«Сторонники ювенальной юстиции пытаются свести проблему к спору о терминологии, представить ситуацию так, как будто православное сообщество излишне преувеличивает несовместимость ювенальной юстиции с российской системой ценностей и не учитывает ее позитивные моменты как специфического способа защиты прав детей, находящихся в конфликте с законом», – так начала свой доклад на Всемирном русском народном соборе председатель Комитета ГД по вопросам семьи, женщин и детей Елена Мизулина. Поскольку лично я именно так и считаю, я прочел ее речь очень внимательно. И, признаюсь, остался в недоумении.
Покаяние Мизулиной
Мы знаем революционеров, порвавших с революцией (вспомним хотя бы Льва Тихомирова), бывших иудеев, разоблачавших «иудейское изуверство» (подобные сочинения приписываются, например, жившему в начале XIX века монаху Неофиту, бывшему раввину), православных священников, перешедших в ислам и вступающих в острую полемику с христианами, диссидентов, проклявших свою былую борьбу с советской властью… Менять убеждения, признавать ошибкой то, что провозглашал вчера – естественное право думающего человека. А поскольку любая апологетика старается закрывать глаза на недостатки того, что проповедует, то почитать таких «перекрасившихся» бывает занятно, ведь они порой выносят на людской суд то, что сами долгие годы прятали от него. Разоблачения – это так интересно!
Мизулина формулирует категорично:
«Проблема ювенальной юстиции не является актуальной для современной России… По вопросу ювенальной юстиции нельзя быть в чем-то «за», а в чем-то «против». В современных условиях, на фоне падения нравов, духовного разъедания и разрушения института семьи, можно и нужно быть только против ювенальной юстиции. Поддерживать и развивать ювенальную юстицию равносильно строительству дома на «гнилом» фундаменте».
Однако никакой сенсационной (или даже несенсационной) инсайдерской информации Мизулина не выдает. Более того, нигде в своем выступлении она не упоминает своей причастности к лоббированию ювенальной юстиции (в просторечии – ЮЮ) в России. Яркий пример – приводимый ею перечень «проювенальных акций» 2009 года:
«Недавно мне в руки попало несколько документов, рассматривая которые в хронологическом порядке можно увидеть согласованность действий сторонников ювенальной юстиции:
1) 23 апреля 2009 года Р.Г.Нургалиев, Председатель Правительственной комиссии по профилактике правонарушений направляет письмо Руководителю Администрации Президента РФ Нарышкину С.Е. с ходатайством о подготовке пакета законопроектов, обеспечивающих создание ювенальной юстиции. Среди приложений к письму также содержится проект федерального закона «Об основах системы ювенальной юстиции». В статье 3 этого документа прямо записано, что деятельность системы ювенальной юстиции и (или) ее институтов осуществляется не только в отношении детей, нуждающихся в защите, в первую очередь, в отношении беспризорных и безнадзорных, в отношении детей, признанных потерпевшими, либо совершивших правонарушения, но и в отношении родителей и лиц, их заменяющих, ответственных за воспитание детей».
2) 9 июня 2009 года Президент Российской Федерации Д.А.Медведев дает поручение Правительству Российской Федерации совместно с Верховным Судом Российской Федерации и Генеральной прокуратурой Российской Федерации рассмотреть обращение Нургалиева Р.Г. и выработать согласованный подход к решению вопросов создания в Российской Федерации судов, осуществляющих правосудие в отношении несовершеннолетних.
3) 25 июня 2009 года Зыков О.В, руководитель рабочей группы по защите прав детей Общественной палаты Российской Федерации направляет письмо Председателю Совета судей Российской Федерации Сидоренко Ю.И. с просьбой о создании при Совете Судей Российской Федерации Рабочей группы по созданию, развитию и мониторингу внедрения механизмов ювенальной юстиции в системе правосудия.
4) 6 августа 2009 года Президиум Совета судей Российской Федерации принимает постановление № 815 «О ювенальной юстиции в системе правосудия Российской Федерации» и создает указанную рабочую группу».
Конечно, заслуживает интереса и определенного уважения, когда депутат Госдумы, обвиняя сторонников ювенальной юстиции в попытках уничтожить традиционную семью в России, не боится поименно указать в их ряду министров и даже Президента. Однако почему она останавливается на дате 6 августа? Ведь были, например, парламентские слушания на тему: «Законодательное обеспечение практики внедрения ювенальных технологий в деятельность судов общей юрисдикции и комиссий по делам несовершеннолетних и защите их прав» 12 ноября, где та же Мизулина, в частности, утверждала: «…комитет исходит из того, что ювенальные технологии это не только и не столько ювенальные суды. Это достаточно гибкая система, должна быть именно система, а не фрагментарные, не эпизодические, не случайные какие-то моменты, в одних субъектах есть, в других что-то есть, даже ювенальные суды, в других нет ничего.
