Слово «медсестра», «сестра милосердия» на слуху. А что мы знаем о братьях милосердия? В больнице Святителя Алексия их четверо. Дмитрий и Николай работают здесь уже несколько лет.
Есть такая фраза: «Если тебе плохо, помоги тому, кому хуже». И действительно, видишь людей у постели больных или кормящих бездомных, спрашиваешь: «Что привело сюда?», ответ большинства: пережитые собственные горести: «Я знаю, как бывает плохо», «Я был на его месте». Становится осязаемой совершаемая сила в немощи. Да, примерно так: когда совсем ослабел, в чем-то становишься намного сильнее.
Плохо – это необязательно явная утрата, смерть, болезнь. Очень плохо бывает, когда или теряешь, или не можешь найти смысл жизни, ее цель – это вечные вопросы юных, даже если с виду кажется, что все давно ясно. Если вовремя не найдутся ответы – жди катастрофы, которая явно видна в потухших глазах.
Такой карьерный рост
«Не поверите, я практически умирал», – говорит один брат милосердия. Звучит необычно, но таковые не только есть, но и очень необходимы в больницах. Ведь, по сути, сестры милосердия во многом выполняют мужской, непосильный для них труд: перевернуть больного, поднять, переодеть. Брат милосердия больницы им. Святителя Алексия Николай Толкачев несколько лет назад неплохо справлялся с отчетами по документообороту в коммерческой организации. Чем занимался? Наверняка чем-то важным для этой организации, раз имел неплохую зарплату. Все понятно: один документ сюда, два – туда. Это передать по факсу, это внести в счет- фактуру, проследить, чтобы все галочки соответствовали наименованиям, и так далее. Главное – дождаться 6-ти часов вечера, когда можно будет с облегчением выключить монитор. Вносил разнообразие обеденный час или корпоративные мероприятия, но последние быстро наскучили слишком часто повторяющимися шутками и все теми же скучающими взглядами коллег. Однажды Николай задал себе вопрос, который постепенно стал его волновать все чаще: «Зачем я здесь работаю?». Смешной вопрос. Конечно же, для того, чтобы…. Да просто чтобы работать, все должны где-то работать. Вот и он, закончил институт, работает по специальности, впереди – карьерный рост, зарплата, жизнь! Пересчитывая плюсы, и не заметил, что больше сам себя уговаривает: «Все хорошо, ты на своем месте».
Но почему-то никаких внутренних убеждений не потребовалось в день, когда однажды в качестве добровольца попал в палату к тяжелобольным неврологического отделения: одни не могли шевелиться, кто-то только шевелил пересохшими, в синих жилках губами, кто-то стонал от боли вновь открывшихся пролежней. Все, от чего обычные люди стараются убежать, зажмуривая глаза перед встретившимися живыми страданиями – Николай увидел в первый же день, и почему-то явно почувствовал, что он, молодой, здоровый, – один из них. Он так же, ничуть не меньше, страдает и почти кричит от боли, его душе так же плохо, как телу этих людей, потому что жизнь рушится, не встречая ничего настоящего, сильного, явного. Можно было со временем смириться, привыкнуть и этот период жизни он бы, может быть, после, вспоминал с недоумением: «Был молодым, чего-то хотелось – непонятно чего. Не понимал, что жизнь – она такая и есть: больше в серых тонах». Но сейчас было по-настоящему больно.
Поэтому и остался среди «своих». Самое тяжелое – начало: страшно подходить, страшно заглядывать в слезящиеся глаза, но еще страшней уйти, не попытавшись хоть немного что-то изменить, чтобы не было так, как раньше. Первое время Николая больше задействовали на перевозках. Больных нужно было отвозить на процедуры, обследования, операции.
