Каждый день мы поем стихиру « Царю Небесный». А знаете, кто ее автор? Косма Маюмский. Но мы почему-то об этом совсем не вспоминаем.
Кир Косма и кир Иоанн
«Канона два, кир Космы и кир Иоанна». Такую надпись мы встретим в богослужебных книгах на некоторые двунадесятые праздники. Впереди кир (господин) Косма Маюмский, за ним уже – кир Иоанн Дамаскин.
И когда оказываются они поодиночке, со своими канонами великих праздников, или в паре с кем-то другим (что тоже случается) – это уважительное «господин» так и остается с ними. Так на Пасху: «И начинает предстоятель канон, творение господина Иоанна Дамаскина», а на Воздвижение Креста Господня – «творение кир Космы».
«Творцы канонов», великие песнотворцы о себе почти не оставляли свидетельств, и не было рядом с ними биографов-летописцев. Многие детали их житий впервые зафиксированы много позже, что заставляет специалистов сомневаться в подлинности этих деталей. А поскольку у нас нет свидетельств о рождении и о смерти с печатью, то и в годах жизни расходятся. На то и наука, чтобы отделить точно установленное от предположительного и легендарного.
Но знание памяти и любви, общее уверенное знание Церкви – больше науки. Поэтому пойдем за Преданием, радуясь тому, что многое в нем подтверждает и наука.
Братья
В 661 году сирийский город Дамаск стал столицей мусульманского мира. Религия ислама была совсем молода: ее основатель, пророк Мухаммед, скончался в 632 году. Дамасский халифат уже был огромной империей, в многочисленных войнах расширявшейся на запад, юг и восток.
Бо́льшую часть населения халифата в эту пору составляли христиане; им и иудеям было разрешено исповедовать собственную религию; они занимали многие видные посты в государстве.
Таким был и христианин Сергий Мансур (по-арабски – Сарджун ибн Мансур) – «великий логофет», то есть главный казначей при халифе.
У Сергия Мансура было два сына – родной, Иоанн, и приемный, Косма, на 3-5 лет старше Иоанна. Как уже говорилось, мы не знаем точных дат рождения, но оба мальчика родились в последней четверти VII века.
Пользуясь своим высоким положением, Сергий Мансур регулярно выкупал пленных христиан и оказывал им необходимую помощь. Однажды на невольничьем рынке он увидел горько плакавшего пожилого монаха.
«О чем ты плачешь?» – с участием спросил его Сергий. – «Меня не пугает положение пленника и раба, но я плачу о том, что в рабстве я больше не смогу никому передать мои знания», – ответил монах. Выяснилось, что монах Косма был силен и в светских науках, и в музыке, и в богословии. Сергий с радостью выкупил его, чтобы сделать учителем для своих сыновей.
Так ученый монах получил возможность передать все сокровища своих знаний благодарным ученикам. А когда он почувствовал, что юные ученики готовы превзойти его в знаниях, он испросил у Сергия Мансура разрешения удалиться в обитель преподобного Саввы Освященного, расположенную вблизи Иерусалима, – туда же впоследствии придут и его гениальные ученики.
Я снова употребляю это не совсем «православное» слово – гениальные, потому что меня поражает этот плод, это несомненное чудо Божие: оба стали великими, причем равновесно великими, песнотворцами Церкви, их мощная поэзия, пронизанная глубиной богословия, живет и животворит богослужение многие сотни лет.
Это невозможно постигнуть: как, откуда могло случиться, что так осенил Божий дар двух мальчиков, названых братьев? Гены – разные, да и прекраснейшие гены никогда не гарантировали гениальности. Обучение у великого учителя? – Многие исследователи вообще полагают, что монах Косма выдуман, чтобы объяснить это удивительную полноту познаний в обоих братьях. А мы знаем, что только очень малая часть учеников великих учителей может сравняться с ними в познаниях и творчестве.
