Группа помощи бездомным начала свою работу в марте 2003 года с приходом в Комиссию Ильи Кускова (аспиранта МГУ), который собрал группу молодежи (в основном – учащихся ВУЗов, несколько аспирантов). Ребята готовы были заниматься проблемами бездомных. Илья рассказал о положении дел в больнице № 51. Там в отделении гнойной хирургии среди 59 пациентов находилось 11 человек бездомных и безпаспортных после различной степени ампутации ног. В больнице не было ни юриста, ни социального работника, и таких людей по традиции, как только потеплеет, вывозили на вокзал и там оставляли.
Решено было попытаться пристроить этих 11. Сначала обратились к родственникам, но связи с ними мало у кого сохранились. Наш теперь уже почти годовой опыт показывает, что только треть больничных бездомных возвращается к родственникам. Были случаи, когда даже матери отказывались от своих сыновей (но это обычно матери – мусульманки).
Чтобы пристроить не принятых родственниками, мы установили связь с организацией «Врачи без границ», наладили контакты с Департаментом соц. защиты, помог опыт, накопленный в сестричестве. Правда, в 1-ой градской бездомных по просьбе сестричества иногда держат дольше обычного, но в других больницах нам надо было действовать очень быстро, чтобы уложиться в отведенный срок.
Все наши подопечные не имели паспорта, а без него человек не имеет права на оформление инвалидности, пенсию, вообще не является гражданином России. (В последующей практике были случаи, когда пьянчужек, потерявших паспорт, соседи не пускали в квартиру, а милиция и даже служба спасения отказывались им помочь.)
Когда начинаешь работать с такими людьми, то понимаешь, что все они делятся на москвичей, иногородних и жителей ближнего зарубежья.
С БОМЖами бывшими москвичами можно работать по сложившейся схеме: оформить в больнице доверенность на оформление паспорта, получить выписку из домовой книги, обратиться в паспортный стол по месту расположения больницы, а если администрация больницы настаивает на скорой выписке, можно пристроить бездомного в центр социальной адаптации, получив предварительно направление в Департаменте соц. защиты. Для бывших москвичей при наличии выписки из домовой книги открыты ночлежки, но только, если подопечный может перемещаться, хотя бы на костылях.
Инвалиды москвичи, продавшие свои квартиры и прописавшиеся в других городах, как и инвалиды из других городов, имеющие там прописку, уже не могут претендовать на ночлежки и на устройство в Москве. С большим трудом, после долгих препирательств с областной соц. защитой, после запросов в ОВД, обращений к губернаторам, иногда со ссылкой на средства массовой информации, а иногда с подключением областного епархиального управления, их удается поместить в местную больницу с последующим оформлением в дом-интернат.
В Тульской, Кировской, Брянской областях, городах Рыбинске и Новосибирске пошли нам навстречу. Но четкой юридической базы для решения этого вопроса нет. Во многих областных Департаментах соц. защиты отвечают, что оформление документов бездомному – социальная работа того учреждения, в котором бездомный находится, а именно московской больницы.
Беспаспортные выходцы из ближнего зарубежья самый трудный контингент: консульское управление должно оформить разрешение на выезд, это требует существенных дополнительных затрат и длительного ожидания.
В процессе работы выявилась еще одна группа подопечных – признанные по суду умершими, таких у нас было три человека. Двое были устроены в «Филимонки», третьим занимаемся сейчас.
Часто бывает так, что прописка есть, а жилья фактически нет: непригодно для проживания или занято вновь образовавшейся семьей. Например, бывшая жена привела нового мужа, или, например, в комнате был сначала притон, потом пожар, потом администрация поселка передала комнату по договору другому владельцу ввиду неуплаты и длительного отсутствия хозяина. Был случай, когда соседи сделали железную дверь, поставили новый замок и сдали квартиру, а опустившийся пьянчужка остался на улице. Причем, когда ему пытались помочь, он куда то исчез.
Инвалида в таком случае по нашему ходатайству еще могут пристроить, а относительно здоровому человеку деваться некуда, самостоятельно обращаться в суд, добиваться разрешения такой ситуации эти люди, как правило, уже не могут.
