Недавно мы подняли тему: как помогать нуждающемуся, не превращаясь в его раба? Ситуация, когда человек терпит до последнего, а потом берет автомат, характерна не только для работников супермаркетов, но и для волонтеров (где автомат, конечно, метафора). Но именно попавший в зависимость к своему подопечному доброволец вскоре, по закону психологии, из тихой угнетенной жертвы превращается в агрессора.
Агрессивность добровольца проявляется чаще всего в том, что он перестает помогать, уходит из добровольцев с ощущением неудачника, чувством боли и гнева. Как предотвратить такое развитие ситуации? Как помочь добровольцу не разочароваться в своем деле, и помогать, чувствуя себя не «тряпкой для пыли», а «тоже человеком»?
Тему комментируют психолог и священник.
Светлана Перегудова, психолог службы добровольцев «Даниловцы»:
– Почему вообще возникают ситуации зависимости волонтера от подопечного? И какова профилактика?
– Люди, которые нуждаются в помощи волонтеров, как правило, в прошлом имели какие-то сложности в общении. Скорее всего, у них не сложились отношения с родственниками, и потому остались нереализованные ожидания и потребности. И когда приходит волонтер, на него проецируются эти представления, которые обычно превышают реальные возможности одного человека. Ведь волонтер – не близкий друг подопечного, тем более не Бог и не сверхчеловек.
Если волонтер не может отказать подопечному, постоянно испытывает перед ним чувство вины, боится новых просьб, боится идти к нему, – это сигналит о зависимости волонтера
Поэтому, чтобы не возникало недопонимания, нужно сразу же обговаривать с подопечным, как и сколько времени волонтер может участвовать в его жизни. Мы знаем, что в пожилом возрасте у людей бывают проблемы с памятью, ментальными процессами, поэтому нелишним будет каждую встречу прояснять этот вопрос: говорить, на какое время волонтер пришел, что он сможет сделать и что ему не по силам. И, на мой взгляд, желательно следовать принципу, что лучше не доделать, чем перетрудиться – потому что в следующий раз из-за слабости или усталости у добровольца может возникнуть сопротивление, а после – раздражение и нежелание идти к подопечному. И все из-за того, что изначально не были правильно выстроены границы.
Так же бывает важно озвучивать правила общения, и лучше, чтобы они были печатно зафиксированными, и на них всегда можно было сослаться. В этих правилах должно быть прописано, какое количество времени волонтер будет помогать, какую помощь он сможет оказать, например, женщина-волонтер не может поднимать тяжелые вещи или передвигать мебель и т.д. Здесь очень важно, чтобы волонтера поддерживала его организация, на встречах добровольцев эти правила должны обсуждаться. Кроме того важно, чтобы кто-то корректировал отношения волонтера с подопечным, подсказывал выход из сложных ситуаций.
Необходимы также группы психологической помощи, где волонтеры могли бы обсуждать свой опыт. У каждого человека – свои реакции: кто-то раздражается, кто-то унывает, кто-то ищет конструктивное решение. И когда люди вместе все это проговаривают, делятся друг с другом, получается, что каждый может найти отклик своему чувству и свой способ выхода из сложного положения.
На таких встречах очень важно проговаривать два аспекта: что вдохновляет его в работе, а что кажется трудным? Необходимо и регулярно напоминать волонтерам о важности баланса труда и отдыха, о важности восстановления физических и душевных сил и об ответственности волонтера перед самим собой: ведь никто так хорошо не понимает состояние человека, кроме него самого.
Но есть чувства, которыми трудно поделиться со всей группой. Гнев, обида, стыд, зависть, презрение к подопечному – эти чувства считаются негативными. Но они есть и важно с ними работать: признать, понять, о чем они сигнализируют, и суметь перевести в конструктивное русло. Эти чувства, на самом деле, позволяют человеку увидеть свои слабые стороны, а значит, научиться защищать свои границы, и дают ответы на вопросы: что волонтеру по силам, а что нет.
– Есть волонтеры, которые как-то сразу чувствуют себя зависимыми от подопечных, а есть те, которым эта проблема даже непонятна. Получается, все дело в волонтере?
– Это, скорее, взаимный, процесс. Волонтер, не обозначая четко своих границ, может тем самым провоцировать подопечного их нарушать. На первых порах бывает, что волонтер говорит: «Я пойду на все!», мыслит идеалистично, не представляя, какими сложными бывают люди, требующие опеки. Поэтому важно еще на этапе собеседования вести профилактические беседы на эту тему, чтобы волонтер был осведомлен, а значит, подготовлен к таким ситуациям и знал, где искать поддержки. На последующих встречах надо предупреждать волонтеров, чтобы они ни в коем случае не соглашались на то, что превышает их возможности. Если есть сомнения на эту тему, стоит посоветоваться с координатором.
Конечно, среди волонтеров тоже есть огромное количество людей со своими внутренними психологическими трудностями. Многие чувствуют вину, одиночество, нереализованность. Возможно, кто-то пережил созависимость в отношениях со своими близкими. Волонтерская деятельность помогает осознавать свои трудности и конструктивно с ними обходиться.
