Принцип прост: заберем бездомных с улиц мегаполисов и построим для них – или обучим плотничать, а они сами себе построят – небольшие дома на окраинах или в сельской местности. Бывшие бездомные будут жить на природе. У них будет крыша над головой. Они будут обитать не в казарменных условиях, а в своем жилище. Смогут собираться и сообща решать бытовые и коммунальные проблемы, и так социализироваться. В большинство приютов не возьмут с животными. Бывают случаи, когда бездомные предпочитают остаться на улице, но не бросить своего пса или кота. В маленьком домике можно спокойно держать животных.
Проекты маленьких домов вписываются в парадигму «Сначала дом» (Housing first). Она предполагает, что для эффективной социализации бездомному нужно дать не просто место в приюте, а собственное помещение, которое он бы воспринимал как свой дом.
США: палаточные городки
В 2001 году под мостом в Портленде, штат Орегон, возникло стихийное поселение бездомных. Кто-то ночевал в спальном мешке, кто-то ставил палатку или хибарку из подручного материала. Власти стали устраивать рейды на поселение, а самодельные постройки сносить. Волонтеры поговорили с бездомными и решили добиться строительства для них полноценного стационарного поселения из маленьких домов Dignity Village (Деревня достоинства). Городские власти с большим скрипом удалось уговорить выделить участок в промышленной зоне – на нем установили разноцветные домики с металлическим каркасом, обшитые деревом или сайдингом. В 2017 году в деревне жило 65 человек: она превратилась в самоуправляемое сообщество, не зависящее от госсубсидий.
Развитие от стихийного палаточного городка (по-английски, tent city) до постоянного поселения бывших бездомных характерно для США. В том же Орегоне так возникло поселение Opportunity Village Eugene из 30 домов площадью… 5-7 кв. м. Кухня, прачечная, контора управления поселением, зал собраний находятся в отдельных строениях. Обитатели домиков у себя только спят. Поддерживается порядок, строго запрещены наркотики. Это временное пристанище, в нем бездомный должен восстановиться после улицы и вновь привыкнуть жить в своем доме.
Существуют коммуны в промежуточной стадии, где живут и в палатках, и в деревянных домах. Например, коммуна Othello в Сиэттле. В 2017 году в ней стояли 28 деревянных домов и 12 палаток. На идиллию картина там не похожа. Туалеты, душевые и кухня – в палатках. Долго не проводили электричество и тепло. Британская газета The Guardian писала о них, задавая риторический вопрос, почему это происходит «в одном из богатейших городов мира, где базируются Amazon и Microsoft».
Община для Рэмбо
Одинокий мужчина, который прошел боевые действия, повредил психику, не смог адаптироваться к гражданской жизни и покатился по наклонной, – часто встречающийся стереотип американского бездомного. Статистика подтверждает, что дела с ветеранами обстоят не лучшим образом. По данным Министерства жилищного строительства и городского развития США, в 2016 году в стране ежедневно до 50 тысяч из них ночевало на улицах.
В 2017 году в Миссури бездомные ветераны войн стали строить для себя деревню маленьких домов Veterans Village при участии НКО Veterans Community Project (VCP). Канзас сити выделил для общины место и провел необходимые земляные работы. Каждый дом участники общины строят сообща. По проекту, площадь дома составляет 22 кв. м. Основатель Veterans Community Project бывший морской пехотинец, так объяснил цель проекта: «На улицах живут мои братья и сестры. Мы хотим дать каждому из них место, где можно приклонить голову, дом, который можно назвать своим, и уже на этой основе ресоциализировать их».
VCP – не единственная организация в США с подобной концепцией помощи ветеранам войн. НКО Operation Tiny Home также занимается организацией таких поселений. В штате Висконсин она создала плотницкую мастерскую. В ней бездомные могут пройти курс обучения плотницкому и столярному ремеслу, чтобы затем построить себе дом самим и развить навыки, полезные при поиске работы.
Нидерланды: зеленая роща и солнечная энергия
В Европе самый известный проект был начат в 2015 году в голландском городе Эйндховен. Бюро Studio Elmo Vemiis в сотрудничестве с голландской организацией помощи бездомным Trudo построили деревню для бездомных наркозависимых, алкоголиков и душевнобольных. Двенадцать домов возвели в промышленном районе Крой в квартале Гестель.
Стены домов сделаны из рифленого металла: это небольшие ангары. У них одинаковый проект, но цветовая палитра у каждого своя. Планировка аскетичная и в то же время удобная: прихожая, комната, кухня, совмещенный санузел. Окна большие. Общая площадь каждого дома – 33 кв. м. Столько же составляла жилая площадь стандартной однушки в советской «хрущевке». Выглядит деревня симпатично. Энергию поставляют солнечные батареи. Проект называется Skaeve Huse, что приблизительно можно перевести как «особые дома для особых людей». Большинство из них задуманы как временное жилье – в них можно обосноваться на несколько месяцев, но они не приспособлены для жизни круглый год.
