Недавно на сайте Свято-Духовского храма г. Бриджпорт, штат Коннектикут, появилось объявление: «В октябре 2007 о. Вадим Письменный отправляется в Россию с духовной и гуманитарной миссией. Просим вас сотворить милость и поддержать несколько благотворительных проектов. Имена жертвователей будут поданы для поминовения в Троице-Сергиевой Лавре и у других святых мест России». Разумеется, мы не могли пройти мимо этого события и встретились с о.Вадимом, клириком Православной Церкви в Америке и настоятелем англоязычного карпаторосского Свято-Духовского прихода, чтобы узнать, кто он, что привело его в Россию и что делается в Соединенных Штатах Америки, в частности – в области церковной социальной деятельности.
Вадим ПИСЬМЕННЫЙ родился в Подмосковье в 1962 году, закончил в Москве 3-й мединститут, работал на скорой помощи и некоторое время психотерапевтом. В 1994 году приехал в США и поступил в греческую православную духовную академию Честнаго и Животворящего Креста в Бостоне, которую закончил в 1997. В 1999 был рукоположен во иереи в юрисдикции Православной Церкви в Америке и назначен настоятелем Бриджпортского храма. Приход отца Вадима – это потомки карпатороссов, проживавших когда-то на территории современной западной Украины и Словакии, и эмигрировавших в США в конце XIX – начале XX-го века (храм Святого Духа был заложен в 1894 г.). Они не говорят ни на русском языке, ни на карпаторосском диалекте, и являются в большей степени американцами, нежели носителями традиций восточно-европейских славян.
При храме есть ряд социальных служб: группа «Мироносицы», навещающая прихожан в домах престарелых, и тех, кто по старости или болезни уже не выходит из дома, и разносящая подарочные корзины на Рождество и Пасху; есть ветеранская организация , ухаживающая за могилами ветеранов вооруженных сил США (в основном это могилы участников Второй мировой войны, а также корейской и вьетнамской кампаний); пенсионерская группа, которая собирается раз в неделю в трапезной церкви для общения, чае- и кофепития, игры в бинго и карты. Есть клубы «R» – старший и младший («R» – сокращение от «русский». Название было сокращено в годы холодной войны из-за очень негативного отношения к русским). Эта организация проводит благотворительные акции, пикники, обеды и т.п. Вырученные средства идут на поддержку православных семинарий, на рождественские подарки детям в странах бывшего СССР и восточной Европы, также на конкурсной основе даются стипендии выпускникам школ, поступающим в колледжи.
Но, по словам отца Вадима, заниматься церковной благотворительностью в США сегодня намного сложнее, чем в России: «Там все церковное загнано в гетто уже давно до такой степени, что ни в какой общественной жизни никакая Церковь, даже протестантская, не участвует. Церковь там не присутствует в общественном сознании, она вынуждена жить в контексте либеральных ценностей и отодвинута в сторону: говорить о каком-то воздействии на общество, или содействии со стороны государства, в общем-то, не приходится.
В Штатах, как и везде, существуют социальные проблемы. Нищие там не сидят, правда, на паперти, но иногда заходят. Храм находится в районе, где живут, по большей части, афроамериканцы и выходцы из Латинской Америки, с высоким уровнем преступности, наркомании и т.д. Я могу что-то дать, если обращаются ко мне, но только небольшое пожертвование, а прихожане в основном к ним отрицательно относятся. Существует и определенная проблема последствий расистских времен: в Соединенных Штатах когда-то было очень нетерпимое отношение к неграм, латиноамериканцам и к некоторым другим этническим группам, а поскольку мои прихожане росли в то время, то у них это восприятие несколько задержалось в сознании. Поэтому они не настроены на активную работу, скажем, с неграми. Так что расистский вопрос стоит до сих пор, хотя иногда и в неявном виде.
В каком-то смысле непросто складываются отношения с прихожанами-карпатороссами и у меня. Ведь их предки в Европе долгое время были униатами, а в православие они вернулись только в США. Был такой святой – Алексей Товт, сам бывший униатский священник, переведший тысячи карпатороссов в православие в конце XIX – начале XX веков. Все же несколько веков в католичестве, и уже более 100 лет в протестантских Соединенных штатах сказались на моих прихожанах. А поскольку я ориентируюсь на русскую православную традицию, то между нами есть и отчуждение и другие проблемы.
Сложности взаимодействия между этническими группировками в некоторых случаях бывают незаметными, а иногда случаются эксцессы.
