Отвечают начальник отдела контроля за соблюдением требований доступности для инвалидов объектов и услуг Службы контроля Департамента труда и социальной защиты населения Москвы Сергей Ларин и его заместитель Вера Осиновская.
Колясочник в доме без лифта. Добиваться реконструкции или переселяться?
– Давайте попробуем рассмотреть проблему с точки зрения конкретного человека. Если у нас есть инвалид-колясочник в малогабаритной квартире на пятом этаже пятиэтажки без лифта. Что можно для него сделать?
Сергей Ларин: В этом случае в его пятиэтажном доме практически ничего сделать нельзя. Чтобы обеспечить инвалида доступным жильем по постановлению Правительства РФ № 649-ПП его квартиру обследует межведомственная комиссия, которая принимает решения по дальнейшим действиям. Но пандус в пятиэтажку не поставишь – лифта всё равно нет. Подъёмную платформу там не установишь – очень узкая лестница.
Теоретически можно установить встроенно-пристроенный лифт, иными словами – внешнюю шахту, но перекрытия старого пятиэтажного дома такую конструкцию не выдержат.
Сложность в том, что в любом случае межведомственной комиссии для подготовки заключения о возможности или невозможности приспособления жилого дома необходимо оценить стоимость работ и их экономическую целесообразность. Но в федеральных нормативах пока не определено, на какие средства проводить техническую экспертизу дома на предмет возможности его приспособления и разрабатывать проект пристройки, например, лифта.
Чтобы инвалид претендовал на переезд в новую доступную квартиру, необходимо выполнение двух условий:
– должно иметься заключение, что технически в его старом жилье сделать ничего нельзя
– и что экономически нецелесообразно проводить реконструкцию или капитальный ремонт дома для обеспечения доступности.
Пока из-за отсутствия необходимых нормативно-правовых актов такое заключение подготовить практически невозможно.
Мы надеемся, что переселить часть инвалидов из недоступных пятиэтажек в Москве без процедуры подготовки таких заключений поможет программа реновации.
– Переселить куда-то колясочника из пятиэтажки можно?
– Вопрос переселения не находится в ведении нашего Департамента, но я отвечу. В Москве есть закон №29 «Об обеспечении права жителей города Москвы на жилые помещения», по нему инвалид имеет право на переселение в специально приспособленную квартиру с доступным входом.
Для этого инвалид и его семья должны:
– состоять на жилищном учёте,
– жить в Москве не меньше десяти лет,
– иметь меньше десяти квадратов на человека
– и быть признанными малоимущими.
Но такую специальную квартиру нельзя приватизировать. Инвалиды едут туда не очень охотно, так как думают не только о себе, но и о членах своих семей. Хотя при переселении в спецквартиру семья из общей очереди на получение жилья не снимается.
В 2016-2017 годах в порядке исключения около 200 специальных квартир выделено на условиях социального найма, их можно приватизировать, вот на таких условиях инвалиды со своей семьей легче решаются на переезд.
Переселить человека с инвалидностью в доступную квартиру можно и в том случае, когда на жилищном учёте человек не состоит, но у него в индивидуальной программе реабилитации и абилитации есть рекомендация о проживании в специально оборудованном жилье. Для получения такого жилья инвалиду или его законному представителю нужно обращаться в территориальные центры Департамента городского имущества.
Безбарьерную среду обеспечивают… все
– Департамент городского имущества? То есть это вообще не к вам? Кто вообще в России занимается делами инвалидов и отвечает за создание безбарьерной среды?
Сергей Ларин: У нас в обществе есть представление, что за создание доступной среды отвечает соцзащита. На самом деле это не так.
По закону безбарьерную среду обеспечивают органы федеральной и муниципальной власти, а также организации, оказывающие услуги населению, независимо от их от их организационно-правовых форм. То есть, за доступность транспорта отвечает Департамент транспорта, за учреждения культуры – Департамент культуры и так далее.
И надо понимать, что за доступность подземного пешеходного перехода, который находится рядом с нашим зданием, на самом деле отвечает ГБУ «Гормост» Департамента жилищно-коммунального хозяйства города Москвы. А Департамент труда и соцзащиты обеспечивает доступность только своих подведомственных объектов.
