Рано или поздно этот выбор встает перед каждой из них. Продолжать жить так, как прежде, или что-то менять, то есть — уходить. Дилемма не просто серьезная и ответственная, но и очень сложная. Прежде всего, нужно понять, что находится на одной чаше весов, а что – на другой. Это непросто. Посчитаем сегодня, что теряет женщина, живущая с сильно пьющим человеком.
Минное поле
Получила недавно письмо в «личку».
«Мой муж – запойный пьяница. Умный, добрый, талантливый человек, но совершенно невыносимый, когда выпьет. А пьет он часто. Мне кажется, я испробовала уже все: и деланное равнодушие, и ласку, и увещевания. Ходили к врачам, кодировались на год (на самом деле, получилось на три дня). Что дальше? Я не знаю. И как я буду жить без него – тоже не представляю. Придется менять квартиру, искать другую работу… Мне необходимо принять решение, но я нуждаюсь в помощи».
О.
Рано или поздно этот выбор встает перед каждой спутницей пьющего человека. Продолжать жить так, как прежде, или что-то менять. Конкретнее сформулировать его не так просто, поначалу бурлят в нас только эмоции, аффекты, да словесные всплески – крики души. Гнев, отчаяние, ощущение собственного бессилия, страх, «Не могу больше», «Не хочу так больше», а еще — «Ненавижу»… Все правильно. Так больше жить нельзя – на этом минном поле, пропахшем алкогольной гарью, совершенно непредсказуемым, где каждый шаг исполнен страхом и болью, грозит взрывом – будь то скандал, безобразная сцена на глазах у соседей, реальные разрушения и увечья…
Крест и бегство
Попытки перевоспитать, заставить сходить к врачу, психологу, кодироваться, записаться в группу взаимопомощи, просто взять себя в руки – если и предпринимаются, что лишь ради приличия.
Так что же, выход один – расстаться? Тут есть две крайние точки зрения.
«Неси свой Крест», — велят одни.
«Беги не раздумывая»,- советуют другие.
Как любые крайности, и то, и другое опасно. Убежать можно, неизвестно куда, а чего можно дождаться в первом случае – порой страшно и гадать. Неправильное понимание в данном случае Креста развеял еще Поместный собор 1917-1918 гг., признав одним из поводов к расторжению освященного Церковью брака, «неизлечимую тяжкую душевную болезнь», каковой является и алкоголизм. В «Основах социальной концепции Русской Православной Церкви» (2000) в качестве таких причин называются и «медицински засвидетельствованные хронический алкоголизм или наркомания».
Только конкретно
Выбор мы делаем вполне определенный, если отбросить эмоции: между жизнью с близким человеком, страдающим алкоголизмом, и жизнью без него — другой, новой жизнью. Дилемма не просто серьезная и ответственная, но и очень сложная. Прежде всего, нужно понять, что находится на одной чаше весов, а что – на другой. Это непросто и зависит от массы конкретных обстоятельств жизни – наличия детей, материального положения, величины жилплощади, отношений с родителями и т.д. и т.п. Чтобы взвесить все «за» и «против», нужно как следует поразмыслить, лучше всего призвав на помощь третье, незаинтересованное лицо: опытного духовника (если посчастливилось его иметь), хорошего психолога (если повезет такого найти). Хорошо поможет в данном случае терапевтическая группа, собирающая людей с подобной проблемой («созависимых») — там есть возможность взглянуть на собственную ситуацию другими глазами, узнать продолжение того или иного шага, а главное, понять, что ты не одинока, что через подобный выбор проходят очень многие и большинство выходит из этого испытания с честью.
В этом тексте я не претендую на подробный разбор (да это и невозможно) и ни в коем случае не агитирую за непременное расставание с пьющим. Хочу лишь, исходя из собственного опыта, а также опыта общения с «созависимыми», перечислить, что теряет женщина, живущая с алкоголиком.
Условно будем говорить только о женах. Проблема детей – особая и совершенно отдельная. На них родительский алкоголизм влияет иначе, чем на самих родителей и сложностей тут гораздо больше.
