Наши последние новости печальны. Но в нашем отделении неизбежны. Такие у детей диагнозы.
29 января в отделении реанимации РДКБ умерла Лена Киселева. Инфекция унесла ее внезапно, за десять дней. Мы даже не успели попытаться перелить гранулоциты. В последнюю неделю врачи пытались связаться с мамой Лены, и даже предлагали оплатить ей дорогу до Москвы. Но мама все равно не приехала. Вероятно, хлопоты, связанные с похоронами, лягут на наши плечи. С органами милиции Бурятии, чтобы нам выписали доверенность на проведение всех формальностей, врачи уже связались. Платье и все, что полагается, мы купим. О времени и месте прощания сообщим. Если кто-то знал Лену, приходите проститься. Так вышло, что последние полгода жизни Лена провела с нами, а не с родными. Может быть, в ближайшие дни что-то изменится, но пока, кроме нас с вами, у Лены никого больше нет. Когда уходит ребенок, кажется, что все наши усилия напрасны. Хочется все бросить и уйти. Не надо. Для Лены Киселевой вы сделали очень много. Последние полгода с ней кто-то был, приходил в гости, разговаривал, дарил подарки, водил в театр, делил ее одиночество. Благодаря вам девочка была не одна. Это очень важно. Спасибо. Не оставляйте стараний.
26 января умер Женя Лежнин Женя не дожил до своего дня рождения всего лишь две недели. Десятого февраля этого года ему исполнилось бы 16 лет. Мальчик, в сопровождении мамы, приехал из республики Марий-Эл, в РДКБ ему был поставлен диагноз – апластическая анемия сверхтяжелой формы. Для лечения апластической анемии были проведены два курса АТГ – терапии. Болезнь не поддавалась лечению, организм на терапию не ответил. Из-за многочисленных инфекционных осложнений Жене переливали донорские гранулоциты. В ноябре эта крайняя мера спасла Женю. Но в начале января инфекционные осложнения обострились вновь, и гранулоциты уже не помогли. Развилась дыхательная недостаточность. Женя дышал через маску, потом был переведен на аппарат искусственной вентиляции легких. В среду его не стало с нами.
В отделении еще остаются очень тяжелые дети.
Надя Кольцова переведена из отделения реанимации в отделение общей гематологии. Дышит она самостоятельно, но главное – она снова с мамой. Мамиными заботами залечены пролежни, которые представляли собой сплошную рану. Но костный мозг так и не заработал, а в крови, несмотря на самые сильные лекарства, живет грибок Candida.
Очень тяжелый, в реанимации, Артем Блащенко. Говоря об Артеме, врачи измеряют время в часах.
Есть и те, кто выписался. Уехала домой Аня Алексеева. Пересаженный костный мозг работает хорошо. Осложнений у Ани сейчас нет. Лена Стулень с сестрами тоже поехала домой. После четвертого уже курса терапии костный мозг работает, и Лене уже не нужно жить в больнице. Вопрос только, надолго ли это благополучие. У Лены уже не в первый раз восстанавливается работа костного мозга после лечения, а потом анализы снова падают. На всякий случай врачи считают нужным поискать для Лены донора костного мозга. Не исключено, что пересадка все-таки понадобится.
У Димы Рогачева в отделении трансплантации костного мозга (ТКМ) донорский костный мозг прижился и работает. Переливания крови ему не нужны. Признаков реакции «трансплантант против хозяина» и рецидива лейкоза нет.
Хуже у Леночки Кругловой. Самочувствие девочки хорошее, но анализы показали признаки рецидива лейкоза. Сейчас врачи пытаются лекарственными методами заставить донорский костный мозг бороться с больными клетками, но о результатах судить пока рано.
У Кристины Тарасовой донорский костный мозг работает, но слабо. Решается вопрос о повторной пересадке.
Володя Аксенов уже в отделении ТКМ. В ближайшие дни врачи начнут готовить Володю к пересадке костного мозга от папы.
Женя Щербакова чувствует себя неплохо. Тем не менее, в костном мозге есть бластные клетки. Единственный шанс – пересадка костного мозга от мамы, так как совместимого неродственного донора в европейском регистре для Жени нет. Но риск трансплантации от мамы может быть очень высок.
В отделение общей гематологии вернулся Мирза Магомедов. У Мирзы – рецидив лейкоза. С самого начала было ясно, что такая вероятность есть. У Мирзы не было хорошего ответа на первую химиотерапию, а это – признак возможного рецидива. Сейчас Мирза получает химиотерапию, надо искать ему донора костного мозга. Найдется или нет донор – трудно сказать. Ведь Мирза – дагестанец, и «народов-родственников» в Европе для него может не быть. Но отчаиваться еще рано. Вместе с Мирзой в палате лежит его давний приятель – Даня Горохов. У Дани малюсенькие признаки прогресса в лечении – сокращаются размеры органов. Скоро Даня поедет домой до следующей химии.
У детей с лейкозами – Даши Хановой, Тамилы Чапановой и Асии Мухтаровой и Андрея Макарова закончились очередные блоки химиотерапии. Осложнений пока нет. Переливания крови будут нужны в ближайшие две недели.
На особом счету Коля Хохлов. Врачам удалось справится с инфекциями. Коля повеселел и стал лучше кушать. Но как лечить костный мозг, до сих пор не решено. Отсутствие работы костного мозга у Коли связывается с врожденной краснухой. Такое осложнение от краснухи – редчайший случай.
У детей с апластическими анемиями Канана Мирзоева, Вари Деминой, Влада Фагурела, Андрея Полудняка, Риммы Мустафиной, Саши Рыжкова частичный ответ на лечение есть – появились свои гранулоциты. Но все клетки крови не вырабатываются ни у одного из ребят. У Канана, Вари, Саши, Риммы и Влада еще не закончился период ожидания ответа на терапию. А вот у Андрея этот период на исходе. Вполне возможно, ему предстоит повторный курс терапии.
Всего доброго,
Аня Егорова,
Екатерина Чистякова
Если вы хотите помочь кому-то из детей или всем сразу пишите chistyakova@ecopolicy.ru или звоните 8-903-6626044 или 8-926-5250695
Больнице постоянно нужны доноры крови и добровольцы желающие организовывать занятия с детьми.
Все новости о состоянии детей можно посмотреть на сайте deti.msk.ru.