В Москве реализуется региональная госпрограмма «Социальная поддержки жителей города Москвы», в которой созданию безбарьерной среды посвящена отдельная подпрограмма. Кроме того, мероприятия по безбарьерной среде содержат и другие городские программы, например, «Развитие транспортной системы Москвы».
В случае недоступности городских объектов, например, в переходе не работает лифт или на дороге звуковой сигнал светофора, можно обратиться на портал «Наш город», а модераторы перенаправят обращение в соответствующий орган исполнительной власти для принятия мер. При этом не принять меры или не ответить на такое обращение невозможно – сообщение без ответа просто не снимут с контроля.
А ещё почти при всех департаментах Москвы созданы общественные советы, на заседания которых инвалиды очень активно выносят обсуждение различных проблемных вопросов.
Тонкости плитки: слепые не могут договориться
– Давайте вернёмся к конкретному инвалиду. Если это не колясочник, а слепой, что можно сделать, чтобы облегчить ему жизнь?
Вера Осиновская: В квартире переделывать вообще ничего не нужно, слепые прекрасно ориентируются в знакомом пространстве. В доме возможно рельефным шрифтом обозначить кнопки в лифте. Если в лифте есть голосовое сообщение о номере этажа, – тоже хорошо. Можно на обрамлении самого лифта сделать по Брайлю или выпуклой цифрой маркировку этажа, чтобы человек мог пальцами проверить, на тот ли этаж он приехал. Сделать жёлтые края ступеней.
Если человек что-то остаточно видит, нужен свет на лестничной клетке поярче. Можно сделать тактильную табличку с номером дома и подъезда – иногда слепые затрудняются найти нужный адрес, путают подъезды в собственном доме.
С другой стороны, они сами говорят: если на подъезде много всяких специальных меток, сразу понятно, что здесь живёт слепой. А незрячий человек более беззащитен, этим могут воспользоваться злоумышленники, подкараулить его, ограбить.
– Как слепые оценивают специальную тактильную плитку?
В.О.: По-разному. Кто-то по ней ориентируется, а кто-то ориентируется по звуковой картинке, и тогда она только мешает. Например, на прошлой неделе мы встречались с Алексеем Любимовым, он тотально слепой и обучает взрослых ориентированию в городе. Он слушает звуки – как едут машины, как идут пешеходы, за кем из прохожих можно идти следом. И плитка ему либо не нужна, либо нужна только перед выходом на проезжую часть, но грамотно установленная, а у нас ее, увы, часто кладут некачественно и неправильно.
– Не мешает ли воспринимать тактильную плитку то, что у нас сейчас замостили плиткой все тротуары?
В. О.: Плитка первой волны благоустройства имела скошенные края, была неровно положена и на ней тактильная плитка белой тростью не воспринималась отчетливо. Сейчас качество мощения обычной плиткой гораздо лучше, ровнее. Но в центре при новом мощении тактильную плитку сняли и почти не используют. И тут же пошли жалобы, зачем сняли. Хотя до того были жалобы, зачем положили. К сожалению, слепые часто не могут договориться между собой.
– Как кладут плитку в мире и у нас?
Сергей Ларин: Я был в Токио, там направляющая тактильная полоса выполнена на всех тротуарах на одном расстоянии от его края. В Берлине плитка уложена только предупреждающая перед переходом, она является контрастной и не обязательно белой или желтой и ее рельеф хорошо чувствуется тростью и никому не мешает. А тактильные направляющие есть только в общественных пространствах вроде вокзалов.
Сложность в том, что в разных странах и даже городах одной страны для обозначения опасных мест может использоваться плитка с разными рифами. В Европе сейчас пытаются прийти к единой азбуке для слепых, но тоже пока не могут договориться: ведь тогда некоторым странам придется все тактильные обозначения переделывать.
Нужно разработать универсальные принципы по применению тактильных указателей, которые будут понятны слепым и не будут мешать зрячим. Это сложная задача: например, начальник Венского железнодорожного вокзала рассказывал нам, как два года архитекторы и представители инвалидных сообществ экспериментировали, как лучше уложить на вокзале эту плитку.
