16 ноября в благотворительности – утешительный день, он учит нас тому, что все повторяется. А значит, все можно пережить.
Сегодня, но в 1817 году, филантропическая общественность рассуждала о том, как правильно тронуть сердце спонсора
Письмо неизвестной особы, присланное на имя председателя Попечительного Комитета барона Бориса Ивановича Фитингофа:
«Одни из моих знакомых, человек светской, умной, любезной, всеми уважаемой, увидел однажды у меня на столе Ваш журнал. «Я подписываюсь на все журналы, – сказал он мне, – это контрибуция, которую господа ученые берут с нас, светских людей; и я даю деньги даром: ибо никогда их не читаю». А я очень довольна, – отвечала я ему, – что прочла этот; в нем много доброго. Угодно ли, я вам дарю свой экземпляр? Вы можете отдать его охотнику». – «Весьма благодарен; но позвольте мне прочесть какую-нибудь статью. Мне хочется, по крайней мере, знать, что вам в нем не понравилось». – «Очень хорошо, извольте эту (Ведомости о бедных)». Он ее прочел; участие в судьбе несчастных приметно изобразилось на его лице и показало мне природные качества его сердца. «С вашего позволения, сударыня, я беру этот журнал и благодарю вас за сегодняшний урок. Всякой месяц буду читать ведомости о бедных; я вас уверяю». На другой день прислал он ко мне прилагаемый при сем сверток. В свертке сем находилось 50 рублей серебром со следующим списком бедных, которым Комитет соображаясь со степенью их нищеты, разделил присланную сумму нижеозначенным образом:
Канцеляристу Ивану Куну – 7 руб.
Вдове статской советнице НН – 8 руб
Жене золотых дел мастера Катерине Вульф – 6 руб
Вдове губернского секретаря Катерине Лишеновой – 8 руб
Вдове мещанке Пелагее Богдановой – 5 руб
Вдове подпоручице Катерине Давыдовой – 5 руб
Вдове присяжного Настасье Машовой – 5 руб
Капитанше Прасковье Писаревой – 6 руб
Подробное описание состояния сих несчастных помещено в № 1 сего журнала на с. 48-49. («Вестник Императорского Человеколюбивого Общества»).
В 1845 году – жаловалась на погоду и заступалась за душевнобольных
«Ноябрь в Петербурге. Петербург всю прошедшую неделю мок, мок, измок, промок и 500 тысяч простудилось, у 500 тысяч – насморк и кашель; искусство тоже как бы запростужено, разговоры и мысли – все обнаруживает, до какой степени на все имеет влияние погода! Дождь льет как будто с подряда, ни сам ни отдохнет, ни нам не дает вздохнуть; подобного ноября ни мы, ни старожилы не запомнят. Наша осень – ни дать, ни взять самая дурная италиянская зима. Это – время петербургских болезней, это золотое время для врачей и аптек; все больны, все жалуются. На дворе скука, в комнатах гостиных еще скучнее, не о чем говорить, не о чем думать. Петербург готов был бы прочесть что-нибудь, как нарочно, и тут погода имела свое пагубное влияние, ни одной замечательное книги. Петербуржцы сидят с досады дома, запершись».
Слово о помешанных
«…так как теперь во Франции, Англии. Германии, одним словом, во всей просвещенной Европе начали заниматься и занимаются улучшением участи помешанных, так как у нас правительство уже обратило на это особенное внимание, тем более что еще в 1840 году в России было более 16000 помешанных, официально известных правительству, наконец, так как это имеет большую занимательность в физиологическом и психологическом отношении, то взглянем слегка на безсмысленных, на этих существ, самых ничтожных из всех существ человеческих».