Итак, что же теряют жены алкоголиков?
Покой им только снится
Прежде всего, конечно, душевный покой. Тот, кто идет по минному полю, не имеет возможности расслабиться. Если он к тому же сапер (или считает себя таковым). Жена алкоголика – горе-сапер, пытающийся разминировать бескрайнюю равнину подручными средствами, никогда не зная пути, которым пойдет ее «подопечный». Она всегда ожидает взрыва, и он почти всегда происходит – но не там, где она думала. Спрятала деньги – муж встретил в метро старого друга, не стала праздновать день рождения – у супруга на работе «корпоратив», прогнала с порога «дружков» – он нашел тысячу в подъезде и т.д. и т.п.
У линии фронта стрельба не слышна
Со временем она теряет надежду на то, что что-то может измениться. Разочарование – это уже не взрыв, это фоновый звук. Так человек, живущий у линии фронта, со временем перестает слышать стрельбу и ощущать страх. Это ощущение обманчиво, привычка лишь притупляет чувства, загоняет их глубже, укореняет.
Дни и, особенно, ночи проходят в смутном ожидании беды.
Играем в полицейских и воров
Тревога – вечный спутник такой жены. Повинуясь ей, она теряет способность думать и действовать логически. Ведь все подчинено одной цели. Муж дома – надо проверить его на «выхлоп», трезвый – искать припрятанную бутылку, куда-то ушел – как бы чего не случилось. Она ждет беду даже когда все хорошо – и непременно дождется ее. Эрик Берн в своей книге «Игры, в которые играют люди» описывает и такую: «Полицейские и воры». Жены пьяниц играют в нее постоянно. Эта игра становится стилем, образом жизни. А ведь победителя в ней нет и быть не может. Обретя желанный трофей: початую бутылку водки под раковиной, запах перегара из уст благоверного, она лишь усугубляет свою непрекращающуюся боль. Восклицание разоблаченного мужа: «Ну что, рада, добилась своего?!» не так уж жестоко и иррационально, как может показаться на первый взгляд. Ведь жена на самом деле нашла то, что искала, она победила в игре, только не знает, что делать теперь со своим печальным трофеем.
Праздник – что может быть печальнее?
Жена пьяницы не знает праздников. Красные дни календаря, дни рождения, свадьбы – очередные испытания для нее. Если вся жизнь – это минное поле, то праздник – это одна гигантская мина, которую, хоть и видишь, обойти невозможно. Взрыв будет непременно, и немалый взрыв. Она будет пытаться его предотвратить, как всегда, брать загодя с мужа обещания, что он «ни-ни», считать опрокинутые им рюмки, если предстоит застолье, шипеть «закусывай», порываться уйти раньше всех – но ничего не добьется. Только испортит настроение – и себе, и другим.
В их доме по этой же причине давно не принимают гостей.
Минус друзья
Скорее всего, она давно растеряла общих с мужем друзей (перед визитом просит ничего не приносить с собой, потом смотрит волком, ведь, скорее всего, они не придут с пустыми руками) и даже своих подруг. Остались лишь несколько товарок по несчастью, с которыми можно попить чайку на кухне и обсудить непутевых мужей. Остальным давно наскучило слушать одно и то же и надоели семейные сцены, свидетелями коих постоянно приходится быть.
Неуютно, невкусно и бедненько
Дом, где живет такая семья, редко бывает уютным. Кому нужен этот уют? Ей становится неинтересно вкусно готовить – еда все равно пропадет, здесь в ходу не еда а «закуска» (в лучшем случае). Следить за собой – тоже лишнее. К тому же, на все это нужны средства, а материальный достаток – тоже редкий гость в таком доме (мы говорим о среднестатистических семьях).