Несколько лет назад нам пришлось, например, согласовывать проектную документацию по обустройству переходов тактильной плиткой на десятки тысяч объектов. Мы сидели ночами, исправляли проектные решения, пытаясь понять, как будет ориентироваться незрячий человек на сложных перекрестках. Иногда за это время подрядчики уже завершали работы, не дожидаясь нашего согласования, или качественно выполнения не соответствовало никаким требованиям… Сейчас ситуация постепенно улучшается и в плане проектной документации и по качеству работ. К тому же, в городе работает Общественная инспекция по делам инвалидов, которая осуществляет выборочный контроль.
«Строители часто плюют на наши нормы»
– А что с колясочниками? Улицы Москвы после реконструкции приспособлены к их нуждам?
Вера Осиновская: С нормативами для беспрепятственного передвижения людей на инвалидных колясках достаточно просто – перепад высоты в месте съезда с тротуара на проезжу часть – 1,5 см, уклон – минимальный, лучше пять процентов, но допустимо до десяти. Но эти нормативы зачастую не выдерживаются.
Например, на Тверской улице всё сделали хорошо, там приподнятые пешеходные переходы в одном уровне с тротуаром. Но вот на Театральной я сама ходила мерила – съезды очень крутые, а бортовые камни высокие. Дорожники часто не соблюдают необходимые нормы по доступности городской среды.
– Их могут наказать и сказать: «Переделайте!»
Сергей Ларин: После проверок Объединением административно-технических инспекций города Москвы (ОАТИ) им выставляют штрафные санкции. Но, как очень часто бывает, приближаются строки выполнения работ, а сроки исправления нарушений затягиваются. И ещё часто бывает, что понижение бордюрного камня на пешеходном переходе делала компания «Иван Иваныч» и в замеры проектного решения уложилась. А асфальт укладывала компания «Пётр Петрович», и они и вместо пяти сантиметров толщины асфальта положили три. Поэтому в итоге работы разных компании вместо полутора сантиметров на бордюре получилось четыре.
Вера Осиновская: А ещё проблема в том, что свод правил, который регулирует все эти сантиметры и уклоны, относится к участкам вокруг зданий, но к тротуарам и дорогам он никакого отношения не имеет. И это – вопрос даже не к Москве, норматив федеральный. Поэтому и трудно наказать дорожников за невыполнение требований по доступности.
Кроме того, благоустройство часто делается без проекта, а только со сметой. Вот дорожники и переделывают по принципу «как было», то есть без снижений тротуара в местах переходов. А в «Своде правил» написано, что он применяется при проектировании, и не сказано, что его следует соблюдать и при производстве работ. Из-за этого Дорожная инспекция ОАТИ вообще не сможет их оштрафовать.
Доступность кафе контролирует только прокуратура
– Насколько совершенно российское законодательство о создании безбарьерной среды?
Сергей Ларин: Некоторые законодательные нормы подчас сложно исполнить на практике. Например, есть закон «О социальной защите инвалидов в Российской Федерации» 1995 года, где четко обозначено, что строительство и планировка городов без приспособления для инвалидов не допускается. Но первый норматив на эту тему появился только в 2001 году, и даже он не был подкреплён Градостроительным кодексом.
Всё новое строительство в Москве должно быть приспособлено для нужд инвалидов по 419 Федеральному закону (он принят в 2014 году), до этого, к сожалению, типовые серии домов продолжали строиться без учёта требований доступной среды.
А вот всё, что вводится в Москве с 1 июля 2016 года, должно этим требованиям соответствовать.
Но контроль за строительством – дело Мосгосстройнадзора, и до недавнего времени они свои «заключения о соответствии нормативам» выдавали на финальном этапе строительства, когда многие конструктивные вещи поправить было нельзя.
Сейчас вышел 116 Федеральный закон о государственном контроле (надзоре) доступности объектов, но, к сожалению, он не решил всех проблем.
