не должно стать кампанией против «естественного родительства». Но необходима ревизия тех практик, которые продают под этим брендом.
Рынок. Ксензды.
… Причина трагедии, конечно, не в опрометчивых советах Дарьи Стрельцовой; и роковым для девочки Аси стал не тот утренний час, который ее мама провела в отчаянном поиске сетевой консультации. Когда Юлия вошла в сеть, счет уже шел на минуты, – Асю очень быстро привезли в сельскую больничку, но она была очень легко одета (что потрясло даже деревенских санитарок, видавших всякое: день был холодным), а после определения диагноза родители отказались от госпитализации и собрались проделать 120-километровый путь в Москву. Часом раньше, часом позже… Может быть, Асю еще можно было спасти, а может быть, уже нельзя, – все-таки к смертельному исходу ее привели не слова Дарьи Стрельцовой, а бездействие матери в течение пяти дней развития пневмонии. Самое поразительное в этой истории — то, что именно адепты «естевенного родительства» не почувствовали, что их ребенок «уходит», что над ним сгустилась смертельная угроза. Это при том, что один из главных постулатов Natural Parentig — сверхсильная чувственная, эмоциональная связь с ребенком, «неразрывный подход». Почему же случился такой разрыв связи?
«Естественное родительство» характеризуют кто во что горазд: то идеологией, технологией, методикой, бытовой религией, сектанским учением, духовной практикой, мировоззрением или аномалией, – а то и просто «подходом». Но только на первый взгляд концепция естественного родительства выглядит новым руссоизмом, романтическим экологизмом в духе «назад к природе» («наш вольный дух вьет вольный свой полет над широтою темно-синих вод»). Ничего особенно оригинального в самой концепции супругов Сирс нет и к особенному антицивилизационному эскапизму она не располагает. Трудно поставить под сомнение благодатность долгого грудного вскармливания, как и пользу частого ношения на руках; минимизированные отношения с медициной — мечта, пожалуй, любой матери; совместный сон — тоже милое дело, если озаботиться тем, чтобы не «приспать ребеночка»; антипрививочные настроения — тоже не экзотика; соски и пустышки всегда осознавались как некоторый компромисс между «ох, не надо бы» и «ну а что поделаешь». В общем, Волга впадает, а лошади едят овес и сено. Прочитав программу, многие матери до-слинговой, «пост-бенджаминспоковской эпохи» (в том числе и я) обнаружат, что они в той или иной мере практиковали «естественное родительство», – интуитивно или вынужденно, например, принцип «памперс только на ночь» неуклонно соблюдался из-за дороговизны памперсов в начале 1990-х, а мой ребенок не слезал с рук просто потому, что мне это нравилось. Доверие к голосу сердца и здравому смыслу, к себе и к ребенку, небрежение режимом и казенной инструкцией, – уже много десятилетий городские мамаши, подначитавшись супругов Никитиных и работ по «педагогике сотрудничества», не строятся под участкового педиатра, не считают граммы прикормов и не кипятят пеленки.
Но «в мире есть царь, этот царь беспощаден» – рынок названье ему. Россия – особенная питательная среда, где в общем-то банальные идеи четы Сирс, перемешавшись с эклектическими идеями отечественного и западного духовного акушерства и раннего развития (огромный мир, захватывающе-маргинальный, яркий и по-своему поэтичный), натуропатии и «экологического сознания», расцвели в богатую ветвистую доктрину, обросли огненным статусом альтернативности и требуют уже экстремальных воззрений на многие рутинные вопросы. «Естественное материнство» в этой его инкарнации осознается как вызов одновременно мещанству и медицинскому официозу; отношения с казенным сектором здравоохранения и образования уже не минимизируются, а воспринимаются как острое хроническое противостояние. Рынок. Ксендзы. А как иначе?
Дети погибают не из-за «естественного родительства». Дети погибают из-за полной атрофии критического сознания у их родителей.
