Блуждающий Одессос
Арман Эммануэль Софи-Септимани де Виньеро дю Плесси, граф де Шинон, 5-й герцог Ришелье – полное имя Дюка Ришелье – родился в 1766 году в Париже. С началом Великой Французской революции, еще до провозглашения Первой французской республики, жизнь его на родине – с таким-то титулом – сделалась небезопасной.
Он переехал в Россию, где довольно быстро превратился в Эммануила Осиповича Ришелье или же просто в Дюка (от французского le duc – герцог) Ришелье. Поступил в армию, брал крепость Измаил, писал прожекты. В частности, предложил Екатерине Великой заселить Приазовье французскими эмигрантами.
Императрица, вроде бы, была не против, только сами эмигранты предпочли Кузнецкий Мост и прочие такие же комфортные и перспективные места. А в 1803 году он получает свое судьбоносное назначение – становится третьим градоначальником Одессы.
Первым его предшественником был Иосиф де Рибас. Именно он основал этот город, именно в честь него была названа его главная улица – Дерибасовская. Но что это был за город – страшно себе представить. Глиняные мазанки, несколько недостроенных церквей и непролазные дороги. Даже деревьев толком не было. Их высадил лично де Рибас при помощи трех своих братьев.
Разве что имя было гордое – Одесса. Так – Одессос – называлась древнегреческая колония, которая, по мнению тогдашних историков, располагалась где-то рядом.
Правда, впоследствии ученые установили, что это античное поселение было южнее, там, где сейчас болгарский город Варна.
В результате множество варненских ресторанов, магазинов и гостиниц носит название «Одесос», что совершенно дезориентирует русских и украинских туристов, прибывших на бюджетное болгарское побережье поправить здоровье.
Увы, де Рибас умер в 1800 году (предположительно отравлен графом Петром Паленом), и вторым градоначальником становится Павел Васильевич Пустошкин. Ну Пустошкин и Пустошкин, здесь нечего сказать. А потом в должность заступил Дюк Ришелье. Или же просто Дюк, как его называли в Одессе. Все сразу понимали, о ком речь. И правда – много ли в Одессе дюков?
Польская, Болгарская, Еврейская
Впечатляет даже телеграфное перечисление всех добрых дел и достижений Дюка Ришелье на поприще одесского градоначальника. Снизил налоги до немыслимого минимума. Добился свободного российского и европейского транзита для товаров, прибывающих в Одессу морем. В результате здешний порт за считанные годы стал крупнейшим в Новороссии.
Добился разрешения на открытие (и, разумеется, открыл) коммерческое училище и гимназию. Следом стали появляться частные гимназии, «благородный институт» (будущий Ришельевский лицей), городская больница и великолепный театр, выстроенный по проекту талантливого земляка Ришелье, архитектра Жана Тома де Томона. Дюк учреждает европейские финансовые институты – биржу, коммерческий банк, страховое общество.
В городе открываются иностранные консульства – Ришелье всячески заманивает предприимчивых людей со всех концов Европы.
На окраине селятся греки-огородники. Немец Миллер открывает шерстомойню. За порядком в городе следят отряды запорожских казаков.
Со временем в Одессе появились улицы с красноречивыми названиями – Молдаванка, Греческая, Польская, Болгарская, Еврейская. Бульвары – Итальянский и Французский. Переулки – Лютеранский и Армянский. Большая и Малая Арнаутские – арнаутами в те времена называли албанцев.
Здесь жили персы, египтяне и британцы. Именно тогда и был заложен многонациональный характер этого уникального черноморского города.
Хозяин Одессы
Дюк Ришелье воспринимал свой город именно как свой. Как свою собственность, которую необходимо постоянно улучшать. Очень любил акации – и на собственные средства покупал саженцы для украшения городских улиц. Когда была свободная минута, сам же их высаживал. И раздавал саженцы всем желающим, бесплатно – под обещание ухаживать за ними.
При необходимости Дюк мог быть очень строгим. В частности, когда в Одессе началась эпидемия чумы, он сразу принял меры безопасности и тщательно контролировал их соблюдение. Город был окружен непроницаемым кордоном.
Порт закрыли. Жителям запретили покидать свои дома. Еду им продавали через окна, а привозили эту самую еду лишь по одной дороге, которая строжайше контролировалась санитарными врачами. Деньги же при передаче погружались в плошку с уксусом – для дезинфекции.
Погибших хоронили далеко за городом. При этом Дюк сам рыл могилы для захоронения умерших, подавая пример перепуганным могильщикам.
В результате Одесса отделалась «малой кровью». Погибла всего-навсего одна восьмая часть жителей города – в других городах этот скорбный процент был значительно выше.
Впрочем, Ришелье любил и умел праздновать. Горожанам запомнился день, когда в город привезли первый обоз с пшеницей. Дюк на собственные средства устроил богатый праздничный обед, при этом и он сам, и все присутствующие восседали на больших мешках с зерном.
Но лично для себя Дюк Ришелье не покупал ни дорогих нарядов, ни роскошной мебели. Даже особняка себе приличного не выстроил – все время жил в каких-то тесных комнатах, обставленных простыми табуретками.
Действительно, зачем ему все это? У него был целый город. Да и некогда было ему сибаритствовать на мягких диванах – с утра до вечера Дюк путешествовал по городу, постоянно разговаривая то с купцами, то с ремесленниками, то с моряками, то с врачами, то с учителями. Он был вездесущ и доступен для каждого.