Например, из перечня объектов, попадающих под государственный контроль, выпали все частные магазины, объекты бытового обслуживания, общественного питания, кинотеатры. Там может осуществлять контроль только прокуратура.
Ещё одна трудность заключается в том, что если, например, инвалид не может попасть в магазин, необходимо составить протокол об административно-правовом нарушении, об уклонении от соблюдения требований доступности. Но формулировка в Кодексе об административных правонарушениях такая, что это может сделать только Министерство труда и социальной защиты РФ. А решение об административном взыскании по этому протоколу выносит суд. То есть, штраф за нарушение правил дорожного движения элементарно выписывает сержант ГИБДД, а административное наказание за нарушение правил доступной среды может установить только федеральное министерство и суд.
А ещё есть Жилищный кодекс РФ, статья 36 которого гласит: сделать что-либо с общим имуществом многоквартирного дома (установить пандус, подъемник для инвалидов) можно только при согласии не менее 2/3 собственников жилых помещений.
Сейчас Минстрой РФ занимается постепенным совершенствованием законодательной базы доступности городских пространств, но работа продвигается очень медленно. С другой стороны, немецкий стандарт DIN 18040 «Безбарьерное строительство – Принципы проектирования» разрабатывали четыре года, это везде процесс очень небыстрый.
И надо понимать, что, например, новые подземные и наземные пешеходные переходы для нужд инвалидов приспособить можно, но существует много старых, где ничего сделать нельзя, потому что чуть копни вглубь для строительства пандуса, а там коммуникации. И поэтому в Москве еще много переходов, где вместо пандусов положили колясочные спуски, но инвалид по таким крутым спускам не может проехать без посторонней помощи.
Или, например, одно из наших учреждений расположено на третьем этаже жилого дома без лифта, и там для доступности технически ничего нельзя сделать, только переехать оттуда.
Применение старых проектов жилых домов в строительстве приводит к тому, что в подъездах надо ставить платформы для инвалидов – это очень дорого и при установке платформы и при ее дальнейшей эксплуатации.
Законодательство предусмотрено, что для инвалидов можно приспособить не каждый объект старой застройки, но человеку должна быть обеспечена доступность услуги. То есть, либо сопроводить инвалида и оказать ему помощь в преодолении препятствий, либо принести ему эту услугу на дом.
Когда косячат архитекторы
– По поводу каких-то значимых нетиповых объектов к вам в последнее время обращались? Чтобы сделать их доступнее.
Вера Осиновская: К нам приходили по поводу адаптации Политехнического музея. Мы готовы консультировать всех, кто к нам обращается. К сожалению, часто архитекторы не вникают в суть наших нормативов, а выполняют их формально, что иногда приводит к абсурду.
Например, недавно было построено новое здание центра социального обслуживания. Там очень много входов-выходов по периметру здания – главный, эвакуационные, технические, из подвала, но доступных входов с пандусами всего три. Проектировщики сделали съезды с тротуара напротив каждого входа, даже там, где колясочнику нет необходимости их использовать. При этом чертежей проектного решения по обустройству этих съездов не дали. Получилось, что в некоторых местах они расположены очень близко друг к другу, в результате чего тротуар уложили насколько неровно, что по нему невозможно ходить. Потом по нашему требованию строители тротуар выровняли, оставив только три съезда напротив пандусов.
Московский архитектурно-художественный институт им. Полянского, который делал проект, на такие мелочи как съезды вообще в проекте внимания не обращал. Они проектировали красивое здание, получили за этот проект премию, но для инвалидов оно в итоге приспособлено недостаточно.
Например, в проекте были предусмотрены большие туалеты для инвалидов. А в рабочей документации в них разместили вентиляционную шахту. На коляске туда заезжать теперь неудобно, развернуться нельзя, раковина – в глубокой узкой нише.
– И что делать, если исполнители покорёжили проект: например, поручней в проекте два, а установили один.
Сергей Ларин: Стройнадзор не должен принимать объект, который не соответствует проекту. А вот если есть недоработки в самом проекте, здесь Стройнадзор не может от строителей ничего требовать.
Мы встречаемся с архитекторами и говорим: вы должны не просто выучить требования нормативов по доступности, но и четно представлять, для кого представлять, для кого вы строите.