Чем питается психоз
Поиск нетрадиционной практики, как ни странно, бывает проявлением своеобразного материнского перфекционизма, своего рода «синдрома отличницы». Роды — это, с одной стороны, экзистенциальная феерия, а с другой стороны — твой главный жизненный экзамен, вкрадчиво объясняет голос рынка (через СМИ, блоги и пр.) Всякой платежеспособной девушке, – можешь ли ты позволить себе провести такой праздник в казенной серости? Ответственная девушка, конечно же, не может. Для туповатых, нескорых в выборе девушек работают хорошо известные фигуры запугивания (первое место занимает кесарево сечение, которое якобы совершенно без повода, а чисто из подлости любят делать в роддомах; подробнее о методах воздействия – здесь.
Разумеется, так происходит не всегда, и даже ортодоксальная «слингомама» — совсем не обязательно мать-экстремалка. Есть школы, где принципы «естественного родительства» мягко интегрированы во вполне цивилизованный быт и уклад, где автономность от системы обеспечена возможностью экстренной связи с ней же, а ситуация Юли Миковой невозможна в принципе. Но эти конформисты и перестраховщики активной частью сообщества «естественников» не рассматриваются всерьез, а то и открыто осуждаются. Монополию (центры, семинары, лагеря, магазины) держат hard- «естественники», и условная «домашняя ванна» (она же «надувной бассейн») ведет жестокую конкурентную войну с условным «роддомом». Ну и с детской больницей заодно.
Конечно, психоз «естественного родительства» питается, среди прочего, и социальными причинами: массовая ятрофобия (боязнь врачей) и фармакофобия (боязнь лекарств) – прямые следствия печального состояния отечественных бюджетных больниц, прежде всего их стилистическая непереносимость, конвейерное хамство, страх унижения. Хочется поэзии, мистерии, острого и яркого потрясения, – а в казенных стенах «известно что». Или неизвестно что: при ближайшем рассмотрении оказывается, что не всегда роддом представляет собой моральный и вещественный ужас-ужас-ужас, но пехотинцы естественности до ближайшего рассмотрения не снисходят (несмотря на то, что легальные платные роды по стоимости примерно сопоставимы с духовным сервисом).
Впрочем, инструментализируются и совсем другие страхи:
…«Но страшно боюсь ювенальной юстиции. Знаете, почему? Потому что детям не делаю прививки, потому что не вожу их в детсад, потому что и в школу подумываю не отдавать, потому что живу в деревне глухой такой, что сейчас и не проедешь – дорога, как масло (чернозем, поле). Потому что боюсь педофилии, наркомании, детского алкоголизама и преступности… боюсь того, что скоро везде начнут внушать, что гомосексуализм – это нормально, это хорошо, начнут наказывать за нетолерантность, за любовь к своей земле, отечеству, Родине.
Боюсь, что мои дети не захотят рожать детей.
Я люблю Россию, люблю до дрожи, до комка в горле. Люблю свой народ. А государство его уничтожает, в том числе и с помощью надвигающейся ЮЮ».(из записи Юлии Миковой на форуме kuraev.ru, 2009 год)
Как видим — не государство, не ЮЮ. Есть и другие силы.
«Соответствуя мировым стандартам»
Очевидно, что рога и копыта, собирающиеся под зонтик «естественного родительства» – не просто рога и копыта, а набирающий влияние игрок сразу на нескольких рынках: родовспомогательных услуг, психолого-педагогического сервиса, нетрадиционной медицины, «био» и «органик» товаров (питание, предметы ухода, одежда), и, наконец, активнее всего – на рынке «духовных практик». В анонсе журнала «Домашний ребенок прямо так и сформулировано: «Сфера услуг в этой области становится более профессиональной и соответствующей мировым стандартам». Женщина уверена, что входит в дивный новый мир мистических озарений – но она входит в супермаркет.