Поселение намеренно расположили в роще. По замыслу архитекторов и ландшафтных дизайнеров, чем сильнее контраст с каменными джунглями, тем выше эффект реабилитации. Кроме того, деревья должны задавать нечто вроде координатной сетки и служить ориентирами среди однотипных домов.
Дания: сначала дом, потом работа
Среди бездомных все больше людей, которые не страдают от зависимостей и психически здоровы – они потеряли жилье, потому что не могут платить по кредитам, лишились работы. Таким постояльцам маленькие дома могут дать новый старт.
В Дании действует движение Tiny House Living, которое поддерживает строительство маленьких домов на полуострове Ютландия. Консультант Tiny House Кристофер Греер говорит, что это подходящее решение для бездомных, беженцев и молодежи. Он замечает, что аренда маленького дома повышает мобильность и инициативу в поиске работы. Вы не привязаны к месту жительства, и если вам предложили интересный проект на другом конце страны, вы просто переезжаете из одного маленького дома в другой. Правда, один маленький домик площадью 32 кв. м стоит 485 000 крон, т.е. более 5 млн рублей. В России за такие деньги можно построить двухэтажный деревянный дом.
Претензии – антисанитария и гетто
При всех плюсах у маленьких домиков немало противников. Housing first критикуют за то, что подход не ставит избавление от зависимостей и смену образа жизни условием, на котором будет предоставлено жилье.
У нас в России на слуху истории резко отрицательной реакции на строительство поселения для бездомных «Ной» или прачечной для бездомных, но страх перед соседством с бездомными, ростом преступности, инфекциями, антисанитарией присущ и европейцам, и американцам.
Например, ветеранам из Миссури пришлось долго безуспешно искать себе место для поселения прежде, чем им навстречу пошли власти Канзас Cити. Когда возводили Skaeve Huse в Эйндховене, то протестовали и местные жители, и предприниматели, и местные партии, например, Leefbaar Eindhoven. Городской совет поддерживал строительство, и ему пришлось судиться. Правда, он выиграл дело. Часть противников проекта считали, что бездомные ухудшат жизнь и условия для бизнеса в районе, другие – что расположенная на отшибе, у постоянно загруженной трассы деревня – это резервация, нарушающая права бездомных. На эти замечания создатели проектов отвечают, что поселения задумывались как временное жилье, нужное на период ресоциализации – оно не должно превращаться в фавеллы или шантитауны.
По-хорошему, человек должен прийти в себя после улицы, найти работу и уйти в обычную жизнь. На деле, в поселениях живут годами, это неправильно. Проблему решать надо, но не отказавшись от идеи поселений, а грамотно управляя жизнью сообщества и привлекая специалистов из сферы образования, избавления от зависимостей и ресоциализации.
Я не бездомный, но можно мне тоже домик?
В нашей стране подобный опыт пока не развит. Для обывателя идея «дома – бомжам» звучит шокирующе. Во время прошлогодней прямой линии президента к нему обратились жители Нягани – они 40 лет живут в вагончиках.
Самый большой дом американской программы для бездомных проектируется площадью 69,67 кв. м, что на 20 м, т.е. на целую комнату больше средней российской квартиры. Самые маленькие – меньше 7,4 кв.м.
У нас, как и во многих других странах мира, маленький американский чистый домик для бездомных может показаться отнюдь не маленьким, и очень даже симпатичным. Год назад «РИА Недвижимость», ссылаясь на президента ассоциации «Национальное объединение застройщиков жилья» Леонида Казинца, приводила данные, что площадь квартиры в России составляет 49 кв. м. Много шума наделал влиятельный российский чиновник – он осматривал квартиры площадью 20 кв. м. и смеялся, как можно в них жить? Правда, и в США люди живут в вагончиках, есть самострои. Есть и разница в опыте ресоциализации бездомных.
Тем не менее, Григорий Свердлин (признан в РФ иноагентом) , руководитель фонда «Ночлежка», считает, что подход Housing First – верный, он дает больше шансов на ресоциализацию, чем если человек живет в приюте и тем более на улице.
– В нашем приюте бездомные живут в среднем 4-4,5 месяца. Чуть больше половины возвращаются к обычной жизни. Если бы у нас были ресурсы, и мы бы с самого начала предоставляли им жилье, одновременно решая и другие проблемы, то их число увеличилось бы, думаю, до 80%.
Примерно 60% бездомных у нас – трудоспособные люди. Самый частый сценарий: человек приходит в себя, восстанавливает документы, находит работу, откладывает первую-вторую зарплату и снимает жилье.
Могли бы бездомные сами строить себе дома, как в США? Далеко не у всех есть способности к столярному ремеслу. Вообще строительство дома – это не принципиально и не сможет радикально снизить расходы на программу.
Поиск средств на такую программу – основной вопрос, по мнению эксперта. И в США, и в ЕС большую часть расходов по реализации подобных проектов берет на себя государство. Даже состоятельные НКО не могут потянуть большую программу с элементами Housing First.