В 1888 году интересовалась попрошайками и переживала крушение императорского поезда
«К концу 19 века профессиональное нищенство стало одной из главных проблем в обеих столицах. В 1888 году петербургская полиция задержала 10 558 нищих за разные правонарушения. За год в белокаменной было поймано 2212 беспризорника до 10 лет и 477 беспризорных подростков. Пересчитывали только тех, кто попадал в полицию. Благотворительные организации вносили в свои списки тех, кто соглашался назвать свое имя, принимая помощь. По официальным данным, в Московский Комитет для разбора и призрения просящих милостыню (учрежденный 5 сентября 1838 года) в 1884 году обратились 2441 человек, в 1885-м – уже 3165.
15 ноября 1889 года «Русские ведомости» и «Детская помощь» высказались за передачу учреждений призрения в централизованное ведение городской Управы. Однако московских благотворителей волновал вопрос: обязаны ли они раскрывать имена людей, которым подают помощь? Должны ли они передавать свою статистику государственным ведомствам, которые напрямую связаны с полицией?
Судьбы, с которыми сталкивались благотворители, зачастую оказывались слишком неординарны.
В Москве в 1887 году, согласно статистике Комиссии, дневали и ночевали в ночлежках 9170 человек, снимали различные «углы» 25226 человек (среди них, как бы странно это ни звучало, дотошные члены Комиссии обнаружили 497 дворян, 146 лиц духовного звания и 80 купеческого, 80 людей без определенных занятий с высшим образованием).
15 ноября 1889 года «Детская помощь» пишет, что московские благотворительные организации вряд ли согласятся на 100% раскрывать данные о своих подопечных. «Это подтверждает и пример подобного предприятия в Петербурге, исполненного профессором Янсоном после упорной борьбе, не увенчавшейся полным успехом», – пишет журнал.
«Русские ведомости» указывают на необходимость вести учет тех, кому подается помощь и сопоставлять между собой данных благотворительных организаций и полиции. Они приводят московскую статистику: «999 нищих, или 31,4% были забраны во второй, третий, а некоторые даже в 24-й раз!».
Значит, один и тот же человек в течение года многократно просил помощи у Московского Комитета для разбора и призрения просящих милостыню, но сотрудники Комитета этого даже не заметили… «Это ли не факт полного бессилия устаревшего учреждения?» – пишут «Русские ведомости». (Московские издания «Детская помощь» и «Русские ведомости»)
Крушение поезда
«Херсонская городская дума, по предложение городского головы, в ознаменование даты 17 октября постановила избрать комиссию из 5 человек для разработки вопроса об установлении на месте крушения императорского поезда приюта, цель которого – давать убежище всем тем пассажирам наших железных дорог, которые когда-либо потерпели крушение, были искалечены и по своей бедности не могут без посторонней помощи существовать. Но так как устройство подобного приюта не под силу одному городу, то Дума постановила узаконенным порядком обратиться к другим городам и земствам с предложением сообща осуществить это дело, а пока обсудить его в избранной комиссии. («Русские ведомости»).
В 1889 опасалась, что все беды – от швейных машинок
Видимо, по степени неизведанной опасности швейные машинки – аналог нынешних микроволновки и сотового телефона.
«Детская помощь» высказывает мнение, что именно швейные машины виноваты в… рождении недоношенных детей.
«В Москве на 100 рожденных в срок детей приходится 9 рожденных преждевременно, – предупреждает обозреватель. – Пауперизм, тяжелый, особенно фабричный женский труд, многие ремесла и различные, вызываемые им, так называемые «болезни культуры», например, болезни от швейных машин, многочисленные социальные болезни, каковы пьянство, чахотка, – влекут нередко разрешение женщин раньше срока».
