Сегодня ее работы оценивают в 20 тыс. долларов и выше.
В истории и творчестве Джудит много загадок для исследователей человеческой психики и искусствоведов. А для всех прочих – много надежды.
Пестрое счастье, которое кончилось
Джудит Скотт знала о том, как выглядит счастье, – больше, чем кто-либо другой. До семи с половиной лет она купалась в нем, пробовала на вкус, вдыхала его ни с чем несравнимый запах.
Счастье было везде: обрушивалось с неба жарким солнцем, прорастало зеленой травой, струилось сквозь пальцы песком в песочнице, благоухало пионами в саду и заходило в гости на чаепития, которые устраивали они с сестрой Джойс.
Джойс тоже была – счастьем. Каких только игр ни выдумывала неразлучная парочка! Сестра рассказывала Джудит сказки на ночь, а утром девчонки снова неслись по пыльным тропинкам куда-нибудь в заросли кукурузы навстречу приключениям.
А потом наступила осень, и счастье кончилось. Джойс пошла в первый класс. Джудит тоже отвели в школу – но лишь однажды. Там от нее чего-то хотели, что-то спрашивали, но что?..
Только Джойс умела разговаривать с Джуди, почему-то никого другого она не могла понять, даже маму с папой. До конца жизни она не поняла и того, что случилось страшной ночью – 18 октября 1950 года. Она проснулась на руках у отца, он нес ее к автомобилю. Было темно. Теперь в ее жизни всегда будет сумрачно. И родителей у нее больше не будет: опекуном девочки отныне станет штат Огайо.
А она просто не слышала…
Дом, в который отвезли семилетнюю девочку, родившуюся с синдромом Дауна, назывался приютом для слабоумных. Тогда еще в ходу были подобные слова, даже в прогрессивной Америке. А вот о «реабилитации» или «социальной адаптации» никто не слышал.
О том, что у Джудит синдром Дауна, родителям сообщили лишь через несколько месяцев после рождения близнецов и сразу поставили на ней жирный крест. О состоянии этом знали тогда мало, даже врачи. Единственное, что они могли сказать: ребенок проживет не дольше 13 лет.
Сестра – Джойс была абсолютно здоровой, такие близнецы называются дизиготными. Джудит не повезло дважды: в младенчестве она перенесла скарлатину, которой чудом избежала сестра, после чего потеряла слух.
Невероятно, но о ее глухоте никто не догадывался в течение нескольких лет, а неспособность говорить и воспринимать вербальную информацию приписывали глубокой умственной отсталости. Джойс была ее переводчиком всегда и везде – только не на устном экзамене в единственной на все Огайо школе для детей с отставанием в развитии. Там Джудит признали необучаемой, присвоили ей коэффициент интеллекта, равный чуть ли не нулю – и принялись убеждать родителей «принять решение».
Не надо строго винить учителей, а также медиков, психологов и местного пастора: все эти добрые жители Цинциннати действовали из самых благих побуждений. В те времена «особые» дети не жили в семьях, это было столь же неслыханно, как, скажем, живущий в типовом благопристойном особнячке огромный гризли или вонючий скунс. Место и тех, и других было в клетке.
Располагалось заведение, куда определили Джудит, в городе Коламбус, в 100 милях от родного дома. Здесь проведет она взаперти 36 лет. О том, что переживала Джудит, мы можем только догадываться. Больными детьми в тех домах никто по сути и не занимался.
Вот редкая запись из личного дела Джудит Скотт: «Не может найти контакта с окружающим, с другими детьми. Беспокойна, ест неопрятно, рвет одежду, бьет других детей».
В другом кратком отчете рассказывается о том, как у девочки конфисковали карандаши, когда она попыталась присоединиться к группе рисующих детей. Ей объяснили (!), что она слишком умственна отстала для таких занятий. Эта запись особенно интересна, ведь речь идет о человеке, чьи работы пополнят коллекции ведущих музеев мира. Но мы забегаем вперед.
«Откровение» Джойс
Ее сестра-близнец Джойс росла очень печальным ребенком. Сказать, что она тяжело переживала разлуку с сестрой – все равно, что не сказать ничего. То утро, когда она, проснувшись, не обнаружила сестры рядом, раскололо жизнь надвое. Никто не объяснил ей толком, почему так произошло. Джудит была ее частью, ее половинкой. И все последующие годы Джойс посвятила тому, чтобы заполнить эту пустоту.
Родители терзались чувством вины. Вскоре попала в больницу мама – с приступом тяжелейшей депрессии, из которой она не вылезет до конца своих дней. А потом случится инфаркт у отца, спустя четыре года он умрет, так до конца не оправившись и оставив семью на грани нищеты.
Джойс стала медсестрой и решила посвятить свою жизнь заботе о больных детях. Много лет она работала с людьми с синдромом Дауна – сначала как медсестра, после как клинический психолог, психотерапевт, специалист по развитию.
