомендовал прервать разговор и просто уйти, потому что собеседник явно не способен правильно оценить ситуацию.
Чаще всего ругать начинают самые близкие: родители – детей, дети – пожилых родителей, супруги – супругов. Понятно, что если пострадал член вашей семьи – пострадали (в том числе материально) и вы сами. Естественен ваш гнев. Но подумайте: ругая, вы просто выплескиваете свой гнев наружу, освобождаетесь от негатива. Вам становится легче. А вашему близкому, который уже пострадал и сам переживает (как бы он не держался) – еще тяжелее.
Если вы добрый и хотите подбодрить человека, то и здесь есть несколько вещей, которых делать не следует:
– Нельзя обесценивать случившееся. «Ерунда, всего лишь мобильник украли, ничего страшного». «Подумаешь, кошелек вытащили, не зарезали же». Обокраденный будет чувствовать, что сытый голодного не разумеет, вы не понимаете, что он переживает, и не хотите понимать. В результате вместо поддержки вы только заставите человека замкнуться в себе, потому что в ваших глазах он выглядит глупо и смешно – переживает из-за такой ерунды.
– Рискованно вместе с ним искать положительные моменты в том, что кража случилась. Ну разве что обокраденный вас об этом попросит и вы поймете, что он способен отнестись к таким разговорам с долей юмора. В противном случае это может быть принято за насмешку и обесценивание случившегося. Человек может обозлиться: мол, ты не в моей шкуре, легко тебе сочинять всякую ерунду.
– Обязательно надо сказать, что обокраденный ни в чем не виноват. Преступление совершил вор, а не он. Если это уместно, можно и нужно предложить помощь. Можно предложить ему совершить какие-то конкретные действия – например, сходить в полицию, написать заявление. Главное – чтобы человек чувствовал, что вы не считаете случившееся ерундой и понимаете его переживание.
Только не увлекайтесь ролью жилетки, чтобы у обокраденного не было соблазна превратиться в вечно ноющую жертву.
Постскриптум от редакции:
«Когда обворуют, то не надо скорбеть, а представить, что дали милостыню, и Господь вернет в десять раз больше. — Прп. Иосиф Оптинский
«В одном из житий Киево-Печерских угодников сказано: если кто об украденных у него деньгах не жалеет, то это вменится ему более произвольной милостыни». — Прп. Амвросий Оптинский
Рисунки Дмитрия Петрова