Всего за 11 месяцев работы группа оказала помощь около 100 бездомным. Работа ведется уже в 4-х больницах, не считая 1-ой градской, часто обращаются из других больниц.
Не всех удается сразу пристроить. Например, инвалид В.В. Корпусов после выписки полгода жил на помойке. Тогда к его судьбе мы привлекли телепрограмму «Вести» – был снят видео сюжет, и этим сюжетом пришлось «запугивать» Департамент здравоохранения для получения места в больнице, а затем соц. защиту Кировской области, чтобы Корпусава там приютили.
Также был устроен Ильнур из Башкирии, от которого его родственники отказались, а больница выписала. В сопровождении телевидения он был сначала помыт в санпропускнике, а затем отправлен в «Люблино».
С января у нас работа немного изменилась: появились ответственные по каждой больнице, работающие на ставку, им помогает группа добровольных помощников.
Ответственный следит за появлением новых бездомных, выясняет есть ли документы, беседует с лечащим врачом, с помощниками закупает мед. технику, средства ухода, продукты, одежду, занимается поиском родственников (иногда приходится звонить в ДЭЗы, сельсоветы, собесы, военкоматы, ОВД, паспортные столы). Ответственный организует отправление домой, в центры социальной адаптации, в больницы других городов.
В Москве в социальных учреждениях для бездомных – всего 1600 мест. Функционирует также муниципальный медпункт для бездомных в поликлинике № 7. Социальные работники мед пункта часто направляют к нам своих бездомных, которых нужно отправить домой, а иногда обращаются за помощью в трудных случаях, когда инвалида надо оформить в дом-интернат.
В Москве существует 6 домов ночного пребывания. Есть указание Департамента в холодное время года (при угрозе жизни и здоровью) принимать в ночлежки всех бездомных. Но на деле этого добиться можно только в сильные морозы. Нам не удалось пристроить в ночлежку ни одного бездомного. Есть информация, что в эти ДНП принимают постояльцев за плату, как в обычные гостиницы.
Причина отказа бездомным инвалидам – отсутствие мест, необходимость ухода, или погода не слишком холодная. Хотя медикам известно такое явление, как «окопная стопа». Это происходит из-за хронического охлаждения и атеросклероза артерий ног и связано с алкоголизмом и неправильным питанием. Такое подобие обморожения происходит даже при плюсовой температуре в сырую погоду.
Недавно появились в Москве центры социальной адаптации. Там устанавливают личность, выдают паспорт, присваивают инвалидность, оформляют медицинскую карту, дают направление в дом-интернат.
ЦСА «Люблино» рассчитан на 450 человек, туда принимают без документов, кормят 1 раз в день, столовая в другом корпусе, уход не предусмотрен, инвалиду там выжить трудно. Бывают случаи, когда зам. директора дает разрешение на пребывание в ЦСА, а персонал рангом пониже через несколько дней требует освободить место (во-первых, наш контингент не отличается примерным поведением, во-вторых, не умеет отстаивать свои права, и поэтому вновь оказывается на улице).
ЦСА «Филимонки» рассчитан на 200 человек инвалидов, направление выдает Департамент г. Москвы.
Пропускная способность Центра была не велика, т.к. оформление документов происходило там крайне медленно, местный ОВД (совхоз Московский) из-за большого объема работы отказывался принять на себя оформление насельников «Филимонок», ссылаясь на то, что это бывшие жители Москвы. Раньше ими занимались московские приемники-распределители, но они перепрофилированы на бездомных из ближнего зарубежья, и туда попасть можно только по решению суда.
Комиссия пытается помогать администрации «Филимонок». Например, мы обращались к Губернатору МО с просьбой разъяснить, какое ведомство должно заниматься выдачей паспортов лицам БОМЖ, и получили ответ. Но изменится ли что-нибудь в деле оформления документов бездомным пока не ясно.
Надо заметить, что органы внутренних дел, на территории которых расположены «наши» больницы, практически нам не помогают, ни один запрос, ими не был сделан. Все запросы приходилось делать от имени Комиссии (хотя отвечать на них эти организации не обязаны), но благо, в глубинке с уважением относятся к Церкви, а также побаиваются Москвы и слова «Комиссия», поэтому отвечают.
