Чем была Дорога жизни для блокадного Ленинграда, все мы знаем с детства. Но это знание не совсем полное. В самом деле, единственная ассоциация, возникающая в мыслях, когда заходит речь о Дороге жизни – монохромная картинка, восходящая к фотоснимкам и кинокадрам военных лет. Серо-свинцовое небо, белый лед и черная вереница грузовиков. Они везут в осажденный фашистами Ленинград хлеб. Пожалуй, все.
Однако в реальности это было огромное и довольно сложное транспортное предприятие, работающее как на ввоз, так и на вывоз. В Ленинград шел не только хлеб и продукты первой необходимости, включая медикаменты. Осажденный город испытывал чрезвычайный дефицит в топливе и электроэнергии.
Если учитывать, что многие оборонные предприятия продолжали работу, то и в сырье. Не будем забывать также, что Ленинград был городом-фронтом. Следовательно, ему необходимо обеспечивать постоянное пополнение в живой силе и военной технике. Это работа Дороги жизни на ввоз.
А на вывоз – самое ценное, что вообще только можно представить. Люди. Прежде всего, женщины и дети.
Когда приходит понимание грандиозности задачи, картинка меняется. Подход: «А что там думать – всего-то и надо подождать, пока озеро замерзнет, да и пустить по льду машины» уже не кажется таким очевидным.
Нельзя просто так взять, и отправить колонны грузовиков через Ладогу – слишком велик риск. Нужна разведка, подготовка, материальное обеспечение, научная работа…
Люди, в кратчайшие сроки создавшие этот шедевр логистики и обеспечивавшие его бесперебойную работу, заслуживают доброй памяти. Вот четыре портрета таких героев.
Василий Монахов – импровизация под огнем
К ноябрю 1941 года Ленинград уже третий месяц находился в блокаде. Запасы продовольствия быстро подходили к концу. Даже войска Ленинградского фронта, сдерживающие натиск врага, снабжались недостаточно – к 16 ноября они были обеспечены мукой только на 10 дней, крупой, макаронами и сахаром – на 7 дней, мясом, рыбой, мясными и рыбными консервами – на 19 дней.
Для жителей блокадного Ленинграда наступили самые тяжкие, черные времена – именно тогда, в последние дни ноября, был достигнут исторический минимум по продуктовым карточкам ленинградцев – норма хлеба была снижена для детей и иждивенцев до 125 гр. в сутки.
Единственным спасением для города было строительство ледовой трассы через Ладогу. Которое на «той стороне» представлялось маловероятным. Министерство Геббельса снабдило немецкую прессу методичками: «По льду Ладожского озера невозможно снабжать миллионное население и армию».
Однако в Ленинграде были уверены, что строительство возможно. Еще 24 сентября на стол первого секретаря Ленинградского горкома ВКП(б) Андрея Жданова легло 34 проекта устройства ледовой дороги. Другое дело, что большая их часть никуда не годилась. И тогда было принято решение поручить дело специалистам.
Всю работу по подготовке строительства ледовой дороги через Ладожское озеро сосредоточили в Автодорожном отделе Управления тыла Ленинградского фронта. Начальником отдела был военный инженер 1-го ранга Василий Монахов.
Но даже ему поначалу пришлось туго. Как образуется лед на Ладоге? Быстро ли нарастает? Какая толщина ладожского льда способна выдержать полуторку? А трехтонку? А трактор? Задача со многими неизвестными.
Вот как говорил впоследствии сам Монахов: «У всех у нас были очень скудные сведения о Ладожском озере и о его режиме. По существу мы шли вслепую…»
А идти нужно было быстро. И точно. Монахов привлек к работе несколько ленинградских НИИ. 6 ноября был представлен первый проект дороги. Его перерабатывали несколько раз – до тех самых пор, пока не сочли удовлетворительным. 13 ноября был подписан приказ о начале строительства. 14 ноября началась непрерывная ледовая разведка.
Выяснилось, что лед намерзает неравномерно, кое-где ломается и намерзает снова. В некоторых местах от ветра и донного льда, поднимающегося с поверхности, возникают торосы. Грузоподъемность льда неодинакова и меняется со временем. Некоторые участки промерзают отвратительно, и их приходится намораживать искусственно – засыпать ледяной крошкой и заливать ее водой.
Это была сплошная импровизация. Монахову приходилось всю полноту ответственности брать на себя. И менять решения чуть ли не по нескольку раз в день – в зависимости от ситуации. Кроме того, противник, заметивший активность на Ладоге, принял свои меры – иногда разведка шла под огнем немецких батарей.
Уже 19 ноября – всего лишь за пять дней – был разработан и проложен ледовый маршрут. Первым по нему проехал верхом сам Василий Монахов. 20 ноября на восточный берег Ладоги отправили первый пробный обоз – конно-санный. Утром 21 ноября он вернулся в Ленинград и доставил 63 тонны муки – первый хлеб, провезенный по дороге жизни.
