Санкт-Петербургский Фонд Димитрия Солунского существует с 2003 года. Неслучайно фонд носит имя этого святого великомученика, покровителя славян, «отечестволюбца» славянских народов. Здесь объединены те, кто хочет помочь своим ближним. Люди, работающие в этом фонде, ощущают себя не просто сотрудниками, но, прежде всего – христианами, которые хотят направить свои усилия на то, чтобы сделать доброе дело для каждого, кому больно, кто потерял всякое упование, отдалился от Бога. О том, кто эти люди, какие они, рассказывает директор фонда диакон Даниил Василевский.
Многодетной семье жить не легче, чем неполной
– Мы стараемся помогать тем, кто попал в самые разные ситуации. Прежде всего, это многодетные семьи и одинокие мамы. Мы оказываем им помощь материальную, а если есть возможность привести человека к Богу, то стараемся делать и это, например, помогаем детей покрестить. Как правило, мама, которая оказалась в тяжелой ситуации, всегда вспоминает о Боге и ей легко помочь прийти в церковь.
– Что в данном случае понимается под одинокой мамой? Это ситуация развода, или усугубленные события жизни?
– И то, и другое. Иногда семья по документам считается полной, но муж страдает каким-либо недугом (например, алкоголизмом или наркоманией), требует заботы и внимания. В этом случае супруге гораздо тяжелей, чем если бы его, мужа, не было. И человеку в таком положении помочь, с одной стороны, трудно. Но с другой – легче, потому что сердце стразу откликается. Слова «алкоголик» или «наркоман» звучат уничижительно, появляется брезгливое чувство по отношению к ним. Но это наши братья, и зачастую это верующие люди. Есть случаи, когда эти недуги оказываются временными, человек исцеляется, и жизнь в семье налаживается. Но если даже семья не страдает такими отклонениями, условия нашей жизни таковы, что многодетной семье в наше время жить не легче. Хочется помогать таким семьям и других призывать помогать, если есть возможность.
Средний срок жизни бездомного – три года
– Следующее направление, по которому мы работаем – это бездомные, оказавшиеся на улице. Здесь приходится бороться со стереотипами. Часто думают, что если человек оказался на улице, значит, сам виноват, ему нельзя доверять. Чтобы разрушить такой стереотип, достаточно поглядеть такому человеку в глаза, и мы увидим в нем взгляд и светлый, и добрый, взгляд человека, который много страдает. Дело в том, что сейчас на улице оказываются уже не те люди, который сами ушли из дома, но часто те, которых из дома выгнали. Много случаев, когда теряют квартиры, и в этом нет их вины. Первая волна была, когда люди действительно, лишались квартиры из-за того, что выпивали. Иногда их даже и не обманывали, просто они не сумели употребить деньги на то, чтобы приобрести какое-то другое жилье. Было много случаев, когда пожилые люди теряли квартиры, доверившись тем, кто обещал им жилье за городом. Они попадали в неприспособленные для жизни помещения. Сейчас много случаев, когда жилья лишаются люди умственно отсталые. До определенного времени кто-то из них жил с родственниками, с мамой, с папой, но после их смерти остался нежизнеспособен, за ним никто не следит. Таких людей много на улице.
Установлено, что человек на улице живет как правило всего три года. После этого он заболевает, очень много случаев обморожения. Часто кажется, что бомжи выглядят выпившими. Они, действительно начинают пить на улицах оттого, что им не хватает элементарного чувства комфорта. Их отовсюду гонят, везде для них таится какая-то опасность. Есть случаи, когда сотрудники правоохранительных органов отнимают у них документы.
– А зачем отнимать документы у беззащитного бомжа?
– Они их рвут, уничтожают, потому что когда у человека нет документов, он никто. Его можно избить, убить. Тем самым очистить город от бомжей.
– Какой возраст тех, кто оказался на улице?
– Как правило, после сорока. Но есть и молодые. Это не бывшие беспризорники. Это те, кто приехал в Петербург на заработки иногда по объявлению, иногда по договоренности. Опять же они теряют документы, оказываются на улице, перестают ориентироваться, постепенно привыкают к жизни на улице. Часто такие люди просят помочь ему собрать деньги на билет. Как правило, все мы к таким просьбам привыкли, и им уже не верим. Но бывают случаи, когда это правда и человека действительно нужно отправить. Мы в таких случаях созваниваемся с родственниками, проверяем, куда он едет, и отправляем человека домой. Особенно важно это делать зимой, потому что человек может провести холодные дни на улице, обморозить ноги и попасть в больницу. В больнице его продержат, возможно, ампутируют конечности, а потом оставят на улице. Сейчас встал вопрос, чтобы приобрести для нашей организации автобус для того, чтобы собирать таких людей. В дальнейшем мы планируем открыть ночлежку.