«Мы сейчас как общество находимся еще на ранней стадии понимания причин и проблем бездомности, – говорит Григорий Свердлин (признан в РФ иноагентом) . – Если бы гипотетически в России кто-то начал проект маленьких домов, то на старте, скорее всего, будут проблемы и с местными жителями, и с властями. Недавняя история с прачечной для бездомных показывает, насколько сильны стереотипы, что бездомные – это преступность и болезни. Чиновники – часть общества, и у них эти стереотипы присутствуют. Мне кажется, такой проект в России мог быть реализован не в черте города, а в пригороде. Можно попытаться согласовать его с властями, но, повторю, принципиально важной будет финансовая поддержка со стороны государства. Кроме того, если это место будет в пригороде, то сразу у бездомных, которые устроятся на работу, возникнут проблемы, как до нее добираться».
Закат городов
Участники проектов не ограничиваются реабилитацией бездомных – поселения бездомных могут стать пилотным проектом новой утопии дауншифтинга и альтернативой обществу потребления.
Сотрудник архитектурного бюро Марк Лейкмен на добровольных началах придумал проекты домов для орегонского проекта Dignity Village, о котором шла речь выше. В комментарии онлайн-ресурсу Narrative он говорит, что своим участием хочет не только помочь бездомным, но и доказать, что типичная для американцев тяга к новым и новым квадратным метрам жилой площади тщетна, пуста и вредна для окружающей среды, а жить с относительным комфортом можно и в маленьком доме.
Основатель коммуны маленьких домов Eugene урбанист-доброволец Эндрю Хибен в 2014 году опубликовал книгу «Урбанизм палаточного городка». Автор исследовал палаточные городки по всем США. Он считает, что поселения маленьких домов могут дать наглядный пример альтернативного образа жизни для всех, кто тщетно пытается выплачивать все растущую арендную плату за жилье, выгорает на нескольких работах и все равно в итоге оказывается на улице. Чем больше людей увидят эту альтернативу, тем скорее стиль жизни в домике-ячейке станет приемлемым, а, возможно, и желанным.
Эти идеи вписываются в логику предрекаемого футурологами «заката городов» – мегаполисы лишатся своих преимуществ из-за развития технологий коммуникации и распространения удаленной работы онлайн.
Бывшие горожане будут отдавать предпочтение пригородам – застройка домами на одну семью, выделенные общественные пространства, социальные и коммунальные службы. На русском языке можно привести пример работы социолога Мануэля Кастельса «Информационная эпоха». Она вышла еще в 2000 году и в ней были выделены главы «Повседневная жизнь в электронном коттедже: конец городов?» и «Трансформация городской формы: информационный город».
Утопия или скит
Отличительные черты идеи поселений в маленьких домиках – равенство и аскетизм, упор на самообеспечение и совместный труд. Этим такое поселение отличается от социалистических утопий прошлого. В «Утопии» Томаса Мора граждане идеального общества жили в трехэтажных домах на городских улицах. Фаланстер Фурье представлял собой большой дом-коммуну на 1600 человек, в котором под жилье было отведено одно из крыльев, а сами индивидуальные помещения напоминали номера в гостинице.
Пожалуй, наиболее близкий аналог деревни маленьких домиков можно взять не из произведений утопистов, а из церковной истории. Это монашеский скит. В современном проекте «Положения о монастырях и монашестве» написано: «Скитское житие — это такая форма организации монашеской жизни, при которой монахи имеют индивидуальные, как правило, обособленно расположенные кельи и совершают каждый особое монашеское правило, собираясь вместе только на богослужении».
В египетской пустыне скиты существовали c IV в. Основателем такого жития является преподобный Макарий Великий. Отдельные кельи были небольшие и аскетичные. Монахи часто строили их либо сами для себя, либо сообща для тех, кто вступает в братство. В патериках и житиях мы находим тому множество примеров. Напоминает американский проект для ветеранов, не так ли?
Внешнее сходство есть, но есть и принципиальная разница. Главное в пути христианских анахоретов – не выживание и социализация, а молитва и борьба со своими страстями. Скит считался средним, «царским» путем в отношении к полному уединению или монашескому общежитию. В проектах поселений бездомных вера не играет никакой роли. Патерики полны историй о том, как на монахов в келии нападало уныние и отчаяние, когда хотелось бросить все и бежать. Каково же в этой эрзац-келии обычному неверующему пьянице или наркозависимому?
Идеи преобразовать мир в коммуны маленьких домов упираются в проблему целевой аудитории проекта и сроки такого образа жизни. Одиночки-интеллигенты с неплохим доходом несколько месяцев, вполне возможно, будут жить в домике на природе с книгами и компьютером, бегать по утрам, собираться вместе на вечеринки, уходить спать в свой домик и только радоваться такой жизни. А бедная необразованная семья с детьми?
Рост числа поселений возможен и даже вероятен, но мегаполисы никуда не денутся, а будут только расти. Преобразование общества скорее всего останется еще одной утопией.