За двенадцать лет правления Дюка население Одессы увеличилось в четыре раза. Прочие показатели впечатляли не меньше. Сам Ришелье не без гордости писал русскому императору: «Одесса и Новороссия сделали такие успехи в кратчайший срок, как ни одно государство мира».
И продолжал: «Когда я в 1803 году прибыл в Одессу, то насилу смог в течение шести недель достать для себя дюжину самых простых стульев, да и те мне пришлось выписать из Херсона. В 1813 году из Одессы в Константинополь отправлено мебели на 60 000 рублей, причем не хуже той, что делают в Москве или в Петербурге. Какая страна может похвастать подобными результатами?»
Большая драма личной жизни
Одесситы молились на своего градоначальника. О таком расцвете города даже мечтать было нельзя. Один из современников писал: «В Одессе живет тридцать тысяч человек и все без исключения обожают Дюка».
Пробовали просватать за него какую-нибудь родовитую новороссийскую красавицу. Но безрезультатно – Дюк Ришелье был одинок, но, тем не менее, женат. Когда ему исполнилось пятнадцать лет, юного Армана сочетали браком с дочерью герцога де Рошешуар Розалией Сабиной. Сразу же после женитьбы Ришелье отправился в подобие свадебного путешествия, а его супруга осталась в Париже – ей было всего тринадцать, и никаких взрослых отношений между молодоженами быть не могло.
Спустя полтора года Ришелье вернулся, встретился со своей женой и пришел в ужас. За время его отсутствия коварная болезнь полностью изменила девушку. Она сделалась совершенно безобразной внешне.
Одна из современниц так описывала эту встречу: «Старый маршал и герцог де Фронсак (ближайшие родственники Розалии) поставили между собой маленькое, горбатое спереди и сзади, чудовище всего 4-х футов роста, которое они представили графу де Шинон как подругу его жизни.
Он отступил на три пары ступеней и упал без сознания на лестнице. Его отнесли в его комнаты.
Он сказался слишком больным, чтобы появиться в салоне, написал родственникам о своей твердой решимости никогда не реализовывать до конца этот брак, к которому испытывал жестокое отвращение, уже ночью потребовал почтовых лошадей, и они отвезли отчаявшегося человека по дороге в Германию».
Тем не менее, Ришелье принимает решение – брак не расторгать не смотря ни на что. Формально они оставались супругами, и Ришелье хранил верность.
Еще один близкий родственник Розалии вспоминает, что она была: «горбатой спереди и сзади, горбатой как Полишинель, с огромным носом, огромными руками и очень маленького роста».
А вот впечатления Александра Первого, которому Розалия была представлена в Елисейском дворце: «Я теперь понимаю поведение герцога де Ришелье по отношению к его жене. Ах! мой дорогой, она уродлива и ужасна. Я ему верю, что у нее много душевности и замечательных качеств, но в возрасте двадцати лет нужно было нечеловеческое мужество, чтобы видеть подобное уродство».
Кстати, слова насчет душевных качеств были вовсе не пустыми. Розалия и вправду обладала ангельским характером, незаурядным умом и большой силой духа. Переписка Ришелье с женой была задушевной и нежной.
Так они и проживали – Розалия в Париже, а Арман в России. Ришелье мог подать на расторжения брака, его бы все поняли. Но он считал себя не вправе это делать. Так и прожил всю жизнь соломенным вдовцом, потомства не оставил.
Возвращение в Париж
В 1814 году Арман Эммануэль Софи-Септимани де Виньеро дю Плесси возвращается во Францию. После поражения Наполеона и восстановления монархии Бурбонов это снова сделалось возможным, и зов родины оказывается сильнее, чем привязанность к Одессе.
В должность одесского градоначальника заступает мало чем проявивший себя Фома Кобле (это, впрочем, не трагедия, уже на следующий год его заменит легендарный Александр Ланжерон, Одесса снова станет процветать). Ришелье же принимает предложение Александра Первого и становится премьер-министром при царствии Людовика XVIII.
Провожая Дюка, одесситы вынесли его к экипажу на руках.
В 1818 году в город прибывает Александр Первый. Конечно, он знал об успехах Одессы, но одно дело знать, а другое увидеть. Император поражен. Из Петербурга в Париж едет запоздалая награда – орден Андрея Первозванного, высший орден Российской Империи.
Памятник, театр и акация
В 1822 году Дюк умирает от кровоизлияния в мозг. Узнав об этом, Александр Первый разрыдался. «Я оплакиваю герцога Ришелье как единственного друга, говорившего мне правду. Он был образцом чести и правдивости», – признался император французскому послу.
Одесситы же решают ставить памятник любимому градоначальнику. Александр Лонжерон собственнолично объявляет сбор пожертвований – деньги в казне есть, но памятник просто обязан быть народным. Необходимая сумма собирается быстро – благодаря Ришелье одесситы богаты.
Иван Петрович Мартос, к тому времени уже прославиший себя московским памятником Минину и Пожарскому, приступает к работе. И в 1828 году статую открывают.
Памятник Дюку Ришелье стал главным символом Одессы. Вторым по счету стал тот самый Оперный театр, который построил Тома де Томон по личному указанию Дюка. Еще одним одесским символом – скорее неофициальным – сделалась цветущая акация.
