Об уникальной обучающей методике работы с сиротами рассказывает руководитель волонтерского проекта Татьяна Гилева.
Региональное общественное движение «Петербургские родители» занимается помощью детям-сиротам в детских домах Санкт-Петербурга и Ленинградской области с 2006-го года. Волонтерский проект этой организации, реализуемый в одном из детских домов Санкт-Петербурга представляет собой цикл систематических занятий, программу, направленную на социальную адаптацию сирот и социальных сирот. Такая волонтерская инициатива – пока еще новшество, эксперимент. Но работа уже идет полным ходом, проект развивается, дети получили не очередную «обязаловку» вдобавок к школе, а интересное общение, помогающее им приобретать навыки, полезные для жизни в обществе.
Татьяна Гилева: Сначала мы помогали детским домам материально – не финансово, а какими-то необходимыми вещами. Потом нас стали просить проводить для детей какие-то мероприятия – праздники, творческие занятия. На каком-то этапе стало понятно, что это все здорово, но этого недостаточно: ведь детям в этих учреждениях часто не хватает многих бытовых навыков.
Так появился наш проект по социальной адаптации сирот. Мы ведем работу в нескольких направлениях, стараясь сделать развитие ребенка всесторонним. Эти дети находятся в определенной системе, и у них не так много возможностей для контактов с окружающим миром. Большую часть времени они проводят так, как за них решили другие люди. Потому они часто не умеют делать выбор и плохо понимают свою ответственность за сделанный выбор.
У нас разные формы работы с ними. Первое наше направление – на расширение их кругозора и на интеллектуальное развитие. Маленьким детям мы рассказываем что-то простое про взаимосвязи в природе, в мире, со старшими говорим про их права, обязанности, с самыми старшими занимаемся их профессиональной ориентацией.
Второе направление – развитие бытовых навыков. Потому, что часто эти дети не привыкли убирать за собой, не могут сами себе что-то приготовить. Также мы показываем им, как оплачивать услуги ЖКХ по квитанциям.
Третье направление – культурное развитие. Младших мы знакомим с русскими народными сказками, тем, кто чуть постарше – рассказываем про традиции, совсем старшим – про Петербург и мировую историю и культуру.
У нас замечательные волонтеры-педагоги, которые сами любят то, что делают. Поэтому занятий, когда кто-то пришел и что-то детям пробубнил, у нас практически не бывает, мы используем другие формы. Мы организуем выезды, приглашаем каких-то известных людей и стараемся подавать детям информацию, исходя не только из их возраста, но и из других их особенностей.
Четвертое направление, самое важное – психологическое. Потому, что все наши подопечные дети травмированы, а условия, в которых они находятся, эти травмы усугубляют. С совсем маленькими детками мы работаем индивидуально, там требуется особенно серьезная коррекция, с детками постарше мы занимаемся распознаванием эмоций, так как от неумения это делать потом происходят неврозы, с детками еще постарше работаем на понимание самих себя (Кто я есть? Чего я хочу?), с самыми старшими у нас тема: «Мое место в большом мире». Она связана в том числе и с профориентацией.
– Кто занимается этой психологической работой? Те же люди, что ведут и другие направления?
– Все педагогические блоки ведут наши волонтеры. В этом году у нашего проекта появился спонсор. И теперь пятеро наших педагогов, которые вели эти блоки и раньше, набрали еще волонтеров, так что получается на каждую группу детей три педагога. Это нужно для того, чтобы педагоги были взаимозаменяемы. А за психологический блок отвечает профессиональный психолог, практикующий специалист с более чем 20-летним стажем, преподаватель медицинской психологии. К тому же она была раньше и волонтером в детских больницах, так что опыт у нее очень разносторонний. В нашем проекте она работает психологом уже не как волонтер.
Волонтеры движения «Петербургские родители».
Фото с сайта te-st.ru
– Вы написали этот проект, опираясь на чей-то опыт?