Сам Господь сказал: «Ученик не бывает выше своего учителя; но, и усовершенствовавшись, будет всякий, как учитель его» (Лк.6:40). Добрый плод любви и воспитания «христианнейшего человека» (так его называет византийский хронист) Сергия Мансура? Но и у святых, любящих, прекраснейших родителей вырастают вполне обыкновенные дети.
А тут оба сложили такие песни, что, даже уже на другом языке прикасаясь к ним, мы 1300 лет спустя трепещем духом и познаем тайны Божии!
Только дар Божий, дар Святого Духа братьям! «Дух дышит, где хочет, и голос его слышишь…» (Ин.3:8) – но чудо это случается в ответ на стремление человека к познанию, в ответ на воспитание в любви и вере.
Дружба
А что мы можем сказать о ней?
Такая трудноуловимая на расстоянии веков вещь! О дружбе люди немного свидетельствуют словами. Настоящий друг – тот, с кем можно быть вместе и без слов, понимать друг друга в молчании и даже на расстоянии. «Друга не надо просить ни о чем, с ним не страшна беда…» – как пелось в старой советской песне.
В житии Иоанна Дамаскина ключевой эпизод – как он сменил наследственную должность при дворе в результате клеветы. Иоанн в пламенных сочинениях, распространявшихся по христианскому миру, отстаивал иконопочитание. Император-иконоборец Лев Исавр затеял и осуществил интригу – подложное письмо от лица и почерком Иоанна с предложением сдать Дамаск Византии было передано халифу. Дальше последовала казнь (отсечение руки, «писавшей это»), заточение, чудесное исцеление по молитве Богородице – то, благодаря чему появилось песнопение «О Тебе радуется…» и икона «Троеручица», раскаяние халифа. Тогда Иоанн принял окончательное решение покинуть двор и уйти в монастырь.
Эта драматичная история изложена не один раз и достойна романов и повестей. В художественных описаниях святой Иоанн покидает столицу в одиночестве – это с потрясающей силой передано в романсе Чайковского на слова Алексея Константиновича Толстого «Благословляю вас, леса» (особенно в исполнении Шаляпина!). Но согласно большинству житийных описаний, братья, оставив все имущество, ушли в монастырь Саввы Освященного близ Иерусалима вместе. В любом случае оба они стали монахами этой замечательной обители.
Позже Косма стал епископом города Маюмы (приморская область Газы). Однако и в те годы, когда братья были разъединены, их поэтическое содружество продолжалось.
Песни
Житие Иоанна повествует и о том, как поначалу в обители Саввы Освященного строгий старец запретил ему заниматься песнотворчеством. Лишь заступничество Пресвятой Богородицы вернуло Иоанну возможность создавать гимны. О том, как складывалось творчество святого Космы в монастыре, – да и о том, когда оно вообще началось, – мы ничего не знаем. Знаем только, что, уже будучи монахами этой обители, они создавали свои замечательные каноны и другие песнопения…
Да, это прежде всего песнопения, будь то каноны или стихиры. (Собственно, запрет старца был вызван прежде всего противодействием тогдашней монашеской традиции чтения, пусть и мелодизированного – «светскому», городскому богослужебному пению.) Не зря учитель Косма обучал братьев и богословию, и поэзии, и музыке.
Мы давно потеряли представление о том, как звучали созданные братьями гимны в оригинале. Даже реконструкторы древнего пения очень и очень приблизительно представляют ту музыкальную систему, многим обязанную и лично Иоанну Дамаски́ну. А мы с вами и вовсе слышим их творения на другом языке – на церковнославянском. Но и у нас они – поются, и КАК поются!
Пройдет месяц с небольшим, и на всенощной праздника Введения зазвучат нежнейшие, светлые ирмосы Рождества Христова: «Христос раждается, славите!..» А ведь это – «кир Косма»! Мы так их любим – и так мало его помним!
