Элла Совитова, психолог-практик по детско-родительским отношениям, кандидат педагогических наук:
Младенцы – это как портрет в акварели
– В истории человечества к младенцам можно найти самое разное отношение: младенец – «недочеловек», младенец – маленький взрослый. Или младенец – это чистый лист, и, наоборот, – «генетика, которую не объедешь». Кто же они все-таки такие?
– Давайте начнем с того, что младенец за 3 года усваивает такой объем разнообразной информации – во вкусах, запахах, языке, цветах, эмоциях, ментальном, – который взрослый человек потом усваивает в течение 30 лет. Восприятие младенца обладает свойствами, которые взрослый человек с возрастом утрачивает:
младенец воспринимает мир тотально, то есть буквально всем своим существом.
Младенец максимально открыт, в этом его сила и уязвимость. Все окружающее буквально впечатывается в него, чтобы стать затем его глубинной основой.
Поэтому так сильны, например, психологические травмы в этом возрасте: ведь человеку потом сложно словами передать то, что случилось с ним, когда у него еще не было никаких слов.
Вообще младенцы – это бесконечная тайна и надо быть максимально бережными с ними.
При этом все младенцы разные. Есть какие-то очень внятные, конкретные младенческие существа, с уже каким-то явным складом будущей личности, некой будто бы позицией. Вот личности еще вроде нет, а склад, позиция есть. И вот такая ясность часто сочетается со спокойствием в поведении. Не вялостью, а именно здоровым спокойствием.
А бывают неспокойные, «неопределенные» младенцы. Это на житейском уровне выражается в высказываниях родителей: «Ой, у нас старший такой шебутной, а младший – ангел». То есть дети уже с младенчества обладают определенной душевной организацией. Это как акварельный портрет. Его можно «дорисовать», смягчить или добавить красок, но младенец – это, конечно, не чистый лист.
– То есть если младенец шебутной и нервный – это не характер, а у него что-то в душе не так?
– Да. Потому что еще нет никакого воспитания, характер не успел сложиться, но есть вот эта душевная организация. Есть наследственность, есть обстоятельства зачатия, вынашивания, рождения младенца, есть чувства родителей, отношения их друг к другу и к младенцу, есть атмосфера в доме. Все это в достаточной степени влияет на душевный облик младенца.
Например, на неспокойных детей вообще нельзя кричать. Лучше, чтобы при них было как можно меньше шумов и возбуждающих факторов. И никаких выяснений отношений взрослыми, когда младенец рядом, пусть и спящий.
Один из факторов, который делает младенцев неадекватными и неспокойными, – когда родители не знают, кто в доме главный.
Почему-то так складывается, что все вертится вокруг этого малявки: папа спит на жердочке, мама спит на жердочке, а ребенок занял всю территорию. Часто первым не выдерживает папа.
Родители путают: да, младенцу нужно много внимания, это понятно, но это не должно делать его царем и богом семьи. Ему самому такой пьедестал крайне вреден.
Он будет расти, в такой ежечасной опеке нуждаться перестанет, но в памяти-то засядет, что все вокруг него вертится, и он будет требовать, чтобы так и продолжалось.
Чтобы не было подобных искажений, в семье должна соблюдаться правильная иерархия: родители, потом дети. Старшие, потом младшие.
Мать или ехидна?
– Я сама очень-очень хотела общаться с детьми. Пошла в инфекционную больницу «вести» грудничков. И потом увидела, что у меня есть потенциал работать над этим глубоко. В тот период меня еще удивляло, почему так мало людей этим интересуется.
Ведь если философствовать, то младенчество – это про бытие человека. Младенец замахивается на то, чтобы ты, мать, занималась не только его обслугой (пеленки, соски), но и была рядом.
Я про ту самую связь между матерью и ребенком.
Самое главное, что вы можете дать ребенку, – свое бытие рядом с ним, в отношениях с ним.