– Я сама начинала волонтером в «Петербургских родителях» в 2006-м году, сейчас я уже штатный сотрудник этой организации. И у меня психологическое образование. Когда я приходила к детям, видела их проблемы, первое, что приходило мне в голову: для более эффективной работы с ними нужна какая-то система. Мне очень помогли рассказы наших приемных родителей о том, с чем они столкнулись.
Например, на улице солнечная погода, а ребенок надевает резиновые сапоги и свитер – он никогда в жизни не выбирал сам себе одежду. Или что дети из детских домов не ориентируются во времени. Еще в нашем детском доме есть клуб выпускников – они тоже рассказывают, с чем столкнулись, живя самостоятельно. Все это помогло мне в написании проекта. Кстати, выпускникам мы организуем встречи с юристом, так как часто им нужна именно такая поддержка, а наш психолог помогает им уже с их детьми.
Наш проект существует уже третий год, и полностью мы реализуем его в одном детском доме. Нам надо посмотреть динамику. Сейчас у меня есть мысль, что ребята, которые работают тройками, пойдут и в другие детские дома. Хочется расширять проект, и запросы из детских домов есть. Но детские дома в силу своих особенностей далеко не всегда готовы к такой серьезной работе, как полная реализация проекта – то есть когда мы проводим по четыре-пять занятий в неделю, с каждой группой детей по два-три занятия. Поэтому запросы делаются часто только на какую-то часть проекта, например, на профориентацию.
– Как проходят ваши занятия с детьми?
– Например, самая понятная возрастная группа – малыши от 4 до 6 лет. У них цикл занятий под названием «Мир вокруг меня». Конечно, у них в детском доме и без нас есть общеобразовательные занятия. Но наша задача – не просто рассказать им, что листья на деревьях зеленые, а осенью становятся оранжевыми, а проследить с ними взаимосвязи.
До прихода к деткам мы вместе с волонтерами разрабатываем конспекты занятий, заранее выясняем, что нужно для каждого занятия, обеспечение материалами – это моя задача, но задача волонтеров – сказать мне об этом за несколько дней. В день для одной группы детей проходит одно занятие, продолжительность занятия с малышами – 30-40 минут. Первые 20 минут волонтеры просто что-то рассказывают, и тут очень хорошо, когда рассказчики сменяют друг друга, внимание детей переключается, они не устают.
Обычно такие группы небольшие, четыре-пять детей. Во время занятий волонтеры вместе с детьми сидят за круглым столом, то есть это не лекционный формат – с такими малышами это и невозможно. Спустя 20 минут мы делаем какие-то физические упражнения, но тоже по теме: например, если мы говорили о море, то можем изображать релаксацию на морском берегу.
Потом мы снова проговариваем то, что было в начале, а в конце занятия у нас творческая мастерская: мы с детьми что-то лепим, клеим, рисуем – так дети усваивают информацию на эмоциональном уровне, также это укрепляет их веру в себя, ведь ребенку приятно, когда у него что-то получается.
С детками постарше занятие строится по похожей схеме, но вместо творческого занятия – вопросы, или мы можем дать задание на следующее занятие. И группы побольше, от семи до десяти человек, а продолжительность занятия увеличивается постепенно до 50 минут или даже часа. Самые старшие могут заниматься и полтора часа, но это должно быть что-то особенно интересное.
– В какое время проходят ваши занятия?
– Обычно в выходные. Иногда в вечер пятницы – если это выезд на какое-нибудь предприятие, которое работает только по будням.
Фото с сайта blog.otkazniki-spb.ru
– У детей ваши занятия не вызывают отторжения? Ведь это добавочная нагрузка к школьным занятиям.
