Дельфинотерапия. Само название манит и чарует.
Дельфин – интеллектуал в животном мире с обаятельной улыбкой, блестящим пластичным телом и загадочным ультразвуковым сонаром, существо, живущее в двух стихиях – морской и воздушной, в мировой мифологии – спутник богов.
Наблюдать за дельфинами, а тем более общаться с ними – огромное удовольствие. Как ни поверить в то, что эти прекрасные животные способны исцелять.
Каждое лето тысячи родителей по всему миру везут своих детей, страдающих церебральным параличом, аутизмом и даже раком на теплые побережья в центры дельфинотерапии, которая обходится им в тысячи, а то и десятки тысяч долларов, в надежде на то, что неговорящие, парализованные и с иными ограничениями дети если не полностью преодолеют их, то хотя бы сделают большой шаг вперед к излечению.
Некоторые центры предлагают сеансы общения с дельфинами, кормления, тактильного контакта. Пациенты плавают, прикасаясь к животному, либо оседлав дельфина и держась за его дорсальный плавник. Все эти действия выполняются под руководством инструктора.
Другие терапевтические центры не ограничиваются этим. Специалисты разрабатывают специальные индивидуализированные программы под конкретного ребенка с учетом его проблем и ограничений. Основываясь на том, что общение с дельфином является высоко мотивирующим фактором, они составляют программу, включающую выполнение ребенком различных игровых действий, направленных на дельфина. Это может быть как физическое действие (например, кидание резиновых шариков или колец животному), так и речевое.
Провайдеры считают, что сеансы дельфинотерапии для аутичных детей (именно этот диагноз является одним из основных приложений метода) способствуют улучшению психоэмоционального состояния пациента, концентрации внимания к внешним стимулам и соответствующей реакции на них, развитию мелкой и крупной моторики, а также речи и когнитивных способностей, повышают мотивацию к дальнейшему обучению.
Некоторые из них даже заявляют, что 2 недели дельфинотерапии способны дать такой прорыв в развитии аутичного ребенка, что результат будет эквивалентен 6 месяцам обычной физической и речевой терапии.
А один из центров дельфинотерапии в Анталии, Antalya Soulscience School, заявляет, что благодаря сеансам в их заведении 6-летний ребенок с аутизмом полностью избавился от всех симптомов расстройства!
При этом ни в нашей стране, ни в ближнем и дальнем зарубежье дельфинотерапия не имеет официального статуса медицинской терапии, и деятельность центров не регулируется государственными медицинскими агентствами.
Что это, несправедливость в отношении неортодоксального терапевтического метода или вполне обоснованное выведение этого вида услуг за рамки медицины как практики лечения болезней?
Сами провайдеры сервиса уверены в том, что лучшее доказательство его эффективности – это сотни родителей, приезжающие к ним повторно. Если бы родители не видели положительного эффекта дельфинотерапии, они не стали бы копить деньги к лету, чтобы еще раз повезти своего больного ребенка на встречу с дельфинами.
Современная медицинская наука и практика, однако, не довольствуется исключительно мнениями пациентов и их родителей. Не то чтобы они не учитывались, но рациональный подход требует ответов на несколько важных вопросов.
Первый вопрос: при наличии положительных сдвигов можем ли мы быть уверены в том, что это результат именно данной терапии, именно того фактора, которому мы и приписываем лечебный эффект?
Второй вопрос: если лечебное действие имело место и было обеспечено именно этим фактором, то каков его масштаб в сравнении с результатами других терапий, направленных на это же заболевание по соотношению материальных затрат и размера эффекта?
Третий вопрос: насколько безопасна эта терапия?
Есть и еще один вопрос, а именно: каков механизм действия терапии? Но при наличии благоприятных ответов на все предыдущие, метод можно рекомендовать даже при не очень полном понимании того, как он действует.
Есть ли исследования, свидетельствующие об эффективности дельфинотерапии? Скажем так: есть те, которые делают такое заключение. Это работы Дэвида Натансона из центра Dolphin Human Therapy (Майами, Флорида, США), российской исследовательницы профессора Л.Н.Лукиной, и несколько других исследований.
Между тем, ряд работ, в частности большой и подробный аналитический обзор нейробиолога Лори Марино и клинического психолога Скотта Лилиенфилда из Университета Эмори (Атланта, США) указывает на слабость этих исследований и необоснованность выводов.
Прежде всего, невозможно утверждать, что положительный эффект терапии был вызван именно общением с дельфинами. Для такого вывода необходимо исключить два других фактора: эффект новизны и плацебо-эффект.
Эффект новизны связан с положительным влиянием на человека любого нового опыта, вызывающего сильные положительные эмоции. По крайней мере, на короткий срок такой опыт повышает настроение пациента и облегчает контакт с ним, а это очень важно в случае аутичного ребенка либо детей с другими расстройствами развития.
Однако тот факт, что общение с дельфинами несет в себе новизну и удовольствие, еще не делает его терапией, лечением. Важно то, что родители маленького пациента платят за тот специфический эффект, который могут обеспечить именно дельфины. Но ведь сильные эмоции ребенок может испытать, например, в парке аттракционов, на цирковом представлении, при катании на санках со снежной горки, от общения с другими животными, наконец. При этом затраты родителей окажутся на несколько порядков ниже.