К примеру, «роды соло», ставшие особенно популярными после громкого судебного процесса над четой духовных акушеров Ермаковых из Санкт-Петербурга. Большинство клиенток «Колыбельки» благополучно разрешились здоровыми детьми, но у шестерых дети погибли в домашних родах, а двое детей стали глубокими инвалидами. В 2009 году Елена Ермакова, беременная шестым ребенком, была арестована — даже во время судебного процесса обвиняемая продолжала принимать домашние роды (нужно же кормить большую семью). В камере СИЗО Елена родила здорового мальчика, не нарушив ритуал «водных родов»), а вскоре была осуждена на пять с половиной лет колонии-поселении; через год ее выпустили, отсрочив наказание до 2023 года, – и сегодня Елена читает лекции в одном из петербургских центров родительской культуры. Ее авторитет по-прежнему велик. Пострадавшие матери уверены, что эту песню не задушишь не убьешь и Елена продолжит подпольное родовспоможение, но пока что темна вода в облацех, да и родовспомогательные моды поменялись — именно благодаря «делу Ермаковых».
Уже в ходе скандального судебного процесса индустрия оперативно перестроилась, начав усиленно пропагандировать «роды соло», при которых домашней акушерке гарантирован юридический иммунитет: она физически отсутствует рядом с роженицей, управляя мистерией по скайпу или телефону, – тем самым исключается вероятность какой-либо правовой ответственности. Роженице помогают только домашние. Роды соло популяризуют с тем же упоением, с которым в свое время — домашние роды. Вот, к примеру, Интернет-журнал detka-konfetka.ru объясняет с похвальной откровенностью: «Хотя, в большинстве случаев, сольные роды заканчиваются благополучно, не стоит забывать, что есть и трагические случаи, когда откачивали мать, а вот новорожденного уже было не спасти именно из-за неожиданных осложнений. Это действительно несчастье для семьи, но родители сами приняли всю ответственность за любой исход родов (ведь соло роды – это всегда большой риск) и здесь уже некого винить». Некого винить, ну некого винить, ну решительно некого винить! Предупреждение заканчивается глумливым пожеланием: «Удачных Вам сольных родов!»
Одиночное плавание
Переориентация на «сольные роды» позволила сохранить базовую часть отрасли «духовного родительства» (которой во время процесса над Ермаковыми предрекали скорую гибель), прежде всего – систему подготовительных «родительских школ» и курсов, которые за последнее десятилетие стали вполне себе жирной коммерческой институцией, продавая не только знания-умения-навыки, но и БАДы, и шмотки, и слинги, и «дезодоранты для беременных и кормящих», все как положено. Духовные акушерки, конечно же, частично потеряли в заработке — дирижирование по скайпу все-таки не то что непосредственное ведение родов, но это компенсировалось активизацией в пренатальном и постнатальном департаментах, появились новые услуги и новые специализации, например, «слингоконсультант» (а что, чем не профессия). В этом смысле показательна материнская биография самой Юлии Миковой: на первые роды она отправилась к известной домашней акушерке, православной американке Молли Каллигер (слава Богу, та адекватно оценила состояние Юлии и немедленно отправила ее в роддом), а вот вторые роды прошли, в соответствии с новой модой, в стиле «соло», в деревенском доме, новорожденную растирали снегом.
Разумеется, переход к «соло» не замедлил дать новый урожай перинатальной смертности: только в коммьюнити матери рассказали про шесть смертей, – а сколько не рассказали? И сколько их еще случится?
Кто ответит за идеи
Будет жаль, если «дело Юлии Миковой» станет кампанией против собственно «естественного родительства». А к этому, похоже, идет – на сайте Генпрокуратуры Юлию Микову уже обозвали «злоумышленницей» (как будто и прокуроровские включились в волну интернет-бичевания). Это, конечно, вздор: Юлия прежде всего – жертва полуразрешенной индустрии альтернативного родительства.
Но будет правильным, если ее дело станет поводом для ревизии стихийного рынка родовспомогательных, медицинских и «духовных» услуг.
И прежде всего — для ревизии рынка соответствующих идей.
Иначе в подзамочных форумах все чаще будут появляться исповеди, начинающиеся со слов «Мы его потеряли…», – и есть ли что-то более неестественное, чем такое родительство?
Евгения ДОЛГИНОВА