– Нет. Наоборот, дети наших занятий с нетерпением ждут. Это вопрос подачи. Я всегда говорю волонтерам: «Ребята, у детей есть школьные учителя. Возможно даже, что им рассказывали ту же информацию, что собираетесь рассказать вы. Но дело в том, как ее рассказывали». Наши занятия максимально интерактивны, и потому дети их очень ждут. Иногда подросток говорит: «Я не хочу». Ну, не хочет – его право, может не приходить.
– Сколько всего волонтеров занято в этом проекте? И сколько детей в детском доме?
– В прошлом учебном году их было 10 человек. Надеюсь, в этом году их будет больше. А детей человек 40 – 45. Это небольшой детский дом. Конечно, наша организация поддерживает отношения и с детским домом, где 200 детей, но там пока не готовы к такому проекту.
– А почему не готовы?
– Многих пугает занятость детей. Потому, что я всегда сразу говорю, что это программа, это система, ее надо внедрять не фрагментарно, а целиком. Пока это многих пугает. Но мы все-таки ходим в этот большой детский дом, просто проводим там творческие занятия – это может стать первой ступенькой, к тому же многие вопросы можно решить и во время таких занятий. И еще администрация детского дома запрашивала занятия по профориентации.
– Профориентация – это уже для старших детей, для подростков. Что она предполагает в данном случае?
– Тема профессии поднимается все время, и с младшими детьми тоже. Совсем маленьким мы просто рассказываем о том, какие существуют профессии. С теми, кто постарше, выезжаем на предприятия: например, смотрим как работает пожарная охрана, ветеринарная клиника, обычный магазин. Это пока еще не профориентация, а расширение кругозора. Работая с еще более старшими, мы уже смотрим на типы личности, думаем, что кому интереснее, приглашаем к ним специалистов, чтобы те рассказывали о своих профессиях более подробно. А дальше уже работаем с каждым индивидуально.
– Как у вас принято реагировать на слишком бурные проявления детских эмоций?
– Мы приходим к детям как друзья, а не как педагоги. Мы не судим, как ребенок должен или не должен делать, но принимаем его таким, какой он есть. Понятно, что деткам надо кричать. Чтобы научить их контролировать свои эмоции, мы используем психотехнические игры. Например, просим их представить ручку громкости у проигрывателя, а потом реагировать на повороты этой воображаемой ручки и кричать тише или громче. И начинаем мы не с контроля над эмоциями, а с того, что учим детей понимать эмоции. Нужно, чтобы ребенок понимал, почему ему хочется закричать, страшно ему, весело или как-то еще. Держать эмоции в себе детки не должны, от этого развиваются неврозы, психосоматические заболевания. Эмоции нужно выражать, но социально приемлемыми способами.
– Три волонтера работают с группой детей – это кто придумал?
– Я. Но это было придумано на основе опыта. Такая схема позволяет переключать внимание детей, также она позволяет иногда выпадать на время из программы кому-то из волонтеров – ведь волонтер может заболеть, и вообще у него есть своя жизнь, свои обстоятельства. И очень важно: только когда человек сам пребывает в хорошем, спокойном состоянии, он может дать что-то другому. Если человек почему-либо не может выйти, он просто предупреждает заранее, чтобы я могла найти ему замену. А еще в этих тройках я вижу людей, которые будут продолжать, возможно, пойдут в другие детские дома, чтобы эту программу тиражировать.
– Как происходит тестирование волонтеров?
– На предварительных встречах я рассказываю о проекте и о требованиях, которые предъявляются к его участникам. А потом разговариваю с людьми о том, насколько они готовы к этим требованиям: это регулярность занятий, участие в обучающих семинарах, тренингах, которые проходят в нашем офисе. Тестирует же волонтеров наш психолог. В моем проекте отсеивается порядка 20 процентов приходящих. Обычно это те, кому не подходит график занятий или не совпадают ожидания – например, кто-то хочет играть и подарки дарить, а у нас занятия, или кто-то хочет ходить к совсем маленьким деткам, такого возраста, который наш проект не охватывает. Человек или уходит в другой проект или продолжает помогать разово.
