Подойдя, он бережно взял ее руку и, не стесняясь наблюдающего за ними зала, нежно поцеловал. Она не смутилась, но заметно приободрилась. Было видно, что этот его мимолетный поступок ей не только приятен, привычен. Зрители, пришедшие на спектакль «Прикасаемые» в центр им. Вс. Мейерхольда, затаив дыхание, смотрели, как актер Егор Бероев настраивает слепоглухую артистку на ее выход.
Фото Павла Смертина
Выходом, правда, действие можно было назвать условно. К тому моменту, когда зрители стали занимать свои места, актеры уже чинно в ряд сидели на сцене на табуреточках. Иногда выходили на середину, чуток шалили и – снова обратно. Напротив расположились ассистенты, готовые направлять их, помогать, поддерживать, озвучивать историю каждого. По бокам сцены – два актера, они тоже читают рассказы.
Фото Павла Смертина
Полноценный часовой спектакль слепоглухие артисты дают уже год. Тогда художественный руководитель Театра наций Евгений Миронов предложил идею постановки, над которой сообща работали режиссер Руслан Маликов и драматург Марина Крапивина, а продюсерами стали актриса Ингеборге Дапкунайте и координатор благотворительного фонда «Со-единение» Виктория Авдеева.
Фото Павла Смертина
А слепоглухим актерам (среди которых оказались доктор психологических наук Александр Суворов и поэт Ирина Поволоцкая) досталась самая ответственная роль: снова и снова проживать самих себя на сцене. Обескураживающе щедро они делились прожитым не ради того, чтобы вызвать жалость, а показать, что они могут вести такую же жизнь, как и зрячеслышащие. Что слепоглухие могут заниматься любым делом. Что могут испытывать такие же чувства. Страдать, любить, ненавидеть, надеяться и снова любить. Ради этой задачи они, десятилетиями жившие как каста отверженных, кричали, танцевали, пели. И даже бегали. Ведь просто так пробежаться – это и особое умение и огромная радость.
Фото Павла Смертина
Поразило что, таких мимолетных поцелуев, как тот, что подарил Егор Ирине, идущих в комплекте с настоящими улыбками, было вообще очень много. Гораздо больше, чем криков отчаяния или слез горечи. Хотя и они были тоже. И был слышен «смех, похожий на плач» из рассказа одной из героинь. И произнесено назидание нам от профессора Суворова: «Вы моделируете наивную философию, что без слуха и зрения легче быть мудрыми. К нашей реальности это никакого отношения не имеет».
Фото Павла Смертина
Забыла сказать: «Прикасаемые» – по-настоящему благотворительный спектакль. Придумавший его фонд «Со-единение» подарил свое первое юбилейное представление фонду ОРБИ, занимающемуся поддержкой и реабилитаций людей после инсульта. Так что все средства, вырученные от продажи билетов и от лотереи, прошедшей в фойе, будут направлены на реабилитацию журналиста из Дагестана, перенесшего инсульт.
Интересно, что «сделать совместный спектакль с фондом «Со-единение» была их идея, – призналась директор по развитию фонда ОРБИ Екатерина Милова. – С одной стороны наши подопечные разные, а с другой их проблемы очень похожи. Это замкнутость, то, что они перестают выходить на улицу, и, как следствие, выключенность из социума. И мы хотим задружить наших подопечных, дать им возможность пообщаться друг с другом и понять, что проблемы есть не только у них. Что люди с этими проблемами могут справляться. Кроме того, алфавит слепоглухих – дактиль – для наших подопечных очень полезен для развития моторики. А слепоглухим очень важно узнать, что они могут помогать кому-то».
