Молодой офицер
Обер-камергер Эммануил Нарышкин родился в Петербурге в 1813 году в семье царедворца. Образование получил в Европе – Франция, Швейцария, Германия и Англия. Вернувшись на родину, поступил в школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров.
Ему не повезло, учиться пришлось вместе с Михаилом Лермонтовым. Тот дразнил Нарышкина «французом» и всяко над ним издевался. Поводом послужило то, что юноша, обретя за границей европейский лоск, довольно плохо говорил по-русски.
При этом Нарышкин был скромным, застенчивым. Молча страдал.
В школе Эммануил Дмитриевич так и не доучился. В 23 года он поступил в Лубенский гусарский полк, спустя несколько месяцев стал юнкером, на следующий год корнетом, а еще спустя два года его перевели в лейб-гвардии Конный полк.
Настоящая служба была интереснее школы.
В 1838 году умирает отец Эммануила Дмитриевича. В распоряжении молодого человека оказываются огромные средства. Но пока еще их время не пришло. Пока продолжается служба.
В 1843 году тридцатилетний поручик Нарышкин прикомандирован адъютантом к легендарному графу Александру Христофоровичу Бенкендорфу. Через год тот умирает, и Нарышкин переходит – тоже адъютантом – к графу Алексею Орлову, сменившему Александра Христофоровича на посту шефа жандармов и Главноуправляющего Третьего отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии.
При Николае I – очень подходящий департамент для карьеры.
В 1846 году Нарышкин производится в ротмистры. А на следующий год, будучи подполковником, он вдруг увольняется со службы. Официально – по здоровью. В его жизни начинается новая полоса.
На Быковой горе
Уволившись из армии, Нарышкин стал помещиком. Он поселился в Тамбовской губернии, в собственном селе Бычки. На Быковой горе он строит себе дом, похожий на средневековый замок. Рядом появляется Екатерининская церковь. Ее так и зовут – Быковогорская.
По словам современников, церковь имеет «красивую архитектуру снаружи и благолепное украшение внутри: дубовый резной иконостас, изящные рисунки икон высокой художественной работы».
Рядом с домом, в отдельном флигеле – вышивальная мастерская. В ней трудятся местные мастерицы. Платят им вполне достойно. Их изделия – от маленьких платочков до ковров – участвуют во всевозможных выставках. И в Тамбове, и в Санкт-Петербурге.
Действует несколько маленьких заводиков – стекольный, винокуренный, дегтярный, лесопильный. Они дают заработок мужской части населения.
Эммануил Дмитриевич дружит с настоятелем Вышенской пустыни, архимандритом Аркадием. Разумеется, и пустыни перепадает от его щедрот. А 300 тысяч щедрый обитатель Быковой горы жертвует на строительство нового здания духовного училища в городе Шацке, уездной столице.
Иван Сергеевич Тургенев пишет: «Нарышкин едет в свои огромные саратовские поместья открывать там школы… Я очень поддерживаю его в этих мыслях».
Тургенев плохо разбирался в географии – речь все же идет не о Саратовской, а о Тамбовской губернии, хотя школы там, конечно, тоже появляются. В частности, бесплатная школа для здешних крестьянских детей. А заодно больница на 12 коек. При ней – редкость по тому времени – содержат врача.
Конечно же, все это появляется не в один год. Но главное – пришло время отцовского наследства. Его употребят на добрые дела.
Между столицей и провинцией
В 1853 году Эммануил Дмитриевич приступает к государственной службе. Сначала он – чиновник особых поручений при министерстве внутренних дел. Но спустя три года наш герой меняет департамент. Он становится церемониймейстером Высочайшего двора. И в 1860 году Нарышкин – вице-президент Придворной конторы и член Строительной конторы Министерства императорского двора.
В 1870 году Эммануил Дмитриевич открыл в городе Тамбове Екатерининский учительский институт. Там готовили учителей для сельских школ. Все расходы Нарышкин, естественно, взял на себя.
А между тем его карьера продолжает развиваться. В 1873 году – производство в тайные советники. И на следующий год, опять в Тамбове открывается Общество для пособия нуждающимся воспитанникам Тамбовской гимназии.
Нарышкин успешно совмещает оба дела – столичную службу и провинциальную благотворительность. В 1876 году в том же Тамбове он открывает Александровский приют для арестантских детей. В этом благородном начинании его поддерживает императрица Мария Александровна. В приют принимают детей заключенных родителей в возрасте от 6 до 13 лет.
Первое время Эммануил Дмитриевич доверял наемным менеджерам. Но потом сам сделался заведующим – слишком велик был соблазн для наемных работников погреть руки за счет безответных несчастных детишек.
На поддержание приюта Нарышкин тратил в год тысячу рублей. По возможности, он принимал туда сирот, а также детей спившихся родителей, таких в Тамбове было предостаточно. В приюте их кормили, одевали, обучали. А по достижении 13 лет пристраивали к месту.
Стартовые позиции у приютских тамбовчан были сильнее, чем у многих их сверстников из, казалось бы, благополучных семей.
В 1881 году новый император Александр III назначает Нарышкина шталмейстером (главным конюшим, придворным конюшенным в чине 3-го класса. – Прим. ред.) Высочайшего Двора. А вскоре и обер-гофмаршалом (придворный чин II класса в Табели о рангах. Обер-гофмаршал принадлежал к первым чинам Двора. – Прим. ред.). Сейчас эти слова мало что нам говорят. Но звучат все равно очень пафосно.