Вечером того же дня на восток отправилась пробная автоколонна – 10 полуторок. А вечером 22 ноября – уже «штатный» автомобильный обоз из 60 машин. 23 ноября он доставил в Ленинград 70 тонн ржаной муки. Дорога жизни стала реальностью.
Николай Людевиг – паруса блокады
«Быть может, он бы и пережил ту страшную зиму, но его обворовали. Из подвальчика на его огороде кто-то выгреб весь картофель… Боже, какой был человек! Умный, добрый, радушный, глубоко интеллигентный. При нем не ругался даже наш шкипер, бывший боцман с «Громобоя».
Николай Юльевич был гонщик от Бога. Для нас он был больше, чем тренер. Учитель! И когда в отряд буеристов пришла его открытка с едва нацарапанным словом «Помогите», мы тут же собрали пакет с продовольствием. Саша Кукин встал на лыжи и двинулся в Новую Деревню. Увы, Людевига уже два месяца как не было в живых…» Так вспоминал о своем учителе, яхтсмене Николае Людевиге, старшина 1-й статьи Николай Астратов.
Но позвольте, при чем тут яхты? Речь ведь идет о Дороге жизни, ледовой дороге!
Оказывается, очень даже «при чем». Николай Людевиг, родившийся в 1877 году, был энтузиастом буерного спорта, что бурно развивался в России до революции. Собственно, буер – это платформа на коньках или лыжах, способная ходить под парусом по льду или снегу.
Именно Людевиг спроектировал и построил «Чертогон» – русский тяжелый буер, который мог принять на борт до 10 солдат десанта. А при минимальном составе экипажа – груз в 600 кг. Между прочим, первый хлеб в Ленинград был доставлен под парусом. Да, пробный конно-санный обоз привез в город 63 тонны муки. Но его сопровождали буеристы – так, на всякий случай.
И случай представился. Несколько лошадей провалились под лед. Люди выскочили и сумели спасти драгоценный хлеб. Но кони обессилели. И тогда на помощь пришли паруса.
Вот свидетельство знаменитого футболиста-динамовца, Бориса Орешкина, что в 1941 г. служил в охране Дороги жизни: «Первыми соединили берега Ладоги по льду буеристы. Как спортсмен я с большим уважением смотрел на буеристов: это были не только большие мастера своего дела, но и люди храбрости необыкновенной. Это именно они доставили по льду первые тонны хлеба».
Тут надо отдать должное первому начальнику Дороги жизни, Василию Монахову. В то время на применение буеров смотрели, как на авантюру – ну какие еще паруса в век моторов? Однако Василий Георгиевич оценил их потенциал. Едва толщина льда достигла 10 см., в разведку по всей будущей трассе отправились ледовые парусники – никакой другой транспорт лед не выдерживал, а лыжная разведка была медлительной и грозила сорвать все планы. Буера же развивали скорость до 80 км/ч.
Впоследствии эта скорость давала повод для рыданий и даже истерик, которые, впрочем, заканчивались слезами радости и благодарности. Буеристы вывозили на Большую землю эвакуированных. И когда путь в 35 км бывал пройден под парусом за 20 минут, иным женщинам казалось, что их не довезли до места и собираются бросить на погибель…
Да и машины часто не могли обойтись без помощи ледовых парусников. Известно несколько случаев, когда буера быстро доставляли в блокадный Ленинград горючее для автоколонн, которые никак не могли двинуться с места.
Нина Соколова – «русалка» Ладоги
За время работы на Ладожском озере она провела под водой 644 часа. То есть без малого 27 суток, почти месяц. Именно ей принадлежала дерзкая до безрассудства идея, которая в конечном итоге спасла Ленинград от холодной смерти и подарила инициатору орден Красной Звезды.
А ведь сравнительно недавно, каких-то четыре года назад, Нине Соколовой влепили строгача. За что? Да за то самое, что впоследствии принесет ей и славу, и признание, и награды.
Молодая женщина, инженер-гидротехник ЭПРОНа – Экспедиции подводных работ особого назначения – проявила инициативу, доходящую в глазах начальства до самоуправства: «Коль скоро я отвечаю за работу водолазов, то сама должна видеть, как и что они там делают!» Словом, Нина Соколова влезла в водолазный костюм и спустилась к своим подопечным.
Скандал разгорелся нешуточный. В СССР водолазное дело считалось, несмотря на пропаганду равенства, абсолютно не женским. Однако Нина в поисках правды дошла до самого верха. Михаил Калинин разрешил ей пойти на курсы водолазного дела в Ленинграде. Правда, для нее пришлось создавать особый костюм – ростом Нина не вышла, всего 157 см.
