«Вы не боитесь доверить свою жизнь женщине за рулем?»
«Отец особенного ребенка» само по себе звучит как каминг-аут и строчка из наградного листа одновременно. Обычно отцы стараются побыстрее забыть, что у них есть «не такой» ребенок. Но Алексей Руднев готов заниматься не только со своим особенным сыном.
В прошлом – владелец ресторана и мастер спорта по баскетболу, сегодня – логопед, инструктор по АФК, будущий специалист по нейродефектологии, Алексей работает со взрослыми аутистами в «Доме особенных людей» (проект благотворительного фонда «Дорога милосердия»).
Небольшая комната «Дома» со стеклянной стеной и видом на внутренний дворик похожа на страничку из журналов про загородные коттеджи. Действие, собственно, и происходит за городом, в деревне Пучково, или «Новой Москве».
«Меня зовут Элен. А вас? Соня? Я буду называть вас Софья! Вы из Москвы? Я вас потом подвезу, хотите? Вы не боитесь доверить свою жизнь женщине за рулем?» – кокетливая 33-летняя Элен (на самом деле, Полина) в перчатках разного цвета и блестящей бейсболке никогда не садилась за руль и, скорее всего, не сядет. У нее тяжелое расстройство аутистического спектра. И богатая фантазия.
Сегодня Элен пришла к Алексею на занятия по АФК. Горизонтально держа в руках палку, она осторожно перешагивает через «ступеньки» плоской координационной лестницы. С особой опаской смотрит на половинку фитбола. Нужно на него наступить. Он мягко проваливается под ногой, как болотная кочка. Требуется некоторая координация, чтобы удержаться на нем.
Полина, девушка немаленьких размеров, долго набирается решимости, отходит, подходит и … наступает. Алексей не даст «халтурить» на своих занятиях. На другом (психологическом) занятии она тут же выпросит планшет, чтобы поиграть, а потом и вовсе уйдет. Тяжело быть взрослой. Чаще – не хочется. Даже если тебе 33 года. Особенно, если у тебя аутизм.
Людям с аутизмом необходима адаптивная физкультура – уверен Алексей. Без двигательной активности сложно ощутить собственное тело.
Не можешь ощущать собственное тело, не умеешь его понимать – не знаешь себя. А не знаешь себя – не понимаешь и окружающих тебя людей, не чувствуешь себя частью этого мира.
«Пять лет ушло на то, чтобы принять аутизм своего ребенка»
Алексей Руднев:
– Да, от бизнеса в свое время пришлось отказаться. Бизнес требует твоего внимания целиком. Отвернешься – и все сломалось. Поэтому четыре года назад пришлось выбирать: либо я занимаюсь своим ребенком с аутизмом, либо бизнесом.
– Но детьми, тем более особыми, – обычно занимаются мамы. Да и отцы чаще уходят из таких семей. Вы почему не ушли?
– Я увидел, что могу многое дать своему сыну. Причем либо я, либо никто. Вокруг него оказалось слишком много «нянек»: мама, бабушка, прабабушка… Они бы его совершенно испортили. Уже портили: кормили с ложечки, надевали памперсы, покупали ему все, что ни попросит, пока я не вмешался.
А потом мы с ним, 4-летним, поехали вдвоем на реабилитацию. Через 21 день сын умел то, чему его безуспешно учили месяцами.
Например, есть ложкой. Я просто ставил перед ним тарелку с едой. И ждал. Жалко его было? Ужасно. Но через пару дней Ромка начал есть сам. Конечно, все вокруг было грязным. И одежду мне приходилось самому вечерами отстирывать. Но есть сын научился.
А за год до этого отучил его от памперсов. Проблема же часто не в ребенке, а во взрослых. Памперс – это же удобство для взрослых. Я, когда куда-то выходил с ним, брал 5-6 пар трусов, штанов, вовремя переодевал – и к трем годам никаких памперсов парень уже не носил.
Помню, он не мог спуститься с бордюрного камня, который отделяет тротуар. Я сел в машину и стал ждать. Через два часа Ромка догадался сесть и съехать с него на попе. Сейчас он перешагивает его, не задумываясь.
Мы, родители особенных детей, чаще всего создаем им тепличные условия, водим вокруг них «хороводы» и сами не даем им развиваться. Не будет у ребенка границ – не будет развития, самостоятельности, социализации».
Труба зовет
Следующая тренировка по АФК – у 28-летнего Сережи. Он приходит в дурном настроении. Издалека слышно, как он кричит. Проходит в комнату, переодевает обувь, продолжает кричать.
Берет в руки гимнастическую палку, начинает повторять за Алексеем упражнения, и крик, переходящий в рев, так и рвется у него из груди. Наконец, Сережа бросает палку и бьет себя по голове.
«Что случилось? Что случилось? Что случилось?» – Алексей, не отрываясь от занятия с гимнастической палкой, своими твердыми, монотонными вопросами будто накрывает Сережу волной спокойствия. Кажется, только с пятой попытки вопрос Алексея попадает в цель. «Сломалась машина? Ты расстроился?» – Сережа кивает. «Хочешь «волшебную палку»?» – Сережа согласен. Вместе обычной, деревянной палки, Сережа получает ярко-красную. Кажется, покой в его душе восстановлен. Его услышали. Его беспокойство разделили. Утешили. Он продолжает заниматься.