Часто участковый не знает, что можно сделать с бездомным, не может или не хочет настоять на его госпитализации. Например, опустившийся после потери работы москвич, имеющий прописку, но не принятый женой, почти две недели жил со сломанной ногой в подъезде рядом с квартирой бывшего друга. Скорая дважды , ссылаясь на застарелый перелом, отказывалась его везти, а участковый только разводил руками. И сам не брался за перевозку бездомного, ссылаясь на грязь и вшей. Нам удалось вызвать скорую. Помогло слово КОМИССИЯ и требование назвать № бригады. Но 56 больница его не приняла, и он опять с трудом вернулся в подъезд. Пришлось повторять вызов.
Иногда приходится проводить почти детективное расследование. К нам обратилась свещница из Казанского собора, у них в подъезде около 5 лет жил тихий старичок, но заболел (отказали ноги) и попал в ГКБ № 29, где держать его не могли, потому что попал он туда не по профилю. Мы взялись за дело. В течение трех дней установили отсутствие прописки в Тамбовской области, нашли сына в г. Златоусте, (он обещал прислать трудовую книжку и военный билет, но принять отца отказался), наконец, мы получили направление в Филимонки, но выяснилось, что дедушку перевели в другую больницу.
Указали ГКБ № 15, но и там его не оказалось (видимо, не приняли).
Нашлась запись в медпункте Ярославского вокзала об обращении Водолеева Сергея Александровича, (значит «скорая» отвезла дедушку на вокзал и там бросила, а в медпункте возиться с ним не стали и записали, что больной ушел).
И уже с Ярославского вокзала по «скорой» старик попал в инфекционное отделение ГКБ № 4 (как бомж с улицы), туда и было доставлено направление в Филимонки.
Оформление документов бездомным процесс очень длительный. Я занималась больным, который около трех лет лежал в травматологическом отделении 1-ой градской. Так вот, без проволочек с моей стороны от начала оформления доверенности до получения направления в интернат прошло почти 9 месяцев. Меня тормозили в милиции, в пенсионном фонде, в больнице, в районном управлении социальной защиты, в конце концов, помогли в Департаменте соц. защиты, где мы ранее наладили контакты.
При работе с таким пациентом больнице трижды приходится оформлять ему документы: сначала карту на инвалидность с прохождением различных врачей-специалистов, затем карту на оформление в интернат с теми же анализами и врачами и, наконец, заключительное повторение анализов, т.к. к моменту получения путевки предыдущие результаты успевают устареть. Поэтому браться за такую работу в отделении не хотят, да еще при условии, что за больного, не имеющего полиса, врачам не платят. Поэтому их выписывают на улицу. В некоторых больницах тянут до весны.
В связи с этим Комиссия предпринимает попытки наладить контакты с подмосковными приходами, в которых можно было бы содержать бездомных до момента оформления паспорта. Однако создание общежитий для бездомных – трудное дело. Как показывает опыт некоторых приходов, эти люди не могут поддерживать порядок, конфликтны, ненадежны, с их пребыванием связаны кражи, драки, запои и т.д.
Был у нас отрицательный опыт в больнице, когда наши подопечные, сварив чифирь, устроили драку (чай они получили в подарок от ребят из группы, тогда мы еще многого не знали).
Бездомному с трудом, но можно оформить паспорт, можно купить билет, посадить в поезд, отвезти в интернат, навестить в интернате, прислать небольшую сумму для оформления документов, но на этом наша помощь заканчивается. А наблюдения показывают, что помогать этим людям надо постоянно, многие изменить свою жизнь уже не могут. Воля, психика у наших подопечных поражена. Самостоятельно оформить необходимые документы, работать без срывов, соблюдать правила, держать себя в руках им очень трудно. Часто они и не хотят работать.
Наша сотрудница обращалась в больнице к ходячим бомжам-пациентам с просьбой поухаживать за слабым неподвижным стариком, предлагала им за это и курево и билеты до дома, но получила отказ.
Хотя изредка можно наблюдать среди них и братскую взаимопомощь. Кстати, в 67 больнице из-за нехватки младшего мед. персонала оставляют на длительный срок ходячих бездомных, готовых исполнять обязанности санитаров.
