Недавно, побывав на одной телепередаче, посвященной адаптации детей-сирот, услышал, что только один детский дом Москвы (аналогичная ситуация и в регионах) пускает к себе специалистов, которые работают с детьми-сиротами по особым программам. Добровольцев – всегда пожалуйста, а вот специалистов не всегда. Доброволец, по сути, замещает воспитателя, а вот специалист начинает делать совсем иное, что системе не нравится. И она начинает строить стены, заборы и рыть окопы. – Ай-яй-яй! – кричат специалисты благотворительных фондов, – какие детские дома до невозможности зажатые и закрытые, не желающие идти на сотрудничество! А между тем, детские дома можно и понять.
Часто к ним приходят специалисты, бывшие же сотрудники детдомов, ушедшие работать в фонды, и уже с другой мотивацией идущие в учреждение. Но, опять же, идущие, чаще всего, работать только с детьми, потому что на детей-сирот денег дадут, а вот на обучение сотрудников – не всегда. Это даже выгодно, с сиротами можно возиться вечно, поглощая гранты, а в тех же сотрудников часто вкладываться не хотят. При этом разница подхода к работе с детьми, реально вызывают отторжение и зависть у штатных детдомовских сотрудников, у тех, кто каждый день живет с детьми-сиротами. Они понимают, что не могут работать так, как приходящие, и что дальнейшая нагрузка по продолжению проекта ляжет на них. Оно им надо, за те же деньги?
В чем же дело? Естественно в совсем иной мотивации. Сотруднице детского дома надо и силы поберечь, и «окучить» сразу несколько детей, причем не сидящих за партами, и уже через какое-то время нет сил решать новые задачи. Технология работы с ребенком в детском доме выхолощена до предела, уже через какое-то время, тот же молодой специалист, пришедший в детский дом, вырабатывает свою тактику в работе с детьми. При этом перед сотрудником не ставится задачи по привитию адаптивных знаний, да и не знает он, как это делать. Часто в кабинете нет отдельного компьютера, чтобы можно было в сети узнать необходимую информацию, поделиться ею с детьми, нарисовать на схему или алгоритм, провести мозговой штурм и так далее. Чтобы комната, где чаще всего проходят чаепития и просмотр телевизора, могла бы стать офисом для обучения детей. Не для того работает сотрудник, не та перед ним стоит задача. Да и если даже он это будет делать, это никак не отразится на его финансах. Он бы может и хотел, но мешает загруженность.
Не секрет, что по государственной программе, сотрудник детского дома один раз в пять лет проходит переобучение. Ему рассказывают о новых тенденциях работы с сиротами – не оснастив рабочее место, не повысив мотивацию для внедрения всего услышанного и увиденного. Обучение, которое не влияет на дальнейшую трансформацию системы, сложно назвать обучением. Тем более, без дальнейшего сопровождения и поддержки. Вот и приходится детскому дому заниматься имитацией работы по той же подготовке сирот к самостоятельной жизни, открывая комнаты домоводства, фокусируя внимание на умении готовить еду. Работа над формированием личности, которой интересно расти и постигать жизнь, невозможна при скудности ресурсов, отсутствии задачи по выращиванию созидательных детей. Главная задача – довести до выпуска, а там, как карта ляжет.
Приходящие специалисты могут помочь отдельному поколению сирот, но создать системный механизм, который позволял бы самой системе репродуцировать новые технологии работы с будущим детей сегодня, не формируется. Возможно ли изменить это? Возможно, но тогда необходимо, чтобы сама государственная система повернулась лицом к сиротским учреждениям. Дала бы им удочку, повысила мотивацию к работе, что более затратно, потому что рядом с детьми с особыми потребностями должны находиться суперспециалисты. К примеру с детьми, находящимися в трудной жизненной ситуации, в той же Финляндии работает несколько человек, то есть на одного ребенка приходится порой до трех специалистов. Советский подход – одна сотрудница на группу сирот – пора менять. Чтобы специалисты не уходили работать в фонды, дублирующие, по сути, деятельность государства, за его же ресурсы, гранты и спонсорские деньги. Ведь потом попытки адаптировать выросшего выпускника обходятся дороже. До тех пор, пока все так и будет, детский дом будет сидеть в окопе, отбиваться от предложений общества поработать с детьми-сиротами. Потому что его обнажающаяся несостоятельность не позволяет ему самому повысить качество свой работы, потому что он уже в ситуации худой системы, но другой нет, а значит, будет соответствующее образование у сирот и низки уровень подготовки их к будущей жизни, и процент адаптированных сирот. А может все-таки зарыть окоп, выкопанный зачем-то в поле, и начать совместную пахоту нового урожая ради. Качества и количества, как говорил Аркадий Райкин.
Александр ГЕЗАЛОВ