Джойс пишет стихи и книги, много выступает на международных конференциях, в СМИ. Тема одна: борьба за правду людей с ментальной инвалидностью. Но никакая общественная деятельность неспособна заглушить зияющую в душе черную дыру, до краев заполненную болью и виной.
Когда Джойс было 42 года, она сказала «Хватит!» Тот момент женщина называет «откровением». Она приняла решение – и была готова бороться до конца. Конечно, мама сразу ударилась в слезы, конечно, она ожесточенно возражала, и маму с ее бесконечной депрессией было очень жалко, но Джойс была непреклонна. Она принялась наводить справки, нашла интернат, где жила сестра, и начала навещать ее – иногда вместе со своими дочерьми.
«Холодные полы, орущие люди, тетя Джудит, которая рыдает почти все время, пока видит маму», – вот как вспоминает эти визиты одна из них – Илана. А Джудит меж тем проходит 128 кругов бюрократического ада, оформляя опеку над сестрой. Наконец, в 1986 году Джудит покидает «гостеприимные» стены тюрьмы и едет к сестре, в Окланд, штат Калифорния.
Ивовые прутики, первые слова и прорыв в искусстве
Не бывает в жизни случайностей. Можно поверить, что лишь по чистой случайности именно в Окланде располагается первый в мире центр развивающих искусств для людей с ментальной инвалидностью – Creative Growth Art Center? Другого такого тогда не было нигде. Конечно,
Джойс записала туда сестру. И та безропотно ездила в центр каждый день, на протяжении двух лет.
До поры ни один из художественных классов не интересовал Джудит – ни лепка, ни живопись, ни керамика, ни рисунок. Быть может, в памяти еще жила жестокая выходка воспитателей приюта, отнявших у нее цветные карандаши?.. Пока однажды….
В тот день, когда Джудит попала на занятия к художнице по текстилю Сильвии Севенти, случилось сразу несколько невероятных событий. Во-первых, Джудит, наконец, обратила внимание на то, что происходит на уроках. Во-вторых, она тут же создала свою первую работу.
В-третьих, как считает крупнейший исследователь ее творчества, художник и психиатр Джон Макгрегор, в тот самый день Джудит Скотт совершила прорыв в искусстве.
Созданные ею тогда трехмерные объекты невозможно отнести к какому-либо направлению, и даже названия им подобрать нельзя. Что это было? Да просто ивовые прутья, обмотанные пряжей и тканью. И в-четвертых, она … научилась говорить.
– Всю свою жизнь Джудит была вербально и социально изолирована. Ее первые работы были ее первыми словами, – считает Том ди Мариа, директор центра.
В режиме non-stop
С тех пор она не останавливалась до самой смерти. За это время из ее крошечных ручек вышло более 200 скульптур-коконов разного размера – от миниатюрных до гигантских. Заканчивая одну скульптуру, она с силой отталкивала ее от себя, отряхивала ручки и тут же принималась за следующую.
Каждый день, кроме субботы и воскресенья, в 9.30 Джудит Скотт выходила из автобуса у дверей Центра искусств. Под мышкой у нее была стопка журналов мод – подарок директора Центра Тома ди Мариа. На голове – шарфик, всякий раз нового цвета и по-новому завязанный.
Она пила воду из фонтанчика и усаживалась за стол – выращивать из ниток и тряпочек очередной шедевр. Под конец дня Джудит прятала неоконченную работу под стол и садилась на обратный автобус в 15.45.
Ее называли «матриархом студии». Руководители Центра очень быстро поняли, что имеют дело с настоящим талантом и разрешали Джудит практически все. Только у нее одной был собственный, личный стол. Только ей разрешалось шарить во всему зданию в поисках каркасов для будущих скульптур. Это могла быть пуговица, веточка, телефон, кресло, велосипедное колесо, фен для волос, тележки из супермаркета… Все, что она могла найти в студии.
Иногда под руку попадалась общественная собственность, иногда – чья-то личная. Ничего не поделать. Искусство требует жертв. А в том, что это – настоящее искусство, очень быстро стало ясно всем.
Работала Джудит, не отрываясь ни на что. Упорно обматывала, пеленала, укутывала, обвязывала будущее творение тканью и нитками определенных оттенков, со временем становясь все более придирчивой к выбору материала. Многочисленные слои, невероятным образом закрепленные, тугие, упругие, узелки, переплетения – сложная, поистине паучья работа, инновационная техника, которую никто пока не мог перенять.
Ее работы автобиографичны – даже в технике. Сестра художницы считает, что избранный Джудит метод – эти повторяющиеся, поглаживающие движения по ласковой фактуре натурального текстиля – является своеобразным воспоминанием о счастье, об их детстве среди прядей травы, струй песка и воды, устремляющихся ввысь лохматых стеблей кукурузы.