В городе 9 православных церквей (канонических, есть еще «филаретовская» неканоническая – структура т.н. «Киевского патриархата»). Раньше в городе было много фабрик и заводов в основном оборонной промышленности. Работало много иммигрантов, которые открывали эти церкви. Теперь все эти заводы закрыты, приходы состоят в основном из пенсионеров, работавших там. По большому счету, все православные юрисдикции (греки, албанцы, румыны, украинцы), и многие католики ведут общую благотворительную работу в городе, и нельзя сказать, что вот это благотворительность – православная, а вот эта вот – католическая, или еще какая-то.
Например, мы собираем продукты для благотворительной столовой на католическом приходе. У них есть так называемая «кухня», где они готовят для малоимущих местных жителей, а чтобы организовать такую кухню самим – это отдельное усилие, нужна специальная организация, разрешение городских властей, а у них очень много требований. Приходится участвовать опосредованно.
Раз в месяц мы – представители всех Бриджпортских церквей (в основном – протестантских) – кормим американских бомжей под шоссе, то есть под скоростной дорогой. После воскресной службы мы делаем хот-доги или какие-то другие бутерброды и привозим туда. Бомжи не сильно отличаются от российских, только более избалованны разными льготами. Очередь выстраивается в считанные секунды, потому что бродяги уже знают, что их будут кормить, и в течение 5-10 минут мы все раздаем.
Кроме того, по договору с администрацией мы ходим в приют для бездомных, расположенный неподалеку от храма и занимаемся приютом в близлежащем городке, где я живу. Туда я хожу с группой взрослых активистов и с детьми из воскресной школы. Их не много, приход наш состоит в основном из пожилых людей, но тех детей, какие есть, я стараюсь приобщать к социальной работе. А моя матушка тоже старается не отставать, она входит в «Женский совет Православных церквей большого Бриджпорта», занимается с русскими детьми, усыновленными американцами русским языком и основами русской культуры. Усыновленных русских детей в округе много, есть даже ассоциация родителей, усыновивших русских детей (при том, что на весь процесс усыновления одного ребенка уходит 20-30 тысяч долларов). Но большая часть родителей не интересуется ни Россией, ни православием. Интерес к российским детям вызван отчасти тоже расовым подходом: русские дети становятся т.н. белыми американцами, а не азиатскими или афроамериканцами и когда вырастают – лучше вписываются в общество. Для многих белых американских родителей это достаточно важный фактор. Детям даются новые имена и фамилии, они ходят в католические и протестантские церкви, или никуда не ходят, если родители атеисты. Кроме того, многие из них бывают очень способными детьми, если только их не слишком травмировали в детдомах. Только единицы приемных родителей поддерживают русский язык у детей, оставляют им изначальное имя, водят на уроки русского и на другие мероприятия, фестивали и т.д. Сейчас у матушки трое учениц – из двух семей. К сожалению православие никто из детей не сохраняет.
Какой-либо активной миссионерской деятельности мы не ведем – большинство прихожан пожилые люди, живут далеко и приезжают на машинах. Я как-то одно время ходил вокруг некоторых офисов, магазинов, пытался что-то сказать, по-английски в основном, мог сказать несколько слов по-испански, но у местных жителей нет большого интереса к православию, объяснить им что-то очень тяжело. Они уже или в католичестве, или же в каких-то неопротестантских группах. Иногда подходят харизматы разного толка, у них сознание совершенно иное, но я и с ними общаюсь, как могу.
А с государством взаимоотношения в этом смысле только на уровне получения разрешений. И разрешения нужны на любой пустяк! Например, когда мы устраиваем церковный благотворительный пикник для сбора средств на содержание церкви. Это – благотворительная акция: покупается входной билет, люди приходят, музыка играет, они едят. На пикниках часто спиртные напитки бывают, во всех церквях они разрешаются, так принято – если ты хочешь, можешь выпить чего-то – но только со специального разрешения городских властей. У нас многие прихожане любят пиво, так даже чтобы получить разрешение на распространение пива на таком пикнике, нужно получать лицензию из мэрии! И можно сказать, что, в принципе, ни по какому другому поводу мы с государством в рамках церковной активности не пересекаемся, только на предмет получения разных разрешений.
Здесь, в России, все по-другому и, надеюсь, что так все и останется. Здесь Церковь, как Дух Святый, везде присутствует – «иже везде сый и вся исполняяй». Мы, верующие, везде призваны явить свою веру – в обществе, и в делах милосердия в том числе, и во всех других сферах общественной жизни. Как сказал митр. Кирилл, церковь отделена от государства, но не отделена от народа. Разделение на Церковь и общество идет от так называемого либерального, западного сознания, когда все фрагментировано, все разбито на какие-то кусочки, как они думают, друг с другом не связанные. Наше православное сознание другое: у нас есть некая целостность, и у нас есть связь всего со всем».