Следует сказать, что наш фонд в первую очередь старается помогать инвалидам, потому что, во-первых, они наиболее беззащитны, во-вторых, пока человек ходит, часто он не склонен прибегать к нашей помощи, и надеется устроиться сам. С одной стороны, мы стараемся продлить человеку жизнь, исцелить его телесно, с другой стороны, успеть его воцерковить, чтобы человек умер с Богом.
– Это жестокие люди?
– Нет, это несчастные люди. Добрые и отзывчивые, как наши бабушки и дедушки, всегда спасибо скажут. Мы помогаем инвалидам и видим, что это люди смирившиеся. Они не сами оставили страсти, но страсти уже их оставили. Поэтому им легче прийти к Богу.
Цена ребенка: 10.000р. на жизнь, 200р. – за смерть
– Мы также работаем по программе предотвращения абортов, распространяем листовки и буклеты по женским консультациям с информацией о вреде абортов. В буклетах есть телефон нашего фонда и та мама, которая нуждается в помощи, может ее получить. Число звонков растет. Мы хотели бы, конечно, чтобы в консультациях работал наш сотрудник, который отговаривал бы женщин делать аборты. Для учреждений данного рода аборт является плановой операцией, за которую врач получает 200 рублей, деньги небольшие, но регулярные. Поэтому найти здесь общий язык непросто. С другой стороны, в число абортов в женских консультациях снижается. Их в основном делают в специализированных платных центрах, а туда нам проникнуть сложно.
В любом случае, человек должен знать, какой вред может принести аборт. Помимо того, что это грех, который разрушительно действует на весь состав человеческий, это отражается и на физическом здоровье. В одной психиатрической лечебнице я просматривал карточки пациенток. В большинстве из них было указаны один или несколько абортов. Известно, что аборт может в дальнейшем спровоцировать и раковые клетки.
Мы также помогаем детскому приюту. Государственные детские дома неплохо обеспечены материально. Например, на содержание одного ребенка в детском доме ежемесячно положено 10 тысяч рублей – сумма, достаточная для питания. Не всякая семья, особенно многодетная, может потратить столько на своего ребенка. Тем не менее, мы видим, что дети, которые выходят из детского дома, часто имеют несчастную судьбу. Так же они лишаются квартир, попадают на улицу, в преступные группировки. Дело в том, что они оказываются неспособными к жизни в быту. Они, например, не умеют зажигать газ, потому что привыкают жить на всем готовом. Они не знают, как покупать вещи, готовить еду, стирать. Потому что по закону, находясь в государственном учреждении, в детском доме, ребенок не имеет права сам себя обслуживать. Заботиться о таких детях очень сложно. Здесь нужно находить контакты с руководством, организовывать сестричества, где можно было бы брать заботу об одном конкретном ребенке, дружить с ним не только тогда, когда он маленький, но и впоследствии нести с ним тягости, помогать ему. Мы хотели бы наладить такую работу. А пока ездим в приют, служим молебны, поздравляем детей с праздниками. Так несколько воспитателей воцерковились, детки тоже тали ходить в церковь.
«Вы сказали «милосердие», я бы сказал «любовь»»
– Как много людей, которых опекает ваш фонд?
– У нас сейчас 25 семей регулярно получают материальную помощь. Она, конечно, маленькая. Кто-то скажет, что надо давать людям не рыбу, а удочку. Но если на руках маленький ребенок, или даже трое, то нет руки, которая эту удочку сможет взять. Очень трудно найти такую работу, чтобы человек работал дома.
– Знаете ли вы лично тех людей, которых вы опекаете?
– Так получается, что для того, чтобы знать, какая человеку нужна помощь, мы должны знать каждого, его историю. В основном, требуются вещи, деньги, еда. Материальная помощь, конечно, нужна. Но если у человека нет друзей, нужно помочь ему найти тот круг, где он мог бы общаться, чтобы не жить в одиночестве.
– На ваш взгляд, милосердие, которое заложено в человеке, имеет предел? Может ли частое переживание боли другого из чувства самосохранения стереть, притупить сострадание?
– Вы сказали «милосердие», я бы сказал «любовь». Это то чувство, которое может нас породнить с Богом, усвоить Божии свойства в себе. Поскольку Бог бесконечен, то и приближаться к нему можно бесконечно. Равно, впрочем, как и удаляться. Любовь бесконечна. Но искушения в такой работе заключается в том, что в какой-то момент, делая то же дело, перестаешь испытывать радость, остроту радости. Тогда и уныние, и недовольства приходят. Надо быть уверенным, что такие дела делаются ради Бога. И это будет придавать сил всякому делу.
Спрашивала Жанна СИЗОВА