Но у Рождества Христова два канона, второй – Иоаннов. То же на Богоявление, Пятидесятницу, Преображение Господне, Успение Пресвятой Богородицы. Можно называть это «поэтическим соревнованием», но момента ревности, борьбы за первенство в этих парных канонах уловить нельзя. Скорее, это единый порыв творцов, чудесно близких друг другу душевно и духовно. Возгорелись духом и творили, и потом восхищались творчеством друг друга! Очень разные их «почерки», совсем разные развороты глубоких образов – и всегда богословски поразительно глубокие и точные.
В канонах на Рождество для нас «победил» Косма, нам и помнятся из них эти ирмосы – «Христос раждается…»
А на Пасху мы поем канон только Иоанна Дамаски́на: «Воскресения день! Просветимся, людие! Пасха, Господня Пасха!»
Как прекрасно, что эти два величайших праздника врезались в нас каждый – творением одного из братьев!
И кстати! – те и другие ирмосы почти дословно основываются на словах Григория Богослова, на Рождество и Пасху. С юности, с отрочества объединила братьев и пылкая любовь к этому поэту-богослову, воспитывала в них творцов, скрепляла их дружбу.
Напомню, что из особо дорогого нам, кроме Пасхального канона и «О Тебе радуется», Иоанн Дамаскин – это еще и стихиры на погребение, на восемь гласов: «Кая житейская сладость пребывает печали непричастна?» И само упорядоченное осмогласие, основа недельного богослужебного круга, – это он, Иоанн…
А Косма? – это же не только «Христос раждается, славите!» Это и 6–9 песни канона Великой Субботы, а значит, и «Не рыдай Мене, Мати..»! И – представьте себе! – среди стихир на Пятидесятницу то, что мы так часто поем и читаем, Святому Духу: «Царю Небесный…».
А об остальном можно много, много рассказывать, но пусть эти друзья, братья и неповторимые сотворцы улыбаются нам именно самыми заветными своими творениями…
Двойная песнь канона
У канона празднику Воздвижения Креста Господня – авторства «кир Космы» – есть интересная черта. Вплоть до восьмой песни исполняется один канон, и вдруг, на 9-й песне, появляется еще и «ин канон» – ирмос и три тропаря.
В богослужении могут быть и два, и три канона, но они так и исполняются с начала до конца, с первой по девятую песнь. Бывают и сокращенные каноны, присоединяемые к полным – «трипеснцы», «четверопеснцы», «двупеснцы», на соответствующее число песней, – но «однопеснцев» в книгах не встречается, кроме этого единственного.
Его появление объясняет нам предание о святом Косме.
Однажды под праздник Воздвижения ему случилось быть в Антиохии в храме, где его не знали. После службы он подошел к певцам клироса:
– Вот в этом месте канона у вас ошибка! Тут надо петь иначе!
И ему, естественно, ответили:
– А ты кто такой, чтоб нам указывать?
– А я этот канон и сочинил.
Его подняли на смех:
– Ну да, конечно! Так тебе и поверили! Чем докажешь?
– Чем докажу? Хотите, я сейчас вот здесь напишу еще одну песнь канона?
И он сочинил вторую 9-ю песнь. Стиль великого творца невозможно подделать, и клирошане сразу поняли, что перед ними действительно кир Косма, автор дивного канона Воздвижению.
Конечно, ученые богословы и относятся к этому как к легенде, которую невозможно проверить никакими документами. Но я верю, что так оно и было!
Неразлучные и в жизни, и в смерти
Всю жизнь они были вместе, даже когда и на расстоянии: один в Маюме, другой в обители Саввы… Тогда их объединяли песни и всегдашний, верю, внутренний диалог – свойство большой, подлинной дружбы.
Конечно, даты жизни их предположительны и расходятся по разным источникам. Но наиболее вероятно, что Косма был немного старше Иоанна, а скончался примерно год спустя поле него, в той же обители Саввы Освященного в возрасте около 78 лет.
В родной для них обители оба и погребены. А свою последнюю и главную книгу «Источник знания» Иоанн Дамаскин посвятил брату – «преподобнейшему и богопочтенному Косьме».