В 1890 году думала о том, как накормить голодных студентов, пострадавших повышения платы за учебу
«Никогда еще не было в Московском университете такого наплыва слушателей, как в нынешнему году; но вместе с тем едва ли когда замечалось среди университетской молодежи так много бедности, как в настоящее время. Главным источником затруднений служит взнос платы за слушание лекций, который как известно, поднят в последние годы почти вдвое против прежнего размера… Если у молодого человека нет средств нанять порядочную комнату, то он поместится где-нибудь в подвале на краю города, за 3-4 рубля; если студенту нечем заплатить за стол, он обходится сухоядением. Но осилить 50- рублевый взнос два раза в году студент, у которого нет в кармане и 5 рублей для оплаты обедов в месяц, решительно не в состоянии. И вот бедняк бросается с просьбою о помощи то в Университет, то в существующее в нашей столице Общества для пособия недостаточным студентам… Мы имеем сведения, что в течение последних недель поступило в Общество более 350 прошений почти исключительно о взносе оплаты за слушание лекций… Общество внесло в Университет плату исключительно за студентов старших курсов; на долю первых двух курсов не досталось из его средств ничего. Но между тем первые курсы самые многолюдные: на первом семестре юридического факультета насчитывается более 500 человек, на медицинском – около 300 человек…
О степени нужды многих из нашей молодежи может свидетельствовать следующий факт, ставший известным на днях: Общества для пособий недостаточным студентам выдает, между прочим, билеты на бесплатные обеды, очень дешевые (4 р. 50 коп) и очень скудные. Хотя по общему признанию лишь крайность может заставить студента добиваться Комитетских обедов, но тем не менее требование на них сделалось так велико, что Общество, первоначально выдававшее билеты на обед каждому желающему, вынуждено потом ограничить число их 200-ми в месяц, поручив предоставлять их желающим по старшинству заявлений. И что же? Оказалось, что некоторые студенты, чтобы не упустить очереди, собирались к дому распорядителя с вечера и простаивали на холоде целую ночь в ожидании утренней раздачи билетов. Какова же должна быть нужда для того, чтобы заставить человека выстоять целую ночь из-за перспективы скудного обеда за один месяц!
Нередко упрекают молодежь за то, что она, не справившись со средствами, стремится к высшему образованию и через то обрекает себя на многолетние лишения, а других на тяжкие заботы.
Но нашей стране не к лицу такие речи. Зажиточный класс имеет слишком много других путей для успеяния, помимо науки. Если бы ждать той поры, когда аудитории университетов наполнятся молодежью из состоятельных классов, то Россия в многие поколения пришлось бы остаться без врачей, учителей и образованных работников на государственной и общественной службе. В настоящее время весь главный труд по оздоровлению, просвещению и управлению страны исполняется людьми, которым в годы юности приходилось бороться с горькой нуждой. Поэтому нам нельзя сторониться от жаждущих учения бедняков… Мы надеемся, что и по чувству сострадания, и по долгу круговой поруки поколений наше Общество без всяких колебаний придет к молодежи в настоящую минуту с благовременною и достаточной помощью».(«Русские ведомости»).
В 1915 году говорила о крушении мира и способах справляться с унынием
«Из разговоров:
– Какое сейчас веселье? Сейчас не время для веселости.
– Веселого в мире вообще мало, не только теперь. Печального в мире гораздо больше, нежели веселого. Но сейчас также много красоты кругом, много причин радоваться… Подъем заменяет веселье! Одна из немногих радостей, доступных людям, – это именно подъем, радостное чувство подъема: его ни с чем не сравнишь, разве что с влюбленностью молодости…
– Да-да, – почти перебил говорившего третий собеседник, помоложе. – Я хочу сказать парадокс: страшно весело среди этой громадной печали, весело жить. Перед нашими глазами происходят грандиознейшие события мировой истории, точно катаклизмы вновь разжижевшего земного шара…Мне кажется моментами, что я смотрю на бегущую мимо колоссальную ленту кинематографа, так все быстро перемешалось, сменилось все, переоценилось…То, что было раньше большим, стало вдруг совсем маленьким, крохотным. Какая-то страшная, грандиозная пьеса, и мы в ней сами – актеры…Величайшее зрелище! («Столица и усадьба»).
