По профессии Виталий – сварщик, слова «ацетилен», «аргон», «пропилен», «нержавейка», «проверка на разрыв» он произносит так, словно читает поэму. Но постоянной работы в своем Оренбуржье, где на всю область один газоперерабатывающий завод, он найти не смог. Ездил по другим городам – Самара, Уфа, Москва, варил газопроводы. Про семью лаконично говорит: «Была, не сложилось».
Диких фирм, которые используют людей как рабов, отбирая паспорта, Виталию удалось избежать. Но работу удавалось найти только по временному договору. Трудились ремонтники иногда ночами, жили там, где решит работодатель.
Как-то, отработав в Москве, Виталий решил в столице задержаться: строек-то вокруг много, работай не хочу. И остался. Но не совсем так, как планировал.
Маленькие люди в большом городе
Отработав вахту, Виталий получил деньги, часть перевел домой, чтобы закрыть кредит, а потом решил посидеть с приятелями. Во время вахты алкоголь запрещен совсем. Вот и захотелось расслабиться.
Очнулся в лесу, без документов и денег: «Я не хочу никого обвинять, я же сам не видел, что произошло…» Виталий сходил в милицию, написал заявление об утере паспорта. За новый нужно платить пошлину. Денег не было. Он зашел на пару строек: «Так и так, потерял документы…» – «А если к нам милицейский рейд зайдет?» Один отказ, второй, больше просить кого-то в незнакомом городе Виталий не решался.
«Я сам»
«Я в чужом городе, люди здесь чужие. Домой не позвонил – совестно. В голове стучало: «Не хочу никого тревожить. Я сам».
Блуждая по городу, Виталий наткнулся на квартал выселенных пятиэтажек. Жильцы съехали, получив новые квартиры по реновации, но дома еще не снесли. Правда, в домах не было тепла и света. Виталий нашел квартиру, в которой стоял старый диван, собрал по соседним немного брошенной посуды, научился добывать металлолом и нашел, куда его сдавать. На вырученные деньги купил простенький телефон с интернетом и нашел место, где его можно было заряжать. В голове крутилась мысль: «Я справлюсь».
На дворе стоял февраль. Чтобы не замерзнуть в выселенном доме, Виталий каждый вечер согревался понятно чем.
В один из дней пришел, снял ботинки, заснул. Когда наутро проснулся, одна нога не слушалась, будто деревянная. Потом стала чернеть.
Виталия охватила паника: «У меня совсем не было чувства опасности, наоборот, какое-то странное бесстрашие – я выкручусь, я справлюсь, – вспоминает он. – А тут прямо отчаялся: ну кому ты нужен без ноги – уже сам не пойдешь, на жизнь не заработаешь».
Про службы, которые в Москве помогают бездомным, Виталий не знал, – в Оренбурге таких нет. Вылезать из убежища, чтобы заряжать телефон, он теперь не мог, и телефон сел. В своем убежище он пролежал около двадцати дней, наблюдая, как у него гниет нога; из стопы уже лезли опарыши. А потом Виталий решил умереть. «Ты не справился, значит, сам виноват. Прими нормальное мужское решение – на выход».
Нашел консервную банку, старательно, поглубже, чтобы наверняка, перерезал вены. Вот только о том, что кровь на холоде свернется, не подумал. Да и не было в выселенном доме воды, чтобы опустить в нее руки.
Ангел-хранитель с пачкой сигарет
Очнулся Виталий от ощущения: «Здесь кто-то есть». Голова кружилась, сил не было даже, чтобы окликнуть человека, который вроде ходил где-то рядом.
Человек сам подошел и во все глаза уставился на Виталия, обросшего длинной бородой и лежащего в запекшейся крови.
– Ты живой?
– Вроде.
– Чего тут делаешь?
– Лежу.
– Ты с ума сошел?
Неожиданный собеседник вызвал скорую. Когда он выволакивал Виталия на улицу, тот вместо благодарности разозлился: «Зачем? Все же вот-вот уже должно было закончиться. Куда? Опять жить?»
Спаситель, тем временем, сдавая Виталия врачам, засунул ему в карман сигарет:
– Держи, пригодится!
Пытался дать еще чего-то, да Виталий не очень в состоянии был брать, соображал туго. «Странный человек», – говорит он про своего спасителя сейчас. Хотя и признается: рад, что выжил.
