Дипломат и публицист Эспер Эсперович Ухтомский говорил о Елизавете Николаевне: «Это была женщина выдающихся достоинств; известна, между прочим, своею деятельностью по Георгиевской общине сестер милосердия».
А дочь Федора Михайловича Достоевского признавалась: «Я стольким обязана этой истинной христианке!»
Елизавета Зубова, по мужу – Гейден, родилась 2 января 1834 года. Ее отец – поручик-преображенец Николай Дмитриевич Зубов. Привлекался в качестве подозреваемого к делу декабристов, но следствие установило, что к восстанию он никакого отношения не имел.
Когда родилась его дочь, находился в трехлетней отставке, между военной и гражданскими службами. Так что Елизавета росла уже дочерью камергера.
Мать – Александра Гавриловна, урожденная Реймонд-Моден, французская графиня. Скажем так, домохозяйка.
Платон Зубов, вошедший в историю как последний фаворит Екатерины II, приходился ей двоюродным дедом. А Дарья Салтыкова, легендарная злодейка Салтычиха, – прапрабабкой. Но, правда, по линии матери.
В 18 лет барышня сделалась фрейлиной при дворе императрицы Александры Федоровны. А в 20 лет обвенчалась в столичной Симеоновой церкви с графом Федором Логгиновичем Гейденом, 33-летним начальником штаба Балтийского корпуса.
Карьера супруга несется вперед. В следующем году Федора Логгиновича повышают в звании до генерал-майора и назначают в свиту императора. Проходит еще год – и он начальник штаба Гренадерского корпуса. В 1861 году – дежурный генерал Главного штаба в звании генерал-лейтенанта.
Гейден – председатель комиссии для обсуждения финансовых средств Александровского комитета о раненых, член комитета по преобразованию военно-учебных заведений, комитета по устройству и образованию войск, комитета по изменению организации войск.
Несколько позже Федор Логгинович становится председателем военно-учетного комитета, председателем комитета по передвижению войск, а также начальником Главного штаба. Не говоря о членстве в военно-тюремном, военно-госпитальном и военно-учебном комитетах.
На семью времени нет вообще.
Школа фронтовых сестер
Но и Елизавета Николаевна – тоже отнюдь не домашняя клуша. Она вовсю занимается благотворительностью. Пример для подражания был у нее перед глазами с детства. Добрыми делами занимался и ее отец. Он, например, был почетным опекуном в Санкт-Петербургском опекунском совете.
Но дочь превзошла Николая Дмитриевича.
Госпожа Гейден – глава Пятого дамского комитета Общества попечения о раненых и больных воинах. А в 1870 году по ее инициативе и под покровительством цесаревны Марии Федоровны открылась община сестер милосердия святого Георгия.
Именно она и сделалась главным делом жизни Елизаветы Гейден. Председательницей стала принцесса Евгения Максимилиановна Ольденбургская. Елизавете Николаевне досталась должность вице-председательницы.
Поначалу в общине святого Георгия было всего пять сестер. Сестрой-настоятельницей стала Елизавета Карцева. У нее уже был фронтовой опыт – в Крымскую войну она трудилась вместе с Николаем Пироговым.
Хирург был в восторге от Елизаветы Петровны: «Карцева принялась совестливо за дело, и мы с ней так поставили запущенный госпиталь на ногу, что теперь не узнаешь».
В другой раз Пирогов писал: «Карцева просто неутомима, день и ночь в госпитале; и варит для больных, и перевязывает, и сама делает все».
Выбор Елизаветы Николаевны был безупречным. Именно таких сестер должна была готовить новая община.
Основной задачей этого учреждения стала подготовка квалифицированных медицинских сестер универсального профиля. В Уставе говорилось: «Главная цель общины – подготовление сестер милосердия для ухода за больными и ранеными в военное время – находится в прямой связи с другим высокоблаготворительным делом доставления возможности нуждающимся классам одной из беднейших частей города пользоваться лечением и уходом бесплатно».
Но и этим миссия сестер не ограничивалась. Они должны были готовы оказать практически любую помощь тому, кто в ней нуждается. В Уставе так и было сказано: «старушку ли определить в богадельню, ребенка ли поместить в детскую больницу, найти работу нуждающемуся в ней, снабдить пищей истощенного».
Теория успешно совмещалась с практикой – при общине действовали больница и аптека. В лечебницу помещали малоимущих столичных жителей, все, включая еду и лекарства, было для них абсолютно бесплатным. А для сестер милосердия – полное погружение в тему.
