В Москве прошел всероссийский съезд руководителей детдомов и домов ребенка, на котором обсудили возможные пути реформирования организаций для детей-сирот и совершенствования их деятельности.
Центры поддержки семей на базе домов ребенка
Наталья Никифорова, главврач специализированного психоневрологического дома ребенка №13, г. Санкт-Петербург:
Сейчас сокращается количество детских домов и домов ребенка. Но не из-за того, что стали больше усыновлять, а потому, что происходит укрупнение – несколько домов ребенка объединяют в один. Это происходит механически, для статистики. А суть не меняется.
До сих пор у нас нет единой статистики по усыновленным детям – ни по травматизму, ни по смертности. И мы, руководители сиротских учреждений, выступаем за отмену тайны усыновления. Мы должны знать, что происходит с нашими детьми после усыновления.
Перед нами стоит задача создать семейные ячейки по шесть детей. И мы должны иметь в виду, что освободившиеся площади нужно использовать как центры поддержки семей, и не только тех, которые взяли у нас детей, но и тех, которые находятся в трудной жизненной ситуации или воспитывают детей-инвалидов. Это сделать не так трудно. Практически в каждом регионе уже есть такие центры.
«Мы работаем по методикам 1940-х годов»
Мария Солодунова, психолог специализированного психоневрологического дома ребенка №13:
Работа психолога в доме ребенка носит больше педагогический характер, чем психологический. Психолог не работает со взрослыми, он работает только с детьми. И он не учит их взаимодействовать со взрослыми. У большинства детей наблюдается нарушение психического здоровья. Они сильно отстают в развитии. Даже если они из благополучных семей.
Это говорит о том, что работа психолога должна строиться по-другому принципу. Он не должен корректировать что-то один на один с ребенком, чтобы потом вернуть его в те же условия. Необходимо использовать базовые принципы раннего вмешательства, которые в развитых странах предлагаются детям из семей. Но у нас в России даже для семейных детей эта услуга недостаточно разработана.
Мы работаем по устаревшим методикам – конца 1940-х – начала 1950-х годов. По этим методикам ребенок 4-5 лет оценивается по следующим пунктам: ухаживает за собой в туалете, без посторонней помощи моет лицо, гуляет без присмотра по комнате, одевается самостоятельно, использует карандаш и играет в познавательные игры. Тут даже комментариев никаких не надо.
Нужно разрабатывать новые методики, а также формировать разновозрастные группы детей. Это делается для того, чтобы у ребенка была модель семьи. Ведь в семье не может быть 6 детей одного возраста.
Количество детей, поступивших в дома ребенка за 10 лет, снизилось вдвое
По статистике, за 10 лет количество детей, поступивших в московские дома ребенка, снизилось вдвое. Из 247 детей, поступивших в дома ребенка в 2012 году, 74 ребенка – это дети мигрантов. А из 739 детей, находящихся в домах ребенка на сегодняшний день, 282 – это дети-инвалиды.
Дом ребенка и кризисный центр в одном флаконе
Татьяна Мурзилова, директор специализированного дома ребенка № 22, г. Москва:
На базе нашего дома ребенка осуществляется экспериментальный проект. У нас есть не только детское отделение, но и взрослое – кризисный центр для молодых мам. Большинство из них – выпускницы детдомов и интернатов. Основная наша цель – восстановить семью. Поэтому мы стараемся найти папу ребенка. Мы приглашаем его к нам, устраиваем праздники семьи. А также проводим для родителей ребенка психологические консультации. Мы заинтересованы в том, чтобы от нас ушла полная семья.
В детском отделении мы тоже работаем на восстановление семьи. У нас есть дети, чьи родители были ограничены в правах. В результате нашей работы уже 10 таких семей были восстановлены. Со всеми этими семьями мы продолжаем общаться, они присылают нам фотоотчеты, а наши специалисты проводят для них бесплатные консультации.
Осужденные матери чаще общаются с детьми
Ольга Карпова, заместитель директора по учебно-воспитательной работе детского дома № 2, г. Вольск, Саратовская область:
У нас налажена связь с двумя домами ребенка, откуда к нам поступают дети – со специализированным домом ребенка и домом ребенка из колонии. Как только мама поступает в колонию, мы начинаем с ней работать. Мы знаем, что эти дети потом попадут к нам. Мы обязательно делаем запрос об особенностях раннего развития ребенка, чтобы знать какими болезнями он болел, какие роды были у матери, какую еду он предпочитает, в какие игры любит играть. Специализированный дом ребенка не всегда нам дает эту информацию. А дом ребенка из колонии всегда идет на встречу – предоставляет всю необходимую информацию.
Мы работаем не только с детьми, но и с осужденными мамами. Они пишут сочинения на темы: «Каким я вижу своего ребенка», «Какого человека я хочу вырастить». Раз в два месяца мы привозим им детей, они общаются, играют, вместе рисуют. Наши психологи бесплатно консультируют мам.
Недавно мы начали работать и с теми мамами, которые оставили ребенка на временное пребывание в детдоме. Раньше только 4 процента мам ходили к своим детям. Сейчас – ходят гораздо больше. Уже 36 процентов мам забрали своих детей.
При нашем детдоме работает служба сопровождения, в которой есть психологи и социальные педагоги. Они помогают решить не только психологические, но и юридические вопросы, а также помогают устроить ребенка в детский сад.
Дом ребенка = реабилитация
Лариса Горячева, главный врач владимирского специализированного дома ребенка:
У нас 54% детей – это родительские дети, которые находятся на временном содержании. Но мы считаем, что дома ребенка так использовать нельзя. Необходимо открывать ясельные группы и детские сады круглосуточного пребывания.
Тогда у нас сразу освободится площадь. У нас много семей, которые воспитывают тяжелых детей или детей-инвалидов, и не знают, куда им обратиться. Потом дети попадают к нам, и мы пытаемся их реабилитировать. Ставим их на ноги. Я убеждена, что дома ребенка нужно использовать не только для детей-сирот, но и для детей-инвалидов. И нужна не только медицинская помощь, но и медицинское сопровождение.
Также необходимо, чтобы ответственное родительство стало нормой. Это должно быть прописано в законодательстве. А то к нам попадают цыганские дети, мы их поднимаем на ноги, а потом их забирают родители – и они ходят по улицам, побираются.
