– Состоявшийся пленум Верховного суда РФ посоветовал подследственным по статье 282 УК РФ, если их обвиняют в распространении экстремистской информации в интернете, сразу обжаловать возбуждение уголовного дела, а судьям тщательно проверять основания уголовного преследования. А зампред Верховного суда Владимир Давыдов говорит, что репосты и лайки не должны быть поводом возбуждения уголовных дел. Как вы оцениваете такую позицию Верховного суда?
– Все же постановление пленума ВС носит рекомендательный характер. Само по себе неплохо, но недостаточно. Ведь если действительно желать помочь людям, обезопасить тех, кто может оказаться жертвой произвола и защитить интересы тех, кто из-за судебной ошибки или некачественного следствия стал мнимым преступником, то надо под размышления Верховного суда РФ подводить законодательную базу.
К тому же, Верховный суд обращается к судьям, коллегам. А у нас ведь эти дела лепятся следователями. Поэтому и оказывается у нас меньше одного процента оправдательных приговоров в судах.
Главный вопрос к прокурорам, экспертам и следователям.
Да, безусловно сам по себе лайк и репост не может быть преступлением. Это хорошо, что Верховный суд говорит об этом. Я думаю, что это в том числе и следствие моего разговора на прямой линии с Владимиром Путиным.
– Как вы думаете, поможет ли постановление Верховного суда РФ пересмотреть уже вынесенные приговоры по статье 282?
– Возникает вопрос: кто будет определять, есть умысел или нет? А тем временем люди уже попали в места заключения. И все они говорили, что в их действиях не было умысла. Я каждый день получаю письма от пострадавших по этой статье.
Вот недавно мне написал парень – он выкладывает в плейлист разные песни. И среди них попались две «не такие» песенки. И перст правосудия вонзился именно в него. Методом тыка. Кто его сейчас освободит?
Таких людей много, и никто не будет слушать их, чтобы теперь они объясняли, что невиновны.
Не всех сажают, есть и приговоры, где вынесено условное наказание. Но ведь и сама по себе судимость – уже плохо. Ложный экстремист, вымышленный смутьян оказывается в едином страшном списке с террористами, которые убивают людей.
– Чем может грозить возбуждение дела по статье 282 УК?
– Кроме самого уголовного преследования и ярлыка «подследственный», а потом и, возможно, «осужденный», это подразумевает, что очень важно, блокировку банковских счетов, невозможность приобрести сим-карту и в целом поражения в правах.
Человек еще не признан судом «преступником», а по факту он уже в списке таких преступников. Те, кто подпадает под статью 282, включаются в так называемый список Росфинмониторинга, куда вписаны террористы. Тем, кто состоит в списке, запрещено совершать банковские операции. В итоге человек не может пользоваться своими банковскими картами и счетами, не могут получать по картам свои деньги и так далее.
А иногда еще и уничтожают «орудия преступления» (конфискуют компьютеры, например).
– Верховный суд РФ приводит данные, по которым в прошлом году за преступления экстремистской направленности были осуждены 783 человека, из них более 580 – как раз по статье 282 УК РФ, и большинство – за публикации в интернете.
– Такие дела ведь закрытые. И не всегда ясно, почему человека преследуют.
При этом понятно, что склонение к суициду, призывы к террористической деятельности – это отдельная история. И я убежден, что нужен открытый заслон тем, кто призывает к насилию. Вспоминается практика США, где жестко наказываются призывы, которые оборачиваются реальными насильственными действиями.
Нельзя в этот же список вносить и простых обывателей, которые что-то пишут бездумно в интернете.
При этом надо понимать, что любые статьи могут быть использованы недобросовестными правоохранителями так, что невинный человек будет обвинен в чем угодно. Так мы дойдем и до запрета литературных произведений. А авторов великих романов можно будет тоже признать экстремистами!
Например, Лев Толстой с его Анной Карениной, которая так красочно изображена в момент решения броситься под колеса. Считать ли это призывом к суицидальным действиям?
Или, допустим, Андрей Белый и его роман «Петербург», в котором герой решил взорвать своего отца-чиновника. Привлекательный образ террориста.
Участники пленума Верховного суда считают, что рост обвинительных приговоров по делам о террористической деятельности (ст. 205 УК РФ) и экстремизме (ст. 282 УК РФ) говорит об успехах следствия и судопроизводства. А по-моему, о том, что гребут кого попало…
– Вы участвовали в прямой линии с Владимиром Путиным 7 июня 2018 года, задали вопрос о правильности применения статьи 282 УК. И ведь президент согласился с вами. А что вас побудило обратиться к нему с этой темой? Давно ли вы изучаете эту проблему?
