Как не потеряться в информационном потоке, захлестнувшем нас в последние несколько месяцев и не ругаться с людьми, придерживающимися иных взглядов на происходящее: мы обратились с этими вопросами к духовнику службы «Милосердие» епископу Орехово-Зуевскому Пантелеимону.
Как не потерять здравомыслие в современном информационном потоке?
В конце 80-х годов моя ныне покойная жена очень боялась беспорядков, погромов, войны. И я тогда написал отцу Павлу Троицкому, где рассказал о ее страхах и спросил у него как с этим быть. И он в ответ написал: «да, все это будет, но нам бояться нечего. С нами Бог». И привел в пример себя самого, написал, что в жизни было всякое, но все это с Богом он пережил. Он действительно был в лагерях и ссылках, чудесным образом был избавлен от нахождения в советском лагере смерти и окончил свою жизнь в тихом месте в Тверской области, молился за всех, часто служил Литургию. Мою жену эти слова немного успокоили, но я беспокоюсь до сих пор.
Я беспокоюсь даже не столько о себе, сколько о своих детях, о своих внуках. Мне кажется, они не смогут спокойно это воспринять, и мне будет плохо. Но я многое уже в жизни видел и в общем-то пора умирать. Я как-то со временем свыкся с этой мыслью. Когда я был совсем молодым человеком, мальчиком, я очень боялся смерти. Не могу сказать что я сейчас смерти боюсь. Наверное, это не правильно, полагается все-таки бояться смерти, но я понимаю, что смерть это переход в иную жизнь. Смерть – это, конечно, Суд Божий, но суд милостивый и смерть – это избавление от многих сложностей, которые есть в моей жизни сейчас.
Я поэтому беспокоюсь за своих близких и переживаю, как будет с ними. Я представляю их испуганные лица, слышу их вопросы – так мне представляется. Но я думаю, что все мое беспокойство происходит от того, что дьявол представляет мне разные страшные картины, с которыми я по глупости и бездуховности соглашаюсь.
Есть такая замечательная мудрость народная: двум смертям не бывать, а одной не миновать. И поэтому бояться всего этого неправильно. Мы, к сожалению, люди плотские и боимся больше трудностей и сложностей, чем греха. Вот грешить мы не боимся. Снова и снова повторяем те же грехи, каемся и снова начинаем грешить, надеясь на милосердие Божие. А вот трудностей, которые Господь попускает для нашего спасения, мы боимся. Не надо их бояться. Каждая сложность и трудность, это я говорю даже не вам, а самому себе, сам себя в этом убеждаю. Каждая трудность, это я знаю по собственному опыту, это ступенька к больше радости, к большей свободе. Этими скорбями и трудностями Господь освобождает нас от рабства плоти, от рабства сребролюбию, чревоугодию. Так что каждая скорбь, каждое лишение помогают нам учиться воздержанию. А наше смятенное состояние напоминает нам о нашей греховности, о том, что мы не такие уж великие люди, не святые, не христиане даже по сути своей, а обычные люди: старички и старушки, глупая молодежь, трудяги, мечтающие о каком-то мирском благоденствии, о счастье. Счастье оно не в этом же.
Я вспоминаю свою жену, которая боялась так этих трудностей, вспоминаю, как она эти трудности переносила. Когда что-то случалось, мы жили достаточно бедно тогда, но когда случались какие-то скорби: непонимание на службе, угроза перевода в какую-то деревню глухую или еще что-нибудь такое, она говорила: «Да ну что ты? Ну у нас же все хорошо. Ну не переживай так, ничего страшного». И вот когда рядом есть человек, который тебя любит, который с тобой, когда есть у тебя любовь и сострадание к другим, тогда все это конечно не страшно. Я помню видел один замечательный фильм. Ну, может он не совсем замечательный, может в нем есть что-то плохое. Фильм о том, как один человек со своим сыном был в немецком концлагере. Это был концлагерь не для советских военнопленных, а для военнопленных из Западной Европы. И как он там мальчику объяснял, что это такая игра идет, испытание. И мальчик до конца верил, что все, что происходит, это не ужас, не безобразие, а это игра. Интересная игра. Трудная и сложная, но все-таки игра.