Мы спросили у о.Вадима, жалеет ли он о своем отъезде, и был ли бы рад все изменить, если была бы такая возможность.
– Об отъезде я не жалею – ответил он, – в США вполне адаптирован, но укорененности и любви не возникло. Я ориентирован на Россию и русское православие. Надеюсь, если Бог даст послужить и на Родине. Но наш город (мы с матушкой живем не в Бриждпорте из-за высокой криминогенности, а в спокойном Милфорде, находящемся через город от Бриджпорта, но понятие городов тут относительное, они переходят друг в друга без перерыва, стоят только разграничительные знаки) нам очень нравится. Полюбил ли приход? За 9 лет возникли, конечно, какие-то отношения, привязанность. Но служение священника всегда связано с несением креста, с подвигом. Так что молюсь, чтобы Господь даровал больше подлинной духовной любви к людям. А насчет желания все изменить, тут сложно что-то сказать, ведь история не знает сослагательного наклонения. Верю в промысел Божий, и в то что приобретенный опыт поможет мне и в России и в США или еще где-то куда Господь пошлет на служение.
В России отец Вадим со своей матушкой, Еленой Письменной, помогают двум детским домам (в Московской и Калужской областях), двум многодетным семьям (одна – в Москве, другая – семья священника из Подмосковья) и семье семинариста, недавно ставшего отцом. О нуждающихся в поддержке людях они узнавали от знакомых, или через интренет. Отношения, возникшие на благотворительной основе, теперь переросли в личные, дружеские. Например, благодаря знакомству в семинарии, о.Вадиму удалось устроить для подопечных детдомовцев замечательную экскурсию по Лавре, а самому – послужить в день памяти преп.Сергия. А работа с детскими домами вообще может увенчаться появлением у русско-американско-карпаторосского священника новых членов семьи:
«Началось все с того, что к нам с матушкой обратилась одна женщина, американка, которая хотела удочерить русскую девочку, и ей нужна была помощь: звонить в детдом, и говорить с администрацией, с этой девочкой, – а по-русски она не говорила. Полгода они с матушкой каждую субботу часа по два – по три говорили с этим детдомом телефону. Азаровский детский дом достаточно благополучный, есть гораздо менее благополучные детдома. А этот – очень интересный сам по себе, семейного типа. Дети живут там в таких коттеджах, объединены в разные возрастные группы – от 8 до 19 лет. Живут как в семье, то есть у них нет расписания – ни подъема, ни отбоя. В каждом отряде свой штат преподавателей-воспитателей.
Скоро матушка уже узнала там всех: и детей, и сотрудников. В итоге она поехала к ним, привезла подарки, сводила детей в город. На следующий год поехал я, тоже с подарками. Одежда, обувь, кроме того, они нас просили помочь поехать детям на Черное море – своих средств не хватало.
о.Вадим и ребята из Азаровского детского дома в Шамординo
Поехал я как священник, и чтобы не ограничиваться материальной помощью нанял автобус, свозил детей в Оптину пустынь и Шамордино, там недалеко. И в этом году мы опять собирали у нас на Рождество им подарки, собирали и на поездку на море, и сейчас вот я приехал – привез это все. А администрация просила меня отвезти ребят в Троице-Сергиеву Лавру. На большие праздники, их вывозят в храм, чтобы они помолились, свечки поставили, но не чаще чем на Рождество и Пасху; а чтобы их воцерковить глубже, требуется больше усилий и большее пастырское окормление. Я, конечно, не могу этим заниматься, находясь через Атлантический океан от них, – но то, что могу, делаю.
А в подмосковном детдоме я помогаю двум девочкам, и еще – сестре одной из них, находящейся в сиротском детском саду в том же районе. Это – обычный детдом, дети – по группам, живут в бывшей школе. Я туда попал через знакомого священника из Москвы. Там – я не уверен, стоит ли об этом вообще говорить? – я познакомился с одной девочкой, которую усыновили и вернули обратно, бывают такие трагические случаи. По статистике, такие дети часто доходят до самоубийства, потому что не могут перенести второго развала семьи, второго сиротства. И вот я пообщался, подарки послали к Рождеству. Мы с матушкой думали об усыновлении тех сестер. Но в данный момент из-за некоторых сложностей в законодательстве и из-за сложностей с финансами и жильем пока не получается. Но контакт мы все равно поддерживаем. Я надеюсь, если будет Божия воля, то Господь нам кого-то пошлет… Если не будет – то буду продолжать помогать как могу. Всем, кому могу помочь».
Записал Дмитрий РЕБРОВ