Когда ты кому-то нужен
Дальше была больница, где Виталия отмыли и ампутировали ногу. Он начал понемногу есть, по больничному коридору передвигался на коляске, а размышления о том, что произошло и как жить дальше, решил поставить на паузу.
После больницы его перевели в центр на Иловайской, там покумекали и поняли, что быстро пристроить человека не получится – родственников, к которым можно отправить, нет. Обещали перевести Виталия в «Ной», но в итоге привезли в «Теплый прием». А тут Виталию спокойно плавать в болотце собственных мыслей не дали.
«Медик наш, Фатима, никак не запомню отчество, тут же размотала мою ногу, а там – нагноение, не дочистили, – рассказывает Виталий. – А она в хороших отношениях с врачом Химкинской областной. Сфотографировала ногу мою и скоро я уже ехал в больницу на реампутацию».
Из больницы привезли Виталия, и опять не дали жить спокойно: «Пиши заявление туда-сюда». Сделали документы. Тут и сам Виталий встрепенулся: «Если ж люди так хлопочут, видимо, там наверху решили, что списывать меня рано». И стал задавать вопросы про протезирование.
«Поможем!» – ответили в «Теплом приеме», – но надо немного подождать».
«Никогда не думал, что самым заветным желанием у меня будет – ходить. Когда семь месяцев на костылях, начинаешь завидовать людям, которые просто рассекают легкой походкой и не задумываются об этом», – вздыхает сейчас Виталий. И тут же обещает: «Говорят, на протезе нелегко ходить, надо научиться. Я так научусь, что ни один человек со стороны не скажет, что у меня протез!»
А пока ждет протез, предложили Виталию поработать в приюте в кожевенной мастерской.
Ждущие протезов
В «Теплом приеме» давно задумывались, как бы обучить подопечных ремеслам, не выходя из реабилитационного центра. А то получается, компьютеры с интернетом в комнатах есть, работу искать можно. Но работа-то вся снаружи, надо куда-то выходить.
А выход в город для бывшего бездомного – это мандат особого доверия. Право на выход из центра получают только те, кто не просто может работать, но может держать себя в руках и хочет, готов жить, как человек, – заботиться о себе. Такой человек и время планировать умеет – заявку на выход заранее напишет, до работы доедет, и на работу явится вовремя. И по пути с работы не загуляет, спиртного в комнату не принесет. Пронести через охрану не сможет все равно, а вот случаи, когда являвшихся из города пьяными сразу отчисляли, в социальном центре были – такой пункт в правилах есть и неуклонно выполняется.
К тому же в центре есть инвалиды и люди, ждущие протезов – вот у них работа прямо здесь же, в помещении «Теплого приема», пользовалась особым спросом. И однажды в центре нашли для мастерской необычную тематику – работа с кожей. Долго искали мастеров, теперь кожевников в центре аж двое – первые полгода желающих обучает Павел. Те, кто проявил заинтересованность, терпение и оказался способным, продолжают обучение у Тимура.
Тимур, бывший ювелир, занимается кожей уже пятнадцать лет. С подопечными держится уважительно:
«Я понимаю, что люди взрослые, некоторым уж за пятьдесят. Их особо не повоспитываешь, да и жизнь их била. Я стараюсь особо не лезть с расспросами. Сыновья мои не захотели заниматься кожей, так хоть кто-то от меня научится».
Недавно для подопечных Тимура, которые теперь не просто учатся, но уже выполняют заказы от фирм, сняли отдельное помещение за пределами центра. Теперь и они будут ходить на работу через проходную – получили мандат доверия.
Москва коварная
«Кожа – это, понимаете, это не про шитье! – у Виталия не хватает слов, чтобы описать свои сложные чувства. – Там вся хитрость – как это выкроить и собрать, чтобы потом не было криво, не повело! Это как сварка, понимаете!!! – вдруг осеняет его. – Вот у тебя детали, и ты весь день сидишь и думаешь: «А как это собрать?» И вроде одним ухом слышишь разговоры и мир вокруг, а на самом деле ты отдельно, весь в процессе, как в космосе.
По словам Виталия, Москва коварная, здесь нужно быть холодным человеком и думать головой, а не чувствами. Жить в Москве он не хочет. Он только надеется устроиться на работу и во всем себе отказывая, накопить на маленький домик в провинции. И тогда будет огород, пенсия. Учится заботиться о себе.