«Я» и «мы»
На самом деле, она теряет себя, свою личность. У созависимости много определений. Самое емкое и краткое: «стремление полностью контролировать жизнь другого человека» (что тоже, согласитесь, противоречит здравому смыслу и логике, так как невозможно). Жены пьющих людей, словно матери больных детей, начинают говорить «мы». «Мы снова сорвались, мы были в запое», — констатирует «мамочка» седовласого мужчины с рельефным животом. Тот сокрушенно кивает. «И сколько же вы, Лена, на этот раз выпили?» — интересуешься. «Что вы, что вы! — машет руками. — Я не пью совсем, вы же знаете, это муж в запое был». Но в следующий раз она снова скажет «мы»: «решили зашиться», «обещали, что больше ни капли»… Очень важно хотя бы на этом простейшем уровне местоимений разорвать эту странную связь. А это не так просто. Спросишь, как дела, услышишь в ответ рассказ о муже. Уточнишь: «Как у тебя, лично у тебя дела? Что нового?» Задумается, замолчит, ответить нечего. Ее жизнь – его жизнь.
Словно губка
«Полностью контролировать» другого человека, можно только слившись, полностью проникнувшись его личностью, пропитаться ею, как перенасыщенная жидкостью губка – теряющая свою способность быть губкой, впитывать что-либо еще.
Жена алкоголика отрезает для себя возможность внешних впечатлений. Все прочее становится серым, блеклым и неинтересным – по сравнению с ее единственной Сверхзадачей. Я знаю женщину, которая не могла читать, хотя всегда была заядлой книжницей – растеряла способность сосредоточиться, все время словно тревожно ждала чего-то. Другая буквально зверела от громкой музыки, а от той, что ей нравилась – плакала. Муж во хмелю врубал рок-баллады на полную громкость, так продолжалось из года в год, и она просто перестала выносить звуки музыки. Еще несколько лет после развода ей понадобилось на то, чтобы снова начать слушать любимых исполнителей. Для иных примитивные детективчики, сериальчики, вязание, какой-нибудь незамысловатый тетрис, судоку, прогулки по улице – все приобретает ценность не само по себе, а лишь как средство отвлечься от постоянной боли и тревоги.
Пол-литра суррогата радости
Ведь умение радоваться она тоже давно уже утратила. И лишь время от времени заставляет себя делать это – с относительным успехом. Примерно то же самое происходит и с самим алкоголиком, созависимость – лишь зеркальное отражение зависимости. «Мне казалось, что я живу, — говорит один «бывший», — а это жизнь шла мимо меня». Пьющему проще. Для радости, обретения остроты внешних впечатлений, создания иллюзии полноты жизни у него есть одно, проверенной средство – алкоголь. «Когда муж покупал бутылку, я видела у него у руках пол-литра суррогата радости, — вспоминает Н. — Это было настолько зримо и осязаемо, что даже страшно становилось… И это бы еще полбеды. Купил и купил. Но получается, что расплачиваться за все это нужно потом: похмельной депрессией, тоской непреходящей, страданиями близких. Я прямо видела, как он отбирал эту радость у меня, когда покупал свои бесконечные бутылки».
Жизнь на потом
Очень близко с умением радоваться стоит способность жить здесь-и-сейчас. Ожидание будущей беды и былые разочарования словно напирают сзади и спереди, не давая вздохнуть полной грудью, насладиться редкими минутами покоя и радости – даже если сейчас все хорошо. Она не умеет отдыхать, расслабляться, ведь она всегда начеку. Она не замечает, как наступает весна и проходит лето. То есть, замечает, конечно, но пробуя оглянуться назад, как правило, ничего не может вспомнить. «Лето – это маленькая жизнь» — не про нее. Лето – лишь еще один бесконечный день, наполненный тревогой и ожиданием. Не верите? Если эта проблема – ваша, попробуйте провести небольшой эксперимент и вспомнить в деталях лето – 2012. Тут вспоминается незабвенный «паровозик из Ромашково», заставлявший пассажиров нюхать ландыши, слушать соловьев и смотреть на рассвет, чтобы не опоздать – на весну, на лето, на всю жизнь. Мудрый, он знал о важности умения жить здесь-и-сейчас, дорожа каждым моментом радости.
О всей жизни говорить преждевременно, но молодость созависимые утрачивают преждевременно – это факт. Жены алкоголиков стареют рано, даже если и не отравляют свой организм химией с мужем на пару, что тоже случается нередко, но о том – отдельный разговор.