Жизнь в интернатах и ЦСА их тоже начинает тяготить, хотя, надо согласиться, что существование в этих учреждениях унылое и скудное. Некоторые по весне оттуда убегают.
При работе с беспризорниками возникло понятие полевой синдром, когда беспризорный подросток живет одним днем, одним желанием, у него отсутствует цель, тоже самое происходит и с нашими взрослыми подопечными.
Бывает, что мы пытаемся ему помочь (добиваемся места в ЦСА или договариваемся о чем-то в его интересах), а он убегает или напивается.
При возвращении в семью отношения также часто не складываются, сами эти семьи, породившие бомжа, обычно в чем-то ущербны: для них привычны скандалы, ругань, пьянство и другие пороки.
Мы старались проследить, как складываются судьбы этих людей:
Олег Кураж из Омска вернувшись домой, из-за скандалов ушел от матери.
Александр Смарж (настоящая фамилия – Петрищев) долго нас обманывал, не желая вернуться в семью, был пристроен в Москве сторожем, но перессорился с московскими благодетелями и был отправлен на Украину.
Игорь Тамбовский из г. Озер (бывший москвич), не смотря на все усилия группы, не смог жить самостоятельно в г. Озеры, и теперь от него периодически поступают звонки из больниц с просьбой о помощи.
Легендарный авантюрист Тимур проходил у нас под разными фамилиями (сам он родом из Грузии, ему 33 года, семья от него отказалась). О нем поступала информация от разных людей из различных больниц, где он неоднократно лежал с прогрессирующей гангреной (сейчас от него осталась только голова, туловище и часть руки). Удалось его устроить в Филимонки, но он уже томится и подумывает о возможности побега из интерната.
Если мужчин превращает в бомжей алкоголизм, тюрьма, слабая воля, то женщины, как правило, оказываются бомжами, пытаясь «устроить» свою жизнь. С их падением связаны нелепые поступки, брошенные дети, сломанные судьбы.
Например, 20-летняя девушка приехала в Москву из Свердловской области, угодила в больницу с незаживающей трофической язвой, оказалась вич-инфицированной, узнав о диагнозе сбежала из больницы.
Хабаровчанка поменялась на Тверскую глубинку, чтобы жить поближе к Москве, а теперь после проведения курса лечения от сифилиса, с ампутированными ногами, ждет отправки в интернат.
Шестидесятилетняя женщина, когда-то оставившая мужа и двух дочерей (12 и 14 лет), теперь после ампутации обеих ног живет в ЦСА Филимонки, и когда ее навещают, просит привезти ей романы про любовь.
Школьная буфетчица, оставшись без родителей, поменяла двухкомнатную квартиру на Новослободской ул. на комнату в г. Алексине, чтобы на вырученные деньги жить в Москве у приятеля, отдала в дом ребенка появившуюся дочь, потом оказалась на улице с отмороженными ногами, и, наконец, отправлена в интернат под г. Алексиным.
Русская из Молдовы выписалась из своей квартиры в расчете устроиться в Москве, но оказалась обманутой, да еще с большим сроком беременности, бросилась под поезд, осталась жива, но ногу пришлось ампутировать. Сейчас мы нашли ее близких родственников в Молдавии, подключили благотворительный фонд при медико-социальном центре «Жизнь». Обратились в Администрацию Президента РФ и в Минтруд . Ждем решения.
Сейчас в наших больницах находится более 50 бездомных. Каждый день появляются новые бездомные и новые проблемы
Чтобы решить проблему бездомных надо вероятно, действовать в различных направлениях. Должна быть подготовлена законодательная база. Должны развиваться центры социальной адаптации, как в Москве, так и в регионах.
Наконец, некогда существовали ЛТП, они, конечно, не лечили, но с их помощью семьи могли как то воздействовать на тех, кто сейчас скитается по улицам. При упоминании об ЛТП можно услышать возмущение, но только от тех, кто не сталкивался вплотную с современной бездомностью.
Есть люди, которые не могут управляться со своей свободой. Поэтому для их же блага следует и власть употребить.