Фото Павла Смертина
Созвучную мысль, о близости подопечных из разных фондов, высказал и актер Егор Бероев. Правда, начал он с рассказа о подготовке к работе с особенными людьми на сцене:
– Сначала для ребят все было в диковинку, а сейчас они относятся спокойно к своим выступлениям. Сложности были такие же, какие возникают у нас в обычной, зрячеслышащей, жизни: нам всем надо было услышать друг друга. Мы живем в одном мире, даже в одном обществе и умение стирать границы – сердечная способность немногих. И тут все зависит от готовности одного человека принять другого, от принятия мысли, что у каждого может родиться ребенок с синдромом Дауна, с аутизмом. Что любой может потерять зрение или слух. Я вообще не вижу разницы, где люди особенные, где неособенные. Где актеры, а где нет. Иногда наши глухонемые даже больше актеры, чем мы, обученные играть профессиональные артисты. В пространстве сцены они всегда абсолютно естественны. И для зала это всегда неожиданность.
Фото Павла Смертина
– У вас есть ваш собственный фонд «Я есть!» При этом вы соглашаетесь работать в спектакле, созданном одним фондом и отданном «на откуп» сегодня другому.
– Мы очень близки с фондом «Со-единение». Мы шли каждый своим путем, пока не подружились. Мы не просто занимаемся социализацией таких людей, но меняем отношение общества к ним. Слепоглухим так же, как и людям с ДЦП, синдромом Дауна или аутизмом, необходимо чуть больше теплоты, внимания. Женя Миронов меня пригласил участвовать в спектакле, и год назад я его выпускал. Потом не мог играть, у меня были съемки. А сейчас снова позвали, когда есть время буду участвовать.
– Может так случиться, что вы сыграете и для вашего фонда?
– Мы сейчас готовим очень большой совместный проект. Это будет другой спектакль, в котором примут участие ребята из фонда «Я есть!»
Последнюю мысль, высказанную Егором Бероевым, подтвердил актер Анатолий Белый. Он приехал после спектакля, чтобы дать мастер-класс. Всем желающим. В первую очередь – подопечным благотворительных фондов.
– Мы будем делать разные спектакли с людьми с синдромом Дайна, с аутизмом, с ограниченными физическими возможностями. Мы покажем, что театр доступен всем. Мы начинаем общаться совершенно разными способами: звуками, жестами, пластикой тела. Именно в театре, где сконцентрировано наибольшее количество фантазий, такое общение может происходить с легкостью. И тому доказательством служит вся история театра.
Фото Павла Смертина
Скажем, театр времен Шекспира – это пустая площадка, на которой ставился шест с табличкой «Лес». Все остальное зритель дофантазировал. И даже если ты ничего не видишь, ты можешь чувствовать. А то, что чувствуешь, ты можешь транслировать в зал любыми способами. Необязательно кричать во весь голос, можно кричать молча. У театрального режиссера Бертольда Брехта был спектакль «Мамаша Кураж», где в одной из сцен главная героиня кричит истошным криком – так написано у автора. Актриса кричала так, сяк – ничего не получалось. Тогда Брехт предложил актрисе кричать, не издавая ни звука. И ее немой крик в звенящей тишине оказался намного сильнее любого настоящего вопля. Его слышали сердцем.
Фото Павла Смертина
– Как вы попали в спектакль «Прикасаемые»?
– Меня пригласили во время подготовки «почитать дневниковые записи». Вроде бы ничего сложного. Я пообщался, присмотрелся. Начались репетиции – они ходят по сцене, я сижу, смотрю. А на одном из прогонов я понял, что эти люди настолько светлы и позитивны, настолько мощные в своей энергетике, что, не произнеся ни единого слова, неожиданно пробили меня. И тогда я понял, что такое искусство воздействует сильнее всяких монологов, произнесенных со сцены. Может быть даже сильнее Гамлетовского To be, or not to be. Для меня этот момент стал поворотным. Мне стало по-настоящему интересно заниматься театром, который не говорит, но рассказывает личные истории. Театром, способным поменять людей в зале.
Фото Павла Смертина
Анатолий Белый абсолютно прав. «Прикасаемым» удалось изменить зал так, чтобы зрители смогли понять, как это бывает, когда «ноги погрузились в глаза». И чтобы научились аплодировать ногами – ведь слепоглухие актеры улавливают колебания пола. Оказалось, что этому любимому детскому баловству взрослому человеку заново научиться довольно сложно. Но мы, зрители, очень старались.
Дальше будут поцелуи.