Наверное, в советском концлагере нельзя было играть со своим ребенком, там все было сложнее, но все равно, все, что происходит с нами, это не последняя реальность, это не та жизнь, к которой нас Бог призвал, это некое испытание, конкурс, если хотите, для выносливых, спортивное состязание. И каждый, кто дойдет до финиша, пусть он даже будет не первым, он все-таки будет увенчан лавровым венком и для него сыграют мелодию, которая будет гимном его души. Поэтому конечно, всех этих сложностей нельзя не бояться. Мы слабые, немощные, бедные люди, но нужно верить и понимать, что все случающееся на земле происходит не без промысла Божьего. Не все совершается, потому что Бог это благословил. Мы и сами порой действуем против благой Воли Божией, против промысла благого и совершенного о нас, но не без промысла Божьего. Господь всегда может придти на помощь, Господь всегда может успокоить душу в молитве, в таинствах Церковных, и будем всегда к этому прибегать и ничего не бояться, потому что Господь для нас уже устроил Царство Небесное, где каждому есть место, и к этому Царству можно приобщиться уже живя на земле. В концлагере, как об этом рассказывал замечательный старец, отец Таврион (Батозский). Он рассказывал, как они в лагере праздновали Пасху. Он говорил: «Вы думаете мы там не радовались? Вы даже не представляете себе, какая у нас там была радость». И вот приобщение к этой радости, оно конечно поможет пережить все земные трудности. А они обязательно будут.
Однажды один замечательный старец отец Всеволод Шпиллер проходил послушание еще до своего священства, до женитьбы, в монастыре в Болгарии. И там его отправили на скотобойню, где он должен был носить туши. Не знаю, участвовал ли он в заклании этих животных, но туши он носил. И он пришел к старцу, и говорит: «Отче, как это трудно, кровь все время. Как тяжело». А старец говорит: «Ну что кровь? Во все мире кровь». Конечно, это атрибут нашего греховного мира. Нужно Бога благодарить, что Он избавляет нас от тех ужасов, которые переживают те люди, которые подверглись большему испытанию, чем мы. Нужно за это благодарить. И не надо бояться и думать о том, что будет то, или это. Не надо заранее предвкушать смерть и думать о том, что может случиться и то и это и пятое и двадцатое. Случится что-то одно, но если быть с Богом, то Господь обязательно даст силы пережить все, что Он посылает, что Он попускает по благой Воле Своей, по любви к нам, желая нам спасения вечного, а не временного какого-то благополучия.
Как не ругаться с людьми, которые придерживаются иных взглядов на происходящее?
Я недавно познакомился с одной молодой девицей. У нее руки были в ссадинах. Она занимается боксом. Но ссадины она получает не в своей спортивной секции, а, оказывается, она болельщица «Спартака». И вот они в интернете договариваются с болельщицами другой команды. Девочки! Ну скажем там, какие сейчас команды: «Динамо», «ЦСКА», «Локомотив». Я сам болел тоже за «Спартак», кстати. И вот они договариваются с болельщицами другой команды, собираются в каком-то пустом месте ночью – десять девочек на десять девочек и дерутся до крови, до того, чтобы та команда попросила пощады или вся полегла на землю. Девочки! Я был в ужасе просто. Я знаю, что болельщики, они какие-то фанаты, но чтобы девочки вот так собирались и дрались за свою команду, вот это было для меня страшно.
И вот мне кажется, что всем нам приходится играть в футбол, если назвать так нашу жизнь. Есть какие-то политические трудности, но нельзя драться до крови. И, конечно, нужно любить свою родину, нужно ее защищать, но вот как решить для себя вопрос, какая война освободительная, какая война захватническая, в наше время очень сложно. Я, слава Богу, сам не могу воевать, не могу брать в руки оружие. Это хорошо, потому что я трусливый человек. Но с другой стороны, священник убивать не может. И я, конечно, не могу что-то советовать тем людям, которые завязаны во всех этих историях трудных и тяжелых. Я думаю, что каждый должен действовать по совести и не должен осуждать других.
Пример тому есть в рассказе одной монахини, которая раньше была разведчицей. Когда она была разведчицей, ее забросили в тыл к фашистам и она должна была по рации передавать информацию о скоплении вражеских войск, об их передвижениях. И однажды, когда у нее в лесу был очередной сеанс радиосвязи, она увидела фашиста, который наставил на нее автомат и она думала, что он сейчас ее убьет. Потому что он застал ее просто за передачей разведданных. Он дулом автомата откинул лежащий рядом с ней пистолет и сказал: «Я с девчонками не воюю», – и ушел. Фашист! Вот, мне кажется, очень интересный пример.
И другой пример: Святитель Николай Японский, который был в Японии во время Русско-Японской войны. Он не препятствовал своим пасомым, своим духовным чадам, священникам, которых он рукополагал, которых он родил во Христе. Не просто знакомым, а своим духовным чадам. Не препятствовал, когда они решили помолиться о победе Японии в этой войне. Он с ними в этой молитве не участвовал, но он не препятствовал. Он их за это не отлучал от Церкви, не перестал с ними общаться, не подверг их анафеме. Он остался их архиереем. Но он с ними не молился, он молился о победе России. Вот это удивительный пример того, как должен вести себя христианин в подобных ситуациях.