Мы полагаем, что нужно, во-первых, учитывать тот опыт, который уже есть в регионах, не уничтожая его, опираясь на него. А опыт в субъектах есть удачный и ювенальных судов…
Мы исходим из того, что очень важен и опыт тех судов общей юрисдикции, это, как правило, многосоставные суды, где имеют место сложившиеся специализации судей. Отрицать и учитывать в общей системе создание ювенальных технологий в России, отрицать и этот опыт существующей специализации судей, тоже было бы неправильно. И естественно, что это тоже должно стать частью системы использующих или учитывающих особенностей несовершеннолетних при разрешении разного рода споров, конфликтов, дел в отношении несовершеннолетних или с участием несовершеннолетних». (Полностью см. тут).
«Имеют глаза и не видят»
Вообще противостояние православной общественности ювенальным инновациям, приносящее огромные репутационные потери нашей Церкви в глазах профессионального сообщества в целом, носит характер затянувшегося недоразумения. Ювенальную юстицию подозревают в желании отбирать по поводу и без повода детей из нормальных семей, разжечь конфликт отцов и детей и даже отстоять «право» детей смотреть порно фильмы. И хотя любому трезвому человеку понятно, что ни в одной стране мира за ребенком не закреплено таких странных прав, а главное, все интересующиеся темой знают, что в России уже скоро десять лет как действуют экспериментальные ювенальные площадки, и чтобы узнать, чем же именно «грозит» нам ювенальная юстиция, достаточно поехать и посмотреть, например, в Ростов на Дону, или в Пермь, и т.п., разбираться никто не хочет, предпочитая смешивать ЮЮ и действительно существующий в России беспредел органов опеки, плодить страшилки и байки – «Ростовский ювенальный суд приговорил по иску ученика учительницу к штрафу за то, что она не взяла его на экскурсию», «Ювенальная юстиция – родителей в отставку» и т.п. Не желает знать о том, что происходит в их епархии даже профильный епархиальный отдел по взаимодействию с правоохранительными органами Ростова, предпочитая черпать информацию о «диверсии ЦРУ против российских семей» из интернета, вместо того, чтобы пройти несколько кварталов до ювенального суда, посмотреть дела, поговорить с судьями, разобраться…
Между тем уже во многих вузах страны готовят ювенальных специалистов. Есть кафедра ювенальной юстиции в РГСУ, есть лаборатория ювенальных технологий в МГППУ, не думаю, чтобы держали своих студентов в неведении относительно ювенальной юстиции на юрфаке МГУ. Разумеется, никого там не учат отправлять родителей в отставку или изымать детей за недостаток апельсинов в холодильнике. И когда студенты, выходя с занятий, встречаются с такой вот «православной общественностью» – что, по-вашему, они думают о Церкви?
Есть в православной среде люди, выпадающие из «антиювенального» строя. «Я – человек церковный, – сказал мне недавно один очень известный московский священник, – и буду стоять на той позиции, которую займет Церковь; но бежать впереди паровоза, осуждая ЮЮ, я не буду, так как ездил по провинции, видел неблагополучные семьи, и тех, кто вырастает в них, и понимаю, что что-то с этим делать необходимо». Еще увереннее высказываются священники и миряне, занятые непосредственно в работе с трудными подростками до, в и после заключения. Например, на сайте Правмир, комментируя события в Ижевском интернате, где воспитанники массово вскрыли себе вены, председатель санкт-петербургской епархиальной комиссии по благотворительности прот.Александр Степанов заявил, что ювенальная юстиция может рассматриваться как профилактика подобных эксцессов в будущем, а единственный риск – что при больших затратах на ее введение эффекта можно не достичь. Герой нескольких очерков известной православной писательницы Натальи Сухининой, директор Центра психолого-педагогической реабилитации и коррекции несовершеннолетних Хабаровска Александр Петрынин в своем интервью сайту Милосердие.ру отмечает: «Введение детской юстиции совершенно необходимо. Есть субъекты, где в порядке эксперимента система детской юстиции уже складывается. Например, Ростовская область» (то есть – те самые пилотные ювенальные суды). Однако эти голоса тонут в реве площадей – «Остановим ювенальную юстицию!»