– Да, я сначала записал свой вопрос и отправил на горячую линию. Мне перезвонили и предложили задать вопрос в прямом эфире. Действительно, президент согласился со мной, сказал, что «не нужно доводить все до абсурда и маразма», призвал проанализировать ситуацию.
И я буду прилагать все усилия, чтобы удалось переломить ситуацию. Я давно занимаюсь этим вопросом как писатель и журналист, еще до того, как стал депутатом Госдумы. И многим удалось помочь.
Я видел, как эти дела фабрикуются. Иногда случалось чудо, и дело распадалось. Но цифры 282 для меня опасны и зловещи уже давно, еще до того как статья попала в мейнстрим.
Я каждый день получаю письма, читаю истории знакомых и незнакомых людей. Как человек пишущий, я понимаю, сколь легко осудить кого-то по этой статье. Понимаю, как легко слово человеческое превратить в орудие против самого автора.
И часто это случается именно с творческими людьми. Были претензии к моим друзьям, литераторам. Например, того же поэта Всеволода Емелина таскали на допросы. Некоторые просили не называть их имен, опасаются за свое будущее. Кто-то не хочет огласки.
Интеллектуалов, ярких людей пытались преследовать. Это гири, которые вешают на людей.
А ведь с клеймом судимости у человека в нашей стране нет возможности реализоваться. Особенно для молодежи в провинции. Куда пойдет парень с судимостью, на какую работу его возьмут? Он там, в регионе, в своем городке просто как враг народа.
Кстати, часто бывает, что ко мне обращаются люди и я их консультирую, а потом они пропадают. Я предполагаю, что они боятся отслеживания этих разговоров. В регионах люди порой совсем бесправны.
– Истории тех, кто становится подследственным по статье 282 УК, очень разные. Например, Мария Матузная из Барнаула вывешивает в сети историческую фотографию оккупированного Смоленска. Жительница Саратова Наталия Ковалева опубликовала частушки о местных судьях. В 2011 году житель Татарстана получил штраф за лайк под скриншотом кадра из фильма «Американская история X» про неонацистов, в 2013 году жительнице Первоуральска назначили исправительные работы за то, что она назвала в сети Новый год древним ритуалом и призывала мусульман отказаться от этого праздника. Справедливы ли эти претензии или это охота на ведьм?
– У меня перед глазами все эти истории. Законодательство становится удобным, чтобы на кого-то накинуть сеть. Социальные сети многие воспринимают как рыболовные. Молодежь чувствует себя в интернете как рыба в воде, и именно там вылавливают молодых.
А еще часто одним из аргументов следователей бывает то, что у обвиняемого по 282 статье большая аудитория подписчиков. Но если веселый юный человек решил что-то увлекательное размещать, и у него действительно становится много подписчиков, что в этом такого?
Получается, надо, чтобы люди закрывали свои странички, убегали из соцсетей? Кстати, владельцы социальных сетей тоже начинают тревожиться по этому поводу и поддерживают мою позицию, когда я говорю, что нельзя преследовать по этой статье всех подряд пользователей интернета.
Глава Mail.Ru Group Борис Добродеев, например, поддержал меня публично. И это объяснимо: соцсетям угрожает исход пользователей.
– Чем вы объясняете такое массовое преследование пользователей интернета по 282 статье УК?
– Ну, во-первых, это способ поставить еще одну галочку и продвинуться по карьерной лестнице, получить повышение по службе. Ведь это легко – бороться не с реальными преступниками, а с обычными рядовыми гражданами, не подкованными в юриспруденции, которые сразу пугаются, легко соглашаются с тем, что они «экстремисты».
Тех, кто обладает определенной степенью признания и известности в соцсетях, в обществе, стараются не трогать, там ведь будет шумиха. Удар направлен против безвестных людей, которые пасутся «ВКонтакте», например, и постят бездумно все подряд. Пользуются их беззащитностью, это легкая добыча. А мальчишка или девчонка из провинции – отличный улов.
Вот мама этой барнаульской девочки, сама воцерковленная, написала мне письмо, пишет, что, мол, может быть, я сама виновата, что давила на дочку верой, и теперь у нее такие протестные шутки…
На местах ситуация вообще печальная. Допустим, под судебное разбирательство попал человек, который разместил в интернете фото из фильма: на картинке Штирлиц бьет по голове фашиста, который, естественно, в гитлеровской форме. Что делать, если следователи не смотрели «17 мгновений весны»?