Московская боль – метро и МЦК
– Новые московские объекты вы смотрели? Было очень много шума вокруг МЦК.
Вера Осиновская: Да, есть некоторые недоработки, так как МЦК – не новая дорога, это же реконструкция. Иногда расстояние между дверью вагона и платформой получается большое, но у первого вагона имеется специальный пандус, который машинист устанавливает для инвалида на коляске, есть кнопка вызова машиниста. Департамент транспорта обязался пустить шпалоукладочную машину и придвинуть эти рельсы, но это очень непростая работа.
Или, например, приспособление станций для слепых. Вдоль платформ по нормативу положили тактильную плитку с круглыми рифами, предупреждающую об опасности, но не учли, что незрячим людям надо не только понять, где край платформы, но и передвигаться вдоль платформы к первому вагону или к выходу со станции. То есть, нужна еще сплошная направляющая для трости, шуц-линия.
Сейчас инвалиды активно тестируют станции, сообщают о несоответствиях в Департамент транспорта. Надеемся, что эти ошибки будут исправлять.
– А в метро реально что-то сделать? Сейчас служба сопровождения стоит и смотрит, как колясочники сами заезжают на эскалатор…
Вера Осиновская: Коляски на эскалатор закатывать запрещено – они же могут покатиться вниз. Да и производитель эскалаторов это категорически запрещает.
Если инвалид в кресле-коляске не удержится за поручни эскалатора или его кто-то случайно толкнет, он тоже может покатиться вниз, покалечив себя и других людей. Служба сопровождения метрополитена ищет оптимальные решения по сопровождению инвалидов на кресле-коляске. Сейчас они готовы помочь инвалиду, если он в состоянии стоять на эскалаторе при поддержке сопровождающего, а коляска будет рядом в сложенном виде. Но стоять не все инвалиды смогут.
В некоторых странах перекрывают для доступа людей весь эскалатор, чтобы колясочник поднимался один и не представлял угрозы для других пассажиров.
Куда инвалида не пустят
– Что делать с необоснованными запретами? Недавно, например, с формулировкой «Вам туда не надо» слепую девушку не пустили на Останкинскую телебашню.
Вера Осиновская: Когда мы согласовываем задание на проектирование, то заранее устанавливаем, сколько инвалидов может находиться на объекте или на конкретном этаже. Потому что именно столько инвалидов можно будет спасти в случае чрезвычайной ситуации.
Например, башня «Федерация», у которой 95 этажей. В случае пожара, при отключении лифтов, колясочник оттуда спуститься сам не сможет и должен ждать, пока за ним придут спасатели. То есть, на каждом этаже башни нужно делать зону безопасности для нескольких инвалидов. И при этом все равно нет гарантии, что их успеют спасти.
В конце концов, мы согласовали доступность для инвалидов только первых этажей башни. То есть, либо инвалид вызовет из офисов тех, кто ему нужен на первый этаж в специальную переговорную, либо он может подняться на лифте, понимая, чем он рискует в случае пожара.
Если слепой поднимается на Останкинскую телебашню, он должен также понимать, что скорость его эвакуации ниже, чем у зрячего, он затормозит всех, при этом могут погибнуть и он сам, и другие люди.
За границей тоже в автобус или самолёт пускают не больше одного-двух колясочников – просчитав, что спасти большее количество людей не успеют. Другое дело, что персонал телебашни должен был вежливо объяснить это незрячей девушке.
Вообще обозначать еще при проектировании предельное число пребывающем на нем инвалидов – нормальная практика.
Сейчас мы предполагаем максимальное количество инвалидов на любом объекте – 5% от общего количества посетителей, в том числе 1% -колясочников. И если мы установленное для зрелищного объекта число инвалидов на каком-то мероприятии планируем превысить, нас много куда не пустят, в Кремлёвский дворец, например.
Мы думали, что на таких мероприятиях с большим числом инвалидов можно к каждому из них прикрепить волонтёра, который в случае необходимости поможет инвалиду при эвакуации. Но оказалось, по закону, волонтёр никого спасать не обязан.