Алексей Руднев:
– В этом году совместно с Российским университетом спецназа в Гудермесе я в рамках своей магистерской работы (Алексей – магистрант МПГУ по специальности «нейродефектология» – прим. Ред.) исследовал, как занятия в аэродинамической трубе влияют на реабилитацию детей с ментальными нарушениями. Оказалось – очень перспективная программа! Думаю, у нее огромный потенциал.
В течение двух недель 10 детей с сертифицированными инструкторами занимались в аэродинамической трубе АФК и мозжечковой стимуляцией. Результаты поразили всех специалистов, участвующих в исследовании. Помню, логопед кафедры олигофренопедагогики Ярославского педагогического института сокрушался, что не знает, как теперь заниматься, без аэротрубы: «После трубы дети были гораздо восприимчивее!».
Удивительным образом занятия в трубе влияют и на психическое, и на физическое состояние. У детей снизился уровень вестибулопатии – они стали увереннее стоять и ходить.
Возможно, это из-за того, что занятия в аэродинамической трубе сочетают в себе преодоление страха, удовольствие и повышают уверенность в себе. Зайти в трубу, наступить на прозрачную сетку, под которой 10 метров пустоты, – испытание.
Чтобы помочь ребятам победить этот первый страх, наши инструкторы специально для каждого придумывали «уловки»: пускали снизу небольшую струю воздуха и запускали в трубу мячик, которым можно было играть в «воздушный» футбол, или выливали стакан воды – и он, как в сказке, вылетал капельками снизу вверх. Представляете, дождик, который льется снизу вверх!
Конечно, тут любого любопытство заставит зайти и посмотреть на такое волшебство. А преодолев первый страх, они больше не испытывали дискомфорта. Сложно было заставить их выйти обратно. Дети летали по 6 минут в день. Это очень много.
Полет в трубе перераспределяет мышечный тонус: пассивные мышцы напрягает, напряженные – расслабляет.
Нагрузку такого уровня можно сравнить с часовым занятием в спортзале. Только полет приносит больше удовольствия.
Результаты мы наблюдали уже через несколько дней. Дети с расстройством аутистического спектра стали общаться друг с другом, хотя никогда раньше не испытывали потребности в общении. В течение дня демонстрировали большую собранность и хорошую концентрацию внимания.
Одна мама рассказала, что в период реабилитации ей с дочерью пришлось в магазине простоять в очереди 15 минут. И это были первые 15 минут в жизни ее дочери, когда девочка стояла совершенно спокойно!»
«Если вы себя закопаете, и ребенок будет чувствовать себя закопанным»
– Вам трудно было принять то, что ваш сын не такой, как все?
– Я пять лет это принимал. Около трех лет он был как овощ. Ни на что не реагировал, ни на какие раздражители. Ему даже на еду было наплевать.
Теща таскала его по бабкам и шаманам, мы с женой – по врачам, кормили его лекарствами… Пока я сам на себе не стал пробовать те препараты, которые Ромке назначали. К вечеру у меня разрывалась от боли голова от этих лекарств.
Все стало меняться, когда мы обратились в фонд «Дорога милосердия» к грамотному логопеду – Анастасии Гаук. Только тогда стал появляться какой-то прогресс. А поскольку я сам был заинтересован процессом, она мне неоднократно говорила: «Поступай в институт на дефектологический факультет». Какой институт, думаю! Мне 41 год. У меня три образования: два технических, одно – экономическое.
Но когда я был у мамы в Ярославле, брат уговорил подать документы в Ярославский педагогический институт. Заехал – там последний день приема документов. «Я, говорю, в Турцию завтра улетаю, прилечу 24-го». А в институте 25-го – последний день сдачи экзаменов. Пришлось мне отпуск на пляже провести с учебниками в обнимку.
Прилетел и пошел сдавать биологию, обществознание, русский язык. Пока ехал из Москвы на машине, меня сопровождала радуга, все время, представляете! И я понял, что сдам. И сдал.
Я люблю учиться. Поэтому когда здесь, в «Доме особенных людей», мне, волонтеру, предложили выучиться на тренера АФК, я сразу взялся. Адаптивная физкультура мне всегда особенно нравилась. Я спортсмен, мастер спорта по баскетболу, до сих пор не оставляю тренировок. Я давно стал сыну давать то одни, то другие упражнения. Было чутье, что именно сработает, какое движение. Конечно, сейчас я понимаю, что многое шло наобум, экспериментально, что во всем нужна система.
Сейчас по образованию я больше логопед, чем инструктор, но АФК все равно моя страсть, мое хобби».
– А с сыном продолжаете заниматься?
– Как логопед и инструктор – нет, меня об этом предупредили педагоги еще на 1-м курсе в институте: «Со своими детьми заниматься не получится, передавай его другим специалистам». Своего жалеешь, даешь поблажки, да и он не воспринимает папу как педагога. Папа – это прежде всего папа».
– То есть вы оставили бизнес ради сына, а теперь не можете даже помочь ему?
– Бог помогает. Главное – сделать верный выбор. Мне кажется, я сделал свой выбор, когда решил поступить в институт на дефектологический факультет. Сейчас и специалисты для сына находятся, и бизнес у меня небольшой наладился, приносит доход. Он не связан с моей основной деятельностью.
– Счастливый вы человек! Что посоветуете родителям особенных детей?
– Не надо все свое свободное время отдавать ребенку из-за того, что он особый. Если вы себя «закопаете», то и ребенок будет чувствовать себя также – «закопанным».
А если вы живете, развиваетесь, то и ребенок, глядя на вас, станет развиваться.
Ведь в первую очередь он видит в вас личность, а не обслуживающий персонал.