Это и способ расправы. Применение 282 статьи становится сведением счетов с неудобными.
Скажем, человек, активист, борется с точечной застройкой или еще с какой-то несправедливостью. Достаточно просто изучить его социальные сети. Особенно если человек активный, неравнодушный, высказывается искренне, конечно, у него могут быть резкие и эмоциональные посты. Так можно паковать любого.
Например, история с группой, которая хотела провести референдум «За ответственную власть». Но в их деле было написано, что они призывали к свержению власти. В итоге были лишены свободы журналист РБК Александр Соколов, экс-главред газеты «Дуэль» Юрий Мухин, гражданский активист Валерий Парфенов и подполковник ВВС Кирилл Барабаш.
Сейчас под арестом находится мой приятель политолог Петр Милосердов. Дело туманное. Его обвиняют в намерении создания экстремистского сообщества. А Петр говорит, что просто отказался давать показания в отношении Александра Белова по делу об экстремизме, и что это – возмездие (Белов – один из лидеров русских националистов, основатель «Движения против нелегальной иммиграции» и «Этнополитического движения «Русские»», признанных в РФ экстремистскими сообществами. – Ред.).
Когда понадобилось «закрыть» одного из лидеров русских националистов Дмитрия Демушкина, у него «ВКонтакте» обнаружили фотографию с баннером с призывом «России – русскую власть». Ему инкриминировали как раз статью 282 УК РФ, следствие посчитало, что фотография разжигает национальную ненависть. И Демушкина приговорили к заключению.
Надо признать: общество находится в стрессе. Требовать от людей в такой ситуации спокойствия, чтобы не было в сети резкостей, диких шуток, и озлобления невозможно.
Все мы разные, у нас разные суждения, отношение к истории, к политике. Нельзя же всех превращать в преступников. А кто тогда каста неприкасаемых – чиновники, у которых лица деревянные от необходимости все время прятать свои эмоции?
Кто-то может сказать: хватают только выскочек. Но аудитория интернета подвижная, и в этот список завтра можете попасть вы.
– Ваш законопроект, исключающий уголовное наказание по 282 УК РФ, был отклонен Госдумой. Почему?
– Да, в законопроекте предлагалось уголовное наказание по статье 282 заменить административным наказанием.
Я считаю, что нужно убедить государство в том, чтобы закон был смягчен и очеловечен хотя бы для тех, кто попался в первый раз.
В отношении дебютантов нужно ввести принцип административной преюдиции. Дать им возможность доказать, что умысла не было. И в любом случае не превращать их автоматически в уголовников. И это должны быть административные дела, по административному кодексу, а не по уголовному.
Я сравниваю 282-ю статью с Карфагеном: зло должно быть разрушено, но и хотя бы отломить кусок или кусище от Карфагена было бы прекрасно.
То, что уже хотя бы начался разговор об этом в обществе, – неплохой признак. Особенно в контексте того, что у нас легко принимаются драконовские законы. Разговор о милосердии и здравом смысле нужно конвертировать в конкретное изменение законодательства. И я буду вносить новый законопроект.
Сейчас законопроект был завернут еще на стадии комитета по безопасности и противодействию коррупции с расплывчатыми формулировками, и это привычно для Госдумы, ведь в ходе депутатской работы вносятся десятки предложений и многие отклоняются.
Может быть, те, кто был против моих предложений, просто считают, что такой законопроект должен быть вынесен фракцией большинства? Я буду не против, ведь главное – помочь людям.
Я также связываю отклонение законопроекта с тем, что ждут отмашки сверху. Ну и есть еще непубличные силы, которые не участвуют в этой дискуссии, но стараются препятствовать моей инициативе. Они заинтересованы в том, чтобы получать лишние звания в ходе своей охоты на ведьм.
– Как защитить себя от этой провокационной уголовной статьи? Как правильно вести себя пользователю соцсетей, чтобы не быть обвиненным в экстремистских высказываниях?
– Если вы попадаете под удар, то надо сразу придать случай максимальной огласке. Общественное внимание поможет. Сразу писать в соцсетях, что вас преследуют. И я призываю сразу писать мне, я работаю со всеми обращениями. Ну и стоит, конечно, посоветовать лучше не писать в интернете откровенные глупости.
В то же время не хочется советовать останавливать свободомыслие и сатиру. Законодательство все равно нужно менять. Пусть люди свободно мыслят и искренне высказывают свои мнения. Россия всегда, при всех зигзагах ее истории, была сильна свободомыслием.