В 1882 году в Тамбове открывается общежитие на 40 гимназистов и воспитанников реального училища. С позволения Александра III его называют Нарышкинским – общежитие полностью построено на деньги Эммануила Дмитриевича.
И в 1883 году – очередное событие из жизни столичной. Нарышкин становится президентом Главного дворцового правления и управляющим Зимним дворцом. К этой должности прилагается годовое жалование в восемь тысяч рублей, квартира на Дворцовой набережной и казенный экипаж в личном распоряжении.
Тамбовская библиотека
В 1889 году благотворитель открывает специальный счет и пополняет его на 100 тысяч рублей. На проценты с этого капитала учреждаются стипендии для 20 студентов тамбовского учительского института.
Один из современников, ректор Императорской Академии художеств Федор Иордан писал: «Эммануил Дмитриевич был благородным, скромным, великодушным, не бойкий на словах, но умный на деле».
А император Александр III говорил в письме Нарышкину: «Я с особенным удовольствием и благодарностью привожу себе на память все явленные Вами подвиги евангелической любви».
В 1890 году в Тамбове учреждается Общество для устройства народных чтений – первая подобная организация в нашей стране. Правда, Эммануил Дмитриевич к ней не имеет никакого отношения, но это до поры до времени.
Уже спустя два года наш герой отстраивает для нового общества отдельное здание. Городскому голове Нарышкин сообщил о том, что вознамерился «построить для народных чтений специальное здание с залой, могущей вместить до 600 слушателей. Цель его исключительно содействовать просвещению народа, для чего я предполагаю также устроить в нем бесплатную народную читальню».
Голова не был против.
Эммануил Дмитриевич кладет в банк – все для того же учреждения – целевой капитал, 200 тысяч рублей. Ему дают название «Нарышкинская читальня». И в скором времени оно становится многопрофильным культурным центром. Здесь помимо читальни открывается историко-этнографический музей, проходят публичные лекции, выступает народный хор. Действовал и отдел выдачи книг на дом.
Была здесь и так называемая Особая библиотека. В ней под усиленной охраной содержались книги, запрещенные цензурой. Их выдавали исключительно «благонадежным лицам» и под персональную ответственность библиотекаря.
После освящения читальни Эммануил Дмитриевич выступил перед тамбовчанами с речью: «Для вас я выстроил этот дом, ваши трудовые деньги я желаю сберечь. Вместо того, чтобы тратить праздничное время на непозволительные и убыточные развлечения, приходите в это здание и поучайтесь тому, что вам будут здесь давать».
Получилось, конечно, несколько назидательно. Но ведь благотворителю уже 79 лет.
А художник Василий Поленов, вдохновленный поступком Нарышкина, жертвует Тамбову роскошную библиотеку своего отца, известного русского археолога, историка и библиографа. К ней прилагалась и библиотека его дяди. При том сам Поленов не имел к Тамбову никакого отношения.
Да, в благотворительности иногда возникают такие цепные реакции.
А в 1899 году Эммануилу Дмитриевичу вручают высший орден – Андрея Первозванного. Это, фактически, итог всей жизни. Ему 86 лет.
«Тетя Саша»
Эммануил Нарышкин умер в 1901 году в Санкт-Петербурге. Похоронен был, однако же, в Тамбове, на кладбище Казанского монастыря – в самом почетном тамбовском некрополе. Траурный поезд с телом Эммануила Дмитриевича встретили аркой с надписью: «Просветителю народа – благодарный Тамбов».
Жители провинциального города не захотели расставаться со своим любимым благотворителем даже после его смерти. А столице было все равно.
Он оставил о себе самую светлую память. Граф Сергей Юльевич Витте писал, спустя годы: «Нарышкина я лично знал; это был честнейший, благороднейший дворянин и царедворец. Он умер в глубочайшей старости восемь лет тому назад».
После смерти Эммануила Дмитриевича дело его жизни продолжила вдова, Александра Николаевна Нарышкина. Она поселилась в Тамбове, много тратила на обустройство губернского города. Ей присвоили звание тамбовской почетной гражданки, как в свое время покойному мужу.
Когда же началась русско-японская война, в 1904 году, она довольно много жертвовала на создание солдатских лазаретов.
В Петербурге вдову недолюбливали. Называли «тетей Сашей», раздражались из-за ее прямого характера. Всем, даже царю, она говорила что думала. Тем не менее когда члены царской фамилии посещали Тамбов в 1904 и 1914 годах они останавливались именно у «тети Саши».
В Тамбове же к ней относились с большим уважением. Генерал-лейтенант В. Джунковский писал: «А. Н. Нарышкина была женщиной очень властной, считала себя как бы шефом Тамбовской губернии и ставила администрации этой губернии всякое лыко в строку; кроме того, она была очень умна и остра на язык, и потому ее все боялись и, конечно, администрации приходилось с ней считаться, но не во вред делу, так как она, как честнейшая и благороднейшая по характеру женщина, всегда отстаивала справедливость».
После революции Александру Нарышкину приговорили к расстрелу. Но она не дала новой власти такую возможность. Можно сказать, перехитрила комиссаров. Скончалась по дороге к месту казни от разрыва сердца.