Первые работы Джудит Скотт поражают сочетанием ярким красок. В них много зеленого – трава, с проблесками красного, желтого – солнце, цветы? Или просто радость? Джойс утверждает, что в некоторых скульптурах видит их общие воспоминания, а быть может, общие сны…
После из рук Джудит стали выходить более мрачные объекты – начался рассказ о жизни в приюте, об одиночестве. Еще одна тема – вторая половина, «близнецовость», разделенность. Очень многие работы художницы представляют собой парные объекты, иные напоминают близнецов, которые тянутся друг ко другу.
Со временем работы Джудит Скотт становились все менее предметными; осмыслив свою жизнь, поняв себя, свое место в мире, она стала тяготеть к абстракции.
«Тварь дрожащая или право имею?»
Ее первая выставка состоялась в 1991 году, в 1999 прошла более крупная, а одновременно вышла посвященная ей книга Джона Макрегора. Джудит Скотт становилась известной. Музеи и галереи по всему миру стали устраивать выставки с ее участием, покупать работы для своих коллекций.
Они хранятся в музея Нью-Йорка, Парижа, Лондона. Цена их доходит до 20 тысяч долларов. При жизни Джудит выручка клалась на ее трастовый счет, а она так и не узнала, что это такое – деньги.
И для искусствоведов остался открытым вопрос – к какому из известных направлений можно отнести творения Скотт. Ведь она избежала какого бы то ни было культурного влияния, осталась нетронутой «школой», никто не направлял ее творчества – да никто бы и не смог.
Сначала творчество Джудит Скотт отнесли к ар-брют, «искусству аутсайдеров». Под этим общим именованием объединяют работы талантливых художников, по разным причинам, оказавшихся отвергнутыми обществом: инвалиды, заключенные, бездомные…
Но со временем ее талант перерос этот не столько искусствоведческий, сколько социальный термин. Джудит Скотт – просто художница, которую называют одним из самых выдающихся скульпторов последних десятилетий. Инвалидность – лишь штрих в ее биографии, не более того, ведь она сама намного больше и своей биографии и своих «ограниченных возможностей здоровья».
Некоторые критики называют ее талант сверхъестественным, а ее саму – гением. Другим работы кажутся странными и неприятными. Очень многие признают, что есть в них нечто мистическое.
По признанию посетителей выставок, когда они попадают в зал с работами Скотт, по коже у них начинают бегать мурашки – то ли от страха, то ли от священного трепета.
Единственная параллель ее «тотемам» (так искусствоведы иногда называют творения Джудит Скотт) в мировом искусстве и декоративно-прикладном творчестве – это объекты, которые создают на Мали и в Бенине (вряд ли Джудит была в курсе насчет существования этих стран, как и Африки в целом).
Согласно тамошней символике, обернуть объект тканью – значит привести тело и душу в первоначальную гармонию. Такая вот первобытная психотерапия. Именно это и делало искусство с самой художницей.
Джудит, зашуганная мышка Джудит, «тварь дрожащая», очень быстро преображалась. Искусство меняло ее – нет, скорее, просто помогало найти себя, собственную личность, которая оставалась для Джудит таинственной незнакомкой. Теперь она несла свое крохотное тело (ростом художница была чуть больше метра) с невероятным достоинством.
Очень быстро недавняя обитательница приюта для убогих развила свой собственный стиль в одежде. Она питала страсть к экзотическим нарядам, браслетам, длинным бусам, крошечным брошкам… Это тоже был способ говорить с миром.
После состоявшейся уже после ее смерти уникальной персональной выставки в Лондонском Музее Всего (London’s Museum of Everything) Джудит Скотт в 2011 году обрела статус символа всех «особых» художников. Впрочем, это весьма почетный статус, не так ли? Как бы то ни было, Скотт, сама того не ведая, ответила на вопрос, стоявший на протяжении всего ХХ века – кто имеет право называться художником? Ее работы не диковинки, она не участник ярмарочного аттракциона. Джудит Скотт – творец, она – та, кто имеет право.
Джудит и Джойс. Фото с сайта tahoequarterly.com
Она умерла в 2005 году у сестры на руках, на 39 лет пережив отпущенный ей медиками срок.
«Знаете, что было самым поразительным в ней? – говорит Джойс Скотт. – То, что Джудит сумела пережить все, что выпало на ее долю. И не просто пережить, а показать всему миру, как тот, кого общество вышвырнуло на помойку, может вернуться и доказать, что он способен на выдающиеся свершения. И даже больше этого – пример моей сестры дает надежду каждому человеку. Ведь если смогла она, и другой сможет. В каждом из нас дремлет великая красота и великие дары».
Источники:
Джудит Скотт