Есть и еще один важный момент. Отменить ювенальную юстицию можно только отменив всех детей; пока дети есть, они будут попадать в непростые ситуации, связанные как с конфликтом с законами, так и с конфликтами в семье, и государство не сможет не реагировать на это, несмотря ни на какие усилия борцов с ЮЮ. Но какова должна быть реакция, что должно быть критерием для вмешательства государства в ту или иную ситуацию, на что должно быть направлено это вмешательство – решается сейчас. И если православные рассорятся с доброй половиной тех, кто решает, если уйдут из пространства обсуждения этих тем, объявив их «идеологией антисемьи» – то что будет решено на выходе – еще вопрос, и понравится ли оно тем же самым православным – тоже.
Сумбур вместо логики
Возвращаясь к «Соборному посланию» Елены Мизулиной, можно с грустью констатировать, что она вполне восприняла традицию антиювенальных публикаций путать и передергивать. Например, по ее словам, скрытыми сторонниками ювенальной юстиции оказываются… московские чиновники, конфликтующие с общиной храма Воскресения Христова в Кадашах! Отказываясь выделять храму помещения для организации работы детского центра творческого развития детей и молодежи они «создают условия для «рекрутирования» детской беспризорности и преступности, а в конечном счете оправдывают создание системы ювенальной юстиции»… Что и говорить – полет мысли впечатляет, но, однако – не признает ли здесь госпожа Мизулина, что там, где есть детские беспризорность и преступность, появление ювенальной юстиции оправдано? Но нет: «В защиту ювенальной юстиции ее сторонники приводят, как правило, … аргумент, что дети, совершившие правонарушения и прошедшие через систему ювенальной юстиции, зачастую повторно не совершают правонарушения, – отмечает Елена Мизулина. – Однако этот вывод, во-первых, не подтверждается статистическими данными, фиксируется лишь некоторое снижение рецидивной преступности несовершеннолетних, во-вторых, система ювенальной юстиции практически никак не влияет на первичную преступность. Доля преступлений несовершеннолетних в общей преступности по-прежнему остается на уровне 10%, в-третьих, задача должна ставиться именно в направлении сокращения первичной преступности несовершеннолетних, что разрешить с помощью ювенальной юстиции невозможно».
Вот с этого места, сознаюсь, я окончательно потерял логику полемики. Ну, во-первых, неясно: не подтверждается снижение рецидива детской преступности или все же фиксируется? Во-вторых, всякий, кто знаком с полемикой вокруг ювенальной юстиции знает: именно претензия ЮЮ на профилактику первичной преступности и вызывала всегда резкий отпор: мол, как можно говорить о борьбе с преступлением до совершения самого преступления, выходит что «ювеналы» всех нас держат за потенциальных преступников!» Это, конечно, не так: речь о том, что, когда специалист по работе с подростками видит ребенка, очевидно катящегося по наклонной, он может, не дожидаясь пока тот перейдет криминальную черту, попробовать его перехватить, сперва разобравшись, что в окружающей среде толкает подростка вниз. Иногда это бывает обстановка в семье – тогда добросовестный специалист, будь то общественник из НКО, или сотрудник Детской комнаты милиции и т.п. может вмешаться и гарантированно попасть под анафемы противников ювенальной юстиции. Однако Мизулина и неготовность предотвращать первичную подростковую преступность ставит ювенальной юстиции в упрек, так, будто нынешняя система правосудия знает об этом что-то такое, что ювенальная юстиция намерена предать забвению.
Ну и совсем я теряюсь, когда вспоминаю, что на сайте возглавляемого Еленой Мизулиной Комитета размещена форма для полуанонимных сообщений на горячую линию по жестокому обращению с детьми. Что же тогда плохого в том, что министр Нургалиев хотел бы распространить ЮЮ и на родителей, и на лица, их заменяющие, на ответственных за воспитание детей? И что же госпожа Мизулина предлагает взамен?
Взамен Мизулина хотела бы исправить отдельные, действительно довольно антисемейные положения семейного кодекса – те, где нечетко говорится о критериях для принятия решения об изъятии ребенка из семьи или лишения родительских прав. Предлагает какие-то загадочные «меры, стимулирующие заключение браков». Что значит стимулирование заключение брака? Что значит «система мер»? Кто ее должен создать? На чьи деньги?
И, наконец, в чем все же виновата ювенальная юстиция?
Кругом одни загадки.
Михаил АГАФОНОВ
Полностью с выступлением Е.Мизулиной на ВРНС можно ознакомиться здесь.