Но когда волонтер, переживший утрату в недавнем прошлом, приходит со своей болью к подопечному и встречает в нем требовательность, капризность, деспотизм, для него это может стать возобновлением прежних сложных отношений. И вот в этот момент ему лучше всего сразу же обратиться за поддержкой. Абсолютно точно не стоит терпеть, копить в себе эти чувства и пытаться самостоятельно с ними справиться.
Координатору всегда важно напоминать добровольцу, что он вправе брать тайм-аут, что он не в рабстве у своего подопечного. На встречах важно рассказывать о том, что такое созависимость, о состоянии жертвы у волонтеров, о том, как на смену этому приходит состояние агрессора; как чувство обиды и боли сменяется чувством гнева и протеста. Это важные темы, в которых людей надо просвещать, не стесняться на эти темы разговаривать. Но важно это делать безоценочно: просто анализировать, о чем эти чувства свидетельствуют и как с ними работать. А не оценивать волонтера по шкале «слабенький» или «сильный».
– Каковы симптомы того, что волонтер оказался в состоянии жертвы?
– Если волонтер не может отказать своему подопечному, постоянно испытывает перед ним чувство вины, боится его новых просьб, боится идти к нему, – это все сигналит о неблагополучности. Возможно, эти реакции вызваны тем, что подопечный ведет себя капризно, раздражительно, деспотично. Здесь очень важно помочь волонтеру понять смысл этих событий: что они говорят о подопечном, о нем самом, об их отношениях? Свойственно ли это было в предыдущий значимых для волонтера отношениях с людьми? Как он с этим обходился? Какой конструктивный способ возможен?
Очень важно сразу предупредить подопечного, что волонтер имеет право ему отказать и предложить другой вариант помощи, то есть обозначить, что не все просьбы подопечного будут выполняться в тот же момент. Умение говорить «нет» – один из ключевых навыков волонтера.
– Как отличить нормально выстроенную помощь от патологии?
– Признак патологии – это ущерб чувству собственного достоинства. Если волонтер переживает положительные эмоции, работа его поддерживает и укрепляет, вызывает радость, чувство сопричастности и удовлетворения от того, что была решена какая-то сложная задача – значит, все происходит правильно.
Если человек постоянно ощущает себя после того, как реально помог, униженным, подавленным, использованным, значит, его помощь свелась не к милосердию, а к ненормальной жертвенности.
И когда мы встречаемся с тем, что человек избегает своего подопечного или болезненно на него реагирует, – это свидетельство того, что была нарушена грань, связанная со свободой личности делать добрые дела. Если чувства протеста, страха, презрения, гнева становятся регулярным эмоциональным фоном волонтера, то это знак того, что отношения с подопечным ему вредят и продолжать их нежелательно.
– Что делать волонтеру, попавшему в отношения зависимости?
– Очень важно провести аналитическую работу: разобраться, что стало причиной этой проблемы – как самому с собой, так и с доверенными лицами, психологом. Важно через наставника вынести это на обсуждение волонтерской группы, посоветоваться с духовником (если человек верующий), рассказать о происходящем близким людям, которые могли бы поддержать.
Волонтеру нужно признать все то хорошее, что было им сделано, вспомнить благодарность, отклик, которые он получал от подопечного. Но в первую очередь важно признать то сложное, что было, и подумать, что оно может дать. Может быть, это сигнал о том, как важно видеть свои теневые стороны, научиться говорить «нет» и объяснять, что он не идеальный воплотитель надежд и помогает только в меру своих сил.
Если есть возможность, нужно самому или через кого-то коротко поблагодарить подопечного за то хорошее, что было, признать свою неправоту и попросить прощения, если, например, были вспышки раздражения. Если подопечный чувствует себя виноватым и заговаривает об этом, достаточно бывает, что бы он также признал свою неправоту и попросил прощения. Тогда приходит моральное утешение, боль изживается.
Хорошо бы, если бы волонтер смог сам предложить какой-то конструктивный вариант выхода из ситуации. Но тут нужна поддержка со стороны: не всегда человек в истощенном состоянии способен искать решение. Можно познакомить его с другим волонтером, чтобы первый рассказал второму о сложных моментах. Возможно, они совместно выработают новые правила поведения или скорректируют старые.
Но требовать от волонтера, чтобы это происходило быстро и, скажем, на следующей неделе он вновь пошел помогать – неправильно. Нужна какая-то пауза. Волонтер в такой ситуации имеет полное право на тайм-аут. Координаторам же важно продолжать отношения с волонтером, не осуждать его. Ведь у него были положительные намерения, но они не всегда реализуемы.
– В чем волонтер никогда не сможет помочь подопечному?