Я где-то прочитала, что в третьем Рейхе в целях выращивания настоящих солдат провели эксперимент: вывезли куда-то определенное число младенцев, где за ними был идеальный уход, но с ними никто не общался. Руководствовались тем, что все эти сентиментальности человеку не нужны. Итог: все младенцы умерли. Своей смертью. Просто от отсутствия душевного эмоционального контакта.
Мы, конечно, не в третьем Рейхе, но какое ж может быть бытийствование, если наши женщины очень зависят от жития (обслуги): покормить, соску дать, привезти, отвезти, спать уложить… Быт сжирает их целиком.
Голову не поднять. Времени на эмоциональный контакт, на восприятие малыша как такового не остается. И мама младенца похожа на многостаночное животное, у которого нет времени, чтобы остановиться и увидеть эту младенческую жизнь.
Материнство, как и младенчество, – это тотальный процесс. Если младенец – это определенное качество жизни, души, ее развития, то и мать тоже, ведь она должна соответствовать. И между обоими должны быть бытийные отношения. Именно тогда женщина «спасается чадородием», как говорит апостол Павел.
Почему рисовали Мадонну с младенцем, Богородицу с младенцем? Это как раз намек на то, что младенчество и материнство – бытийная категория, а не просто физическая.
Да, житие – обслуга – тоже нужно, но оно вторично. Вывод: если у матери есть бытие, если она может выстроить эту эмоциональную связь с ребенком, то тогда никакие психологи не нужны.
«В кого он такой уродился?»
– А почему порой дети так не похожи на своих родителей? Не похожи характерами, складом души, не похожи своими желаниями, мечтами? Вот как в «Онегине» про Татьяну сказано: «Она в семье своей родной казалась девочкой чужой», хотя была вполне любимой.
– Я за много лет консультирования поняла: очень часто родителям даются дети, которых они не понимают.
Ребенок совсем другой, других принципов, направлений. В нем все другое. И родителям (ответственным, естественно) приходится делать над собой такие сверхусилия, чтобы понять собственного ребенка и принять его таким, какой он есть. Научиться понимать и принимать близкого, который так «не близок».
Например, папа в семье милиционер, у него все строго, а ребенок вырастает художником, существующим на грани субъективности и объективности.
И папа смотрит на него и бежит к психологу. Один бежит. Во всяком случае, хороший папа так поступает.
Ему надо понять, как освоиться с так непохожим на него близким человеком.
Встречается интересная закономерность: когда я разговариваю с такими родителями, то часто выясняю, что у них были свои мечты о своей судьбе. И Бог им посылает ребенка прям про эту их мечту. Они не смогли воплотить в жизни эту мечту, а тут приходит маленький и делает за них то, что они хотели. Хотели стать творческими людьми, заниматься искусством, но не смогли, а вот ребенок смог.
У младенцев тоже есть мнение
– Как вообще изучается психика младенца? Ведь, в отличие от ребенка постарше или взрослого, он не дает обратной связи, не говорит, что его беспокоит.
– Сегодня есть перинатальная психология – изучение того, какой был эмоциональный фон во время беременности, как развивался плод. Но исследования психологии младенца – это только намечающееся направление. Об этом задумались, когда становилось ясно, что какую-то жизненную травму уже взрослого человека надо искать в перинатальном периоде.
Чтобы понять малыша, нужно гораздо больше времени, чем это дает обычный сеанс со взрослым. Плюс – нужно быть максимально включенным в «проблему» малыша.
Необходимо найти с младенцем общий язык. Точнее, выучить язык младенца и общаться на нем. Если это получается, у обоих все идет хорошо и, по опыту, только прибавляется сил, энергии.
Например, есть такие упражнения, когда малыши начинают ползать и им нужно преодолевать препятствия. За одной погремушкой он дополз, ему нужно поставить вторую, чтобы он до нее дополз. Причем еще не ко всякой игрушке он поползет. Здесь надо смотреть в оба – что малышу интересно? Как он хочет действовать? Важно смотреть очень внимательно, почти созерцательно.