С 22 июня 1941 года все работники ЭПРОНа были мобилизованы. Нина Васильевна принимала участие в строительстве и Дороги жизни, наравне со своими товарищами, ничем особым не выделяясь. Но весной 1942 года, когда топлива в осажденном Ленинграде, несмотря на бесперебойную работу Дороги жизни, оставалось едва ли на 100 дней, Соколова предложила идею подводного трубопровода.
Это показалось еще одной авантюрой, наподобие использования буеров. Но начальство, наученное опытом, не стало отбрасывать идею сходу. Иван Зубков, возглавлявший управление военно-восстановительных работ Ленинградского фронта, дал знать об этом в ставку.
Снова вызов «наверх» – Соколовой пришлось лететь в Москву и доказывать необходимость трубопровода.
Инициатива, как известно, наказывается исполнением. Сроки были назначены невероятные – 30 км трубопровода надо было проложить за 50 дней.
Управились за 41 день. Топливная блокада Ленинграда была прорвана. Однако Нине Соколовой этого оказалось мало. Осенью она возглавила прокладку подводного силового кабеля, причем снова работала с опережением – на укладку и монтаж подводного электрического кабеля длиной в 23 км ушло всего 47 дней.
23 сентября 1942 года в блокированный город начало поступать электричество. Кстати, во время выполнения этого задания Соколова от близкого разрыва снаряда получила контузию и осколочное ранение в руку и ногу, но оставаться в госпитале не захотела.
Алексей Косыгин – полмиллиона жизней
Чаще всего этого крупного советского политического деятеля вспоминают как абсолютного рекордсмена по нескольким историческим номинациям. Человек, возглавлявший правительство страны в течение 16 лет, – такое не удавалось никому за всю историю России и СССР. Да и 42 года в составе правительства – случай по-своему уникальный.
Реже вспоминают о его заслугах в деле эвакуации промышленности в первый период войны, когда стараниями Косыгина было переброшено на восток 1360 заводов, буквально «с колес» начавших выдавать продукцию.
И совсем нечасто Алексей Николаевич фигурирует как организатор работы Дороги жизни в самый ответственный период, с января 1942 г.
Несмотря на героические усилия строителей Дороги жизни, а также ее обслуживающего персонала, пропускная способность этой транспортной артерии была явно недостаточной. Требовалось участие специалиста высшего класса. Такого человека, который был бы способен изыскать внутренние резервы за счет грамотного управления и организации.
Такой человек был. Самый молодой сталинский нарком – Наркомат легкой промышленности он возглавил в возрасте 34 лет. 17 января 1942 года, 37-летнего Косыгина, к тому моменту уже зампреда Совнаркома, на заседании Государственного Комитета Обороны было решено направить в Ленинград: «Для руководства и принятия на месте необходимых решений по всем вопросам, связанным с эвакуацией населения и оборудования, а также по вопросам обороны Ленинграда».
«До отъезда оставались лишь сутки, но Алексей Николаевич успел договориться с председателем исполкома Моссовета В.П.Прониным о подготовке для Ленинграда колонны из 40 автобусов и 200 грузовых машин с водителями и ремонтниками и загрузке их продовольствием и запчастями. Он условился с Ярославским и Горьковским обкомами партии, что они тоже отправят в Ленинград 260 грузовиков. Нарком путей сообщения обещал срочно доставить к линии фронта людей и машины», – так вспоминает о начале работы Косыгина в проекте «Дорога жизни» его помощник Анатолий Болдырев.
Именно Алексей Косыгин и довел до ума этот проект. Именно под его руководством возник гигант и шедевр логистики, не имеющий аналогов в мире. Уже к февралю 1942 года дорога была приведена в образцовое состояние – трассы расчищены, через каждые полтора километра оборудованы съезды, из снега и льда сооружены домики регулировщиков.
На 9, 11, 20 и 24-м километрах были поставлены четыре большие утепленные палатки. В них можно было отогреться, здесь оказывалась первая помощь раненым и обмороженным.
На Дороге жизни было занято около 19 тысяч человек, почти 3800 грузовых машин, автобусов, тракторов, а также три полевых госпиталя, пять эвакогоспиталей, эвакоприемники, воинские части, несшие охрану дороги, пункты связи.
Он лично, с периодичностью в два-три дня выезжает на объекты дороги, на месте проверяя, как идут дела. Это помнили простые ленинградцы, которые были свидетелями, как уполномоченный Государственного Комитета Обороны делится хлебом с теми, кому предстоит покинуть блокадный Ленинград. Или то, как Косыгин, заметив среди закоченевших трупов малыша, поднял его на руки и, убедившись, что ребенок жив, отнес в медпункт, а потом следил за его лечением. Одна жизнь. А всего спасенных Косыгиным и другими участниками этого огромного проекта было 550 тысяч – именно столько людей вывезли по Дороге жизни.