– Волонтер дает только то, что он может дать. Тут есть общее для всех людей измерение – время. Или внимание. Волонтер вправе сразу обозначить, что будет слушать своего подопечного, например, 15 минут – и это очень немало. Волонтер может помочь по хозяйству, но и тут должен обозначить тот темп, в котором готов работать. Есть люди неспешные, они должны предупредить об этом, чтобы у подопечного не было иллюзорных ожиданий.
Умение говорить «нет» – один из ключевых навыков волонтера
Но, конечно же, волонтер не может подарить жизнь, здоровье, изменить характер подопечного, или же делать крупные материальные вливания. В волонтерском сообществе важно обсудить, какое финансовое участие допустимо. Если же волонтер «жертвует» подопечному сверх того, то для нас это сигнал, что где-то волонтер откупается, что-то компенсирует. Это неправильно, это обязательно деформирует в дальнейшем процесс общения волонтера и подопечного.
Волонтер не может подарить любовь, на которую способны только родственники, но может подарить отношение, на которое способны его старые друзья. Случаи, когда подопечный становится членом семьи волонтера, исключительно редки.
Но вот что может волонтер, так это попросить, например, о молитвенной поддержке (если он человек верующий). Нередко у подопечных есть больше возможностей молиться о помощи в нуждах волонтерской организации. И это очень правильно, полезно для отношений с волонтером: подопечный понимает, что есть и другие люди, которые переносят серьезные страдания, что, например, волонтеры тоже болеют, у них тоже есть проблемы.
– Как понять, что волонтер восстановился и что подобная ситуация не повторится?
– Гарантировать этого нельзя. Если мы не получаем терапевтическую помощь, не ведем внутреннюю работу, очень трудно отойти от прошлых сценариев отношений. У человека внутри должно сложиться понимание, в чем он был неправ и как в будущем этого не допускать. Я бы сказала, что ключевой момент в любом добром деле – это решимость: я хочу, но у меня еще не созрела решимость, я сомневаюсь. Я могу просить в молитвах об этой решимости или ставить перед собой задачу ее обрести. Но пока эта решимость не возникла, требовать от человека, чтобы он шел на абордаж, на подвиг – это жестоко по отношению к нему. Это значит – опять провоцировать его на нездоровый героизм, который может обернуться во вред ему и подопечному.
Священник Иоанн Захаров, консультант службы добровольцев «Милосердие»:
– Думаю, вина в том, что такие ситуации происходят, лежит не на самом обровольце, а на всей службе: на священниках, координаторах – тех, кто имеет, пусть малый, но опыт.
Доброволец не может и не должен выступать от себя лично. Это не он приходит к больной одинокой бабушке, а служба «Милосердия». В этом смысле, нужно установить некоторую зону, куда на первом этапе подопечному не будет доступа. Например, этой бабушке совсем не обязательно знать, когда волонтер свободен, а когда нет. Если ей необходима помощь каждый день, то доброволец должен сказать, что именно волонтерская служба подумает, как разрешить эту ситуацию, ему не стоит самому лично пытаться сделать невозможное. Координаторы могут организовать сменное дежурство – как это происходит в больницах или в коммерческих службах сиделок, например.
Доброволец не может и не должен выступать от себя лично. Это не он приходит к больной одинокой бабушке, а служба добровольцев
Ведь для подопечного вполне естественно постоянно просить о чем-то – это его единственная возможность получить желаемое. Может, он и понимает, что перебарщивает, но исходит из принципа «сейчас или никогда». Такой образ мыслей временами свойственен всем людям. Все начинается с «купи хлеба», а потом просьбы принимают патологическую форму. Где граница милосердия? Я думаю, доброволец должен понимать, что у него есть еще семья, работа, друзья, и это тоже места его служения. Нельзя отдать все свое время одному незнакомому человеку и тем самым закрыть глаза на то, в чем нуждаются близкие.
Главная проблема возникновения таких ситуаций – это гордость, которая заставляет добровольца, часто неосознанно, считать, что он всемогущий или, напротив, мешает ему в сложной ситуации попросить совета. Ему кажется, что если он взялся помогать, то должен все сделать сам. Но кто он такой? Ведь на самом деле он – часть большой службы.
Нужно не бояться обсуждать проблему, искать решение с более опытными коллегами, обращаться к координатору, духовнику или психологу. На встречах добровольцев мы иногда обсуждаем подобные ситуации, но нужно это делать больше – в качестве профилактики. Проблема нашей службы в том, что у нас плохо налажена коммуникация. Волонтер может прийти один раз, взять себе подопечного и пропасть – что между ними происходит, никому не известно. Здесь, конечно, играет роль и перегрузка координаторов – нужны штатные помощники, а также пассивность в решении своих проблем самими запутавшимися.
Я думаю, что надо создавать специальный кабинет, где волонтер мог бы рассказать о своих переживаниях и услышать мнения более опытных коллег. Или, может быть, сделать на сайте специальную кнопку, нажав на которую, волонтер мог бы получить совет или консультацию. В любом случае, нельзя оставаться наедине с горем подопечного или со своими сомнениями – нужно понимать, что наша служба может решить почти любую проблему, но, подчеркиваю, коллективно.