Никто не проводил исследования, сравнивающие эффекты дельфинотерапии и, например, иппотерапии. Никто не рассматривал вопрос о том, не были ли положительные результаты обеспечены скорее водными процедурами, тщательной и интенсивной работой терапевтов с пациентами, сравнимы ли они с результатами, например, прикладного поведенческого анализа или других высокоинтенсивных коррекционных терапий. Иными словами, никто не отделил специфически дельфинную составляющую в терапии от иных ее частей.
Контроль испытания любой терапии при помощи группы пациентов, получающей плацебо, является стандартом медицинского исследования в наши дни. Разумеется, то, что легко осуществимо с лекарственными препаратами – одной из групп больных дают таблетки-пустышки и сравнивают результаты действия реального препарата с результатами приема пустышки – не так-то просто проделать с дельфинотерапией.
Что бы могло стать плацебо-дельфином или дельфином-пустышкой? Как отделить эффект терапии от плацебо-эффекта, то есть положительного результата, обусловленного психологическим влиянием на пациента и его близких самого факта прохождения процедур и ожидания улучшений?
Самое удивительное заключается в том, что команда доктора Дэвида Натансона, чьи работы о положительном влиянии дельфинотерапии критикуют Марино и Лилиенфилд, придумала и сконструировала так называемого аниматронического дельфина. Натансон провел исследование, в котором воздействию TAD (Test Animatronic Dolphin) были подвергнуты 35 детей с 7 различными диагнозами из 7 стран. К какому же выводу пришел исследователь?
Интерактивные сеансы с аниматроническим дельфином оказались не менее, а в некоторых случаях даже более эффективными, чем с живым!
О чем это говорит? Лори Марино в своем интервью заявляет, что эта работа Натансона имеет все те же методологические недостатки, что и его предыдущие исследования дельфинотерапии, а потому вывод о лечебном эффекте аниматронического дельфина также весьма сомнителен.
Но давайте посмотрим на это с другой стороны: если на минутку забыть о слабых сторонах исследований Натансона и принять его выводы за истину, то получится, что в сравнении между реальным дельфином и дельфином-плацебо выигрывает плацебо! И это означает, что нет такого специфического качества, присущего именно дельфинам и только им, которое обеспечивает особый эффект этого вида терапии.
Перепрыгнем через третий вопрос – насколько безопасна дельфинотерапия? – и вернемся к нему чуть позже, а сейчас попытаемся выяснить ответ на четвертый: есть ли научные данные о механизме воздействия дельфина на организм человека?
Гипотеза в основе терапии заключается в том, что ультразвук, который издает дельфин в процессе эхолокации, влияет на баланс нейротрансмиттеров в мозгу человека. Гипотеза, однако, не имеет экспериментальных подтверждений, а вот это исследование немецких ученых демонстрирует ее несостоятельность.
Исследователи записали 83 сеанса дельфинотерапии в центре Dolphins Plus во Флориде. Они установили, что ультразвуки, испускаемые дельфинами, не достигали даже минимального порога принятых для ультразвуковой терапии медицинских норм.
А теперь вернемся к вопросу о безопасности.
Есть задокументированные случаи, когда пациенты были травмированы в результате нападения на них дельфинов во время лечебного сеанса.
Такое происходит нечасто, однако приходится признать, что поведение животного, содержащегося в неволе, не всегда полностью предсказуемо, потому что неволя, как считают специалисты, является стрессом даже для особей, которые в ней рождены, а тем более – для отловленных животных.
Существует также риск заражения от животного, например, передача кожной инфекции.
Есть и еще один важный аспект дельфинотерапии, это аспект этический. Мало кто осознает, что охота на дельфинов – дело жестокое и кровавое. Специалисты считают, что на каждого живого дельфина, содержащегося в неволе, приходится около 10 погибших в процессе отлова.
Но дело не только в этом, но и в самом факте содержания животных в неестественных для них условиях и дрессировки, которая является насилием над их природой.
Все рациональные доводы говорят о том, что дельфинотерапия – это не лечение, а всего лишь один из способов оздоровления, который обходится гораздо дороже, чем, например, обычный отдых у моря.
Но есть «довод» эмоциональный: дельфина, в отличие от лошади или собаки, сопровождает ореол экзотичности, мистики, чуда. И как не понять родителей детей с тяжелыми недугами, которые чаще всего уже перепробовали множество разнообразных терапий, требующих постоянного напряженного усилия и дающих порой лишь скромные результаты.
Желание прорыва, резкого улучшения в состоянии ребенка, вера в чудо заставляет их копить деньги на дельфинотерапию, урезая расходы на свои насущные потребности, влезать в долги, брать кредиты, продавать дома (такие случаи известны в США), обращаться за помощью к благотворительным организациям.
Что ж, это их право, но хотелось бы, чтобы они все-таки отдавали себе отчет в том, какова реальная ценность курса, на который они собираются потратить эти деньги.
Бывают случаи, когда аутичный ребенок делает резкий скачок в развитии благодаря общению с лошадью, собакой и даже кошкой. Официальной медициной такие виды терапии тоже не признаны, но даже если кошка никак не повлияет на больного ребенка, она обойдется родителям гораздо дешевле, чем поездка к дельфинам.
Источники:
Dolphin-Assisted Therapy: Claims versus Evidence
Dolphin-Assisted Therapy: More Flawed Data and More Flawed Conclusions