А среди преподавателей – и неизвестные врачи, и мировые имена. Сергей Петрович Боткин, Николай Иванович Быстров, Николай Андреевич Белоголовый.
Община постоянно развивалась. Сестер становилось все больше и больше, открылась трехлетняя школа фельдшериц. Готовили и стоматологов.
А в 1875 году медсестры из общины стали отправляться в Черногорию – там шла война за независимость от Османской империи.
Друг Федор Михайлович
Большую часть своего времени Елизавета Николаевна проводила в общине святого Георгия. Следила за порядком, занималась бухгалтерией, утешала больных. Она чувствовала там себя рачительной хозяйкой. Собственно, ею она и была.
Вела и деловую переписку. Например, сообщала председателю Суздальской земской управы, который попросил прислать к нему одну из фельдшериц в качестве сельского врача: «В мае 1879 г. предстоит выпуск, из которого одна из лучших может быть назначена в Суздальское уездное земство, но при том считаю долгом заявить, что они не имеют права называться врачами и практиковать самостоятельно. Надо, чтобы в округе был бы земский врач, руководящий хотя время от времени трудами фельдшерицы; она будет толковой помощницей врачу и в отсутствие его может, конечно, принести самостоятельную помощь. Только недоразумения в ее правах нельзя допустить».
Увы, благотворительность – это не только благодарные взгляды выздоравливающих пациентов, но и канцелярщина, и вызубривание законов, и необходимость отвечать отказом.
Ни для кого не было секретом, что должности ее «начальниц» – цесаревны Марии Федоровны и принцессы Евгении Ольденбургской – были скорее номинальными, существовали больше для солидности, для представительства. Все лежало на плечах Елизаветы Николаевны.
Но жизнь графини, разумеется, не ограничивалась этой деятельностью. Она была дамой общительной, светской. У Гейденов часто гостил философ Владимир Соловьев.
А Елизавета Николаевна дружила с Достоевским. Его жена писала в дневнике: «Из лиц, с которыми Федор Михайлович любил беседовать и которых часто посещал в последние годы своей жизни, упомяну графиню Елизавету Николаевну Гейден, председательницу Георгиевской общины. Федор Михайлович чрезвычайно уважал графиню за ее неутомимую благотворительную деятельность и всегда возвышенные мысли».
О встречах договаривались с помощью записок. Гейден, например, писала Достоевскому: «Во вторник на будущей неделе хотела бы постучаться к Вам в обычный час».
Благотворительница очень дорожила этой дружбой. Признавалась Федору Михайловичу: «Вот, прочитав теперь ваше письмо, я чувствую себя умиленной, мне радостно каким-то тихим, полным чувством, – хожу с своим спокойным созерцанием по живописным дорожкам своего сада, все вокруг меня еще так полно здоровой жизнью, солнце греет, но не жжет, воздух и тепел, и свеж, всякое веяние притаилось, всякая травка, всякое дерево так привольно живут своею жизнью и душа моя вторит им, объята невозмутимым счастьем».
В свою очередь для Достоевского, с его характером, с его недугами очень важна была ее поддержка.
Узнав же, что писатель при смерти, Гейден отправила его жене письмо: «Сейчас поражена была прочитанным в газетах известием о тяжкой болезни Федора Михайловича! Страшно, я все о нем думала эти дни… Дня через два вырвусь, но до тех пор скажите, Бога ради, не нужно ли вам кого-нибудь, чего-нибудь? Хорошего врача, моего преданнейшего друга? сестру для ухода? или что или кого?»
Она и в дружбе была в первую очередь благотворительницей.
Федор Михайлович продиктовал ответ. Он был прискорбным: «В легких лопнула артерия и залила наконец легкие. После 1-го припадка последовал другой, уже вечером, с чрезвычайной потерей крови с задушением».
Это было последним письмом в его жизни.
* * *
Как мы уже писали, Елизавета Гейден умерла в 1894 году, прожив всего 60 лет. Ее похоронили на Никольском кладбище Александро-Невской лавры.
После ее смерти в Дудергофе (ныне находится в границах Петербурга) открыли убежище для престарелых и расстроивших здоровье сестер, имени графини Е. Н. Гейден. Оно же использовалось и как летняя дача для ослабленных детей бедных родителей.
Ее именем назвали Выборгское начальное училище.