Но взрослые часто от усталости предлагают ребенку свою версию поведения, реагирования, даже в мелочах. И даже не замечают этого, им кажется – они так ребенка учат.
Но они пропускают важнейший этап в учебе. Ведь даже в это время у ребенка уже есть свои представления, которые неправильно не замечать, он живет в мире своего субъективного, к которому можно прислушаться, с которым можно взаимодействовать, дать сигнал: я понял, что ты хочешь!
Надо говорить на его языке – языке игры, сказки, фантазии. С младенцем настоящий контакт иначе не построить.
А родители не воспринимают это всерьез. Поэтому часто на самом первичном уровне не происходит важного контакта и взаимодействия.
Изучение поведения младенцев во многом основано на наблюдениях. Специалисту, знакомому с психологией человека вообще, такие наблюдения могут сказать немало.
Например, всем известно, что плач младенца – это некий сигнал, который можно прочитать по-разному. Это может быть призыв о помощи, но вполне может быть манипуляционный ход, к которому младенцы «научаются» прибегать примерно к двум годам. Если есть какая-то манипуляционная щель, они обязательно этим пользуются. Они будут лежать и кричать дуриком, чтобы добиться своего.
Если это происходит, если мама умным сердцем понимает, что малыш ее «прогибает», здесь и действовать надо соответственно. Не бойтесь «договариваться» с младенцем», несмотря на его «неразумие». К двум годам ребенок вполне может понять-почувствовать, что родители его «разгадали» и не пойдут на поводу.
Родителям важно овладеть ситуацией и сделать ее не стихийной, а управляемой. В семье поставить за правило: в нашем доме Петя иногда устраивает ор, мы про это знаем. Когда с Петей такое случается, мы просто выводим его в другую комнату и он там приходит в себя.
Не шутите двусмысленно!
– А какие самые распространенные заблуждения о младенцах?
– Заблуждение родителей – в том, что детский мир примитивен и потому к нему не стоит относиться серьезно. Нет. Нужно попытаться понять мир, в котором живет ребенок.
Младенцы живут в своем идеальном мире: верю всему тому, что вижу.
Поэтому любые двусмысленные шутки, вообще двусмысленные послания: ирония, подтексты, двойственность посылов, скрытые насмешки, сложный юмор, сарказм с детьми лет до 7 не просто неуместны, но вредны.
Психика ребенка не в силах правильно расставить акценты – как не по силам пятилетнему поднять мешок картошки. От подобных вещей психика ребенка может деформироваться, может даже стагнировать – от непонимания – а что же происходит? Развиваются неврозы, дети в таких условиях чаще болеют.
Первый кризис – в год
– Есть ли в младенчестве какие-либо особо ответственные периоды, на которые родителям надо обратить внимание?
– В год ребенок переживает свой первый кризис. Именно в этот период формируется его базовое доверие к жизни. Это очень важный этап.
Если доверие сформировано, если в ребенке есть эта «ценность жизни», на нее, как на фундамент, будут правильно ложиться следующие кирпичики: ценность отношений, ценность любви, ценность действий – необходимость учиться, трудиться и пр.
Онтологического вопроса «а зачем все это», фрустраций на тему «смысла жизни» не будет. То есть ментально поиски смыслов возникнут, и правильно, но внутри не будет дыры.
Если же у младенца такого базового доверия не сформировалось, он будет жить в состоянии стресса на самом глубинном уровне. Внешне это не всегда может быть заметно, ребенок может быть «тихим», а точнее – просто дистанцированным от всего происходящего в жизни, от людей.
В глубине его души всегда будут сомнения: то ли я нужен, то ли не нужен, то ли я есть, то ли меня нет, то ли я востребован, то ли нет.