«Мне понравилось, – делится он со мной, – правда, понравилось. Большинство ребят-новичков отправляют на перевозки, мужская сила нужна, да и картинка не сильно страшная: везешь себе и везешь. Но хотелось большего, если помогать, то по полной. Меня с осторожностью спросили: «Ты что же, и утки выносить будешь?» А почему нет? Кто-то должен это делать. Весь этот уход: мытье, обработка пролежней, замена белья, переодевание не главное, все это я делаю быстро, без напряжения и дискомфорта, как бывало в первые дни. Но самое главное – человек. Вот он улыбнулся, протянул руку, что-то рассказал о жизни. Вот и все, и нет никакого ужаса в этой палате. Если человека тревожит боль, он, поверьте, успокаивается быстрее, чем когда его беспокоит одиночество, осознание того, что он никому не нужен. Тогда он действительно разлагается буквально на глазах. Люди не могут находиться в палате, как поломанные игрушки, которых готовят на свалку. Каждый из тех, за кем я ухаживаю, многое мне дал. Я этим людям даю гораздо меньше. Шутники и ворчуны, храбрецы и недотепы, о каждом – хоть фильм снимай. Сколько шуток, воспоминаний, историй, благодаря которым удивляешься возможностям человека, благодаришь Бога за встречу с ним, и видишь жизнь не из окошка, а во всем ее просторе. Ни дня не пожалел, что когда-то окончательно распрощался с прежней работой. Как можно о чем-то жалеть, когда на твоих глазах люди оживают, и тебе не дают зачахнуть. Не спорю, физически бывает очень сложно, дел непочатый край, их все больше и больше. Уже и смена давно закончилась, а ты все мелькаешь в своем белом халате. Но пока хватает сил и даже зарплаты. Удивительно, она у меня, конечно же, существенно меньше, чем на прежнем месте, к тому же я женился, у нас родилась дочь – и все-таки нам хватает на необходимое. Я и этому удивляюсь, раньше мне моей нынешней зарплаты не хватило бы и на десять дней».
Примерно полтора года назад Николай решил совсем уйти из мирской жизни, чем огорошил невесту. Такой был порыв человека, активно стремящегося к воцерковлению. У Николая – все как всегда, без полутонов. Быть со Христом – значит к Нему, непрестанно молиться, забыв о земном. Подумал – и рванул в монастырь. «Не могу сказать, что это было совсем уж неправильное решение, – вспоминает он, – наверное мне нужно было там побыть, потому что именно в монастыре я убедился в том, что мое место – в больнице. Здесь мой монастырь, мой Горний мир. Иногда даже кажется, что ангелы ближе: души умерших, отстрадавших свое людей, встретивших в этих стенах и молитвы за них, и утешение».
Нет ничего хуже пустого звука
Иногда в хирургическом отделении звучит музыка, настоящая, классическая. Она здорово освежает сознание и больных, и врачей, и персонала. Слушать вальс, лежа под капельницей… приятно. Закрываешь глаза, и «раз, два, три, раз, два, три…». Медбрат по уходу Дима Коростелев в свободное от работы время работает концертмейстером в консерватории им. Чайковского. Когда-то было наоборот: в свободное от музыки время он был добровольцем в больнице им. Святителя Алексия. Музыканты очень болезненно относятся к фальши. Среди больных, говорит, он ее не чувствует, все как на ладони: печаль, радость, если случаются, победы над смертью, и любовь между близкими проявляется во всей своей искренности.
«У кого-то пять взрослых детей, и ни один не приходит даже пакет кефира принести, а от кого-то жена ни на шаг не отходит. Мы ничем не сможем подстраховать себя в старости и болезни. Но всегда должны быть милосердные люди, которые могут отнестись и с большей любовью, чем родные». На вопрос, что самое сложное в его работе, Дмитрий отвечает так же, как Николай: «Начало. Мы все с детства боимся больниц, и люди, которые в них работают – не исключение, даже главврачи и хирурги. Просто каждого позвало что-то большее, далеко не коридоры с капельницами, халатами и каталками. Я еще будучи подростком, когда приходил, проведывать своего родственника, не мог и десяти минут побыть в его палате: забинтованные руки-ноги, стоны, густой запах больных людей. А теперь в этих палатах я провожу по 12 часов за смену и вожусь с намного более тяжелыми пациентами. И я не провел бы здесь ни минуты, если бы действительно было что-то противно, непосильно тяжело. Нет, бегу с радостью. Все преодолевается в самом начале, когда внешнее перестает волновать. Видишь, как по крупинке вселяется в людей надежда, им действительно становится легче. Не можешь и не хочешь их бросать. А музыка – она становится лучше, кода ее есть чем наполнить. Для меня ничего нет хуже пустых звуков».
В каждом отделении больницы Святителя Алексия трудятся братья и сестры милосердия. Люди, которые больше всего боятся наполнить жизнь пустыми звуками.
Патронажная служба больницы свт. Алексия является одним из проектов Православной службы «Милосердие». Поддержать ее сотрудников можно став Другом милосердия
