«Чинить» стрижа – это как ремонтировать самолет

Омега

Через центр «Воронье гнездо» прошли сотни птиц. Кто-то «пролетом», быстро вылечился и уже на природе. Кто-то не выжил. Кто-то лечился долго, некоторые остались здесь уже насовсем как подопечные приюта. Есть и запоминающиеся истории. История Омеги – одна из них.

Этот ястреб-тетеревятник – один из символов «Вороньего гнезда».

«Для меня это моя личная история успеха и победы, – рассказывает Елена. – Птицу привезли на прием к ветврачу, когда мы там находились. Ястреб-тетеревятник от клюва до кончика хвоста может достигать метра, у него огромный клюв и когти. В коробке мы увидели практически бездыханное тело птицы. Даже врач сказал, что лучше пока оставить животное в покое. 

Я отвезла ее домой. Сажала на термоковрик, чтобы она согрелась. Ведь у птицы температура тела выше, чем у человека, она должна составлять 38–40 градусов, и птица сама бы не смогла поддерживать тепло. Она была тощая, как смерть. Утром она была еще жива. Я начала ее выхаживать».

Хищников нужно кормить мышами или птицами. Все хищные птицы, объясняет Елена, сбрасывают погадку – у них работает обратная перистальтика. Они должны есть мясо с костями, шкурой, а потом мускулы желудка отрыгивают непереваренное. И весь организм работает с учетом этого механизма.

«Люди часто, не зная этого, кормят подобранных хищных птиц чистым мясом, филе, в итоге расстраивается ЖКТ, а с ним и все остальное. Допустим, у маленького совенка все может расстроиться уже за неделю, взрослые особи могут продержаться дольше, но все же это серьезно усугубляет состояние птицы. Птица может даже погибнуть», – говорит Елена.

В тяжелом состоянии организм не может сам сформировать и отрыгнуть погадку – сил не хватает. Птицу кормят фаршем, но специальным, чтобы в желудок все же попадали шкура и кости. Так Елена и делала. Ястреба удалось вынянчить.

Птица начала привставать. «Я доставала ее из переноски, кормила и клала обратно. А ведь это сильная агрессивная птица. Если она вцепится в руку, оторвать можно будет только с лапой, сила хватки мертвая, может разорвать вены», – рассказывает Елена.

Постепенно ястребица начала пытаться ходить, и стало ясно, что она ранена. Одна лапа не сгибалась, была прямая, как костыль. Позже рентген показал, что одна дробина застряла в теле, другая в суставе ноги – вынимать ее нельзя, иначе сустав разрушится и она вообще не сможет бы ходить.

В какой-то момент ястреб начал пытаться летать по квартире, вспоминая движения. И это было приятным удивлением, казалось бы, совсем недавно эта птица была просто лежащим неподвижно моргающим существом.

Это случилось два года назад. Сейчас Омега живет в Киржаче. Удивительно, но эта птица проявила некое подобие благодарности спасшим ее людям, обычно тетеревятники не приручаются.

«Это пернатый волк. Вот почему они хороши для соколиной охоты, их призвание – догнать схватить и убить. Но Омега, видимо, привыкла к постоянному большому количеству лечебных процедур, ее носили на руках, поэтому она признала людей», – рассказывает Елена. Омега откликается на имя и издалека прилетает на зов.

Не надо «спасать» птенцов-слетков!

У «Вороньего гнезда» есть своя горячая линия, центр консультирует практически всю страну, и в горячий сезон это тяжело.

Каждый день с утра до вечера звонки отовсюду, телефон разрывается: «Алло, мы в Перми, и мы нашли птенца воробья!» Волонтеры приюта рассказывают, надо или не надо подбирать птицу, больна ли она или здорова, что делать с уже подобранной раненной птицей, как ей помочь.

Действительно, в мае-июне самые частые звонки – по поводу подобранных птенцов.

Никогда не надо подбирать слетка! Можно подбирать птиц, которые нуждаются в помощи – травмированы, больны, сидят посреди дороги или подвергается атаке кошки, допустим. Здоровая птица в руки не дастся, объясняют сотрудники центра. Слеток же дается в руки только потому, что он глупый и не понимает, а люди думают – «бедный птенчик, ему нужна помощь». Но подбирать можно для помощи только таких птенцов, которые действительно раньше времени выпали из гнезда.

Как это определить? Слеток прыгает. Летать он еще не умеет. Он передвигается по гнездовой территории. Родители следят за ним (вы их можете и не видеть). Слеток оперен, он вполне уверен в движениях, сильный. По сроку ему пора покидать гнездо, это подростковый возраст. А вот если птенец лысый, не стоит на лапах, возможно, у него еще закрыты глаза, – это птенец, который выпал из гнезда, или это ворона с рахитом.

К сожалению, вороны за свою жизнь в городе платят высокую цену – у них очень снижен иммунитет и они часто страдают рахитом. Можно встретить ворон с «закрученными» внутрь пальцами ног. Вылечить рахит очень сложно. Им делают специальные тапочки, чтобы расправлять лапу, делают массаж.

Часто люди считают, что, если взял в руки птенца, потом птицы «не примут» его. Это миф. На самом деле птицы почти не чувствуют запахов и не ощутят запаха человеческих рук.

Родился этот стереотип по другому поводу: дело в том, что для птиц самый опасный сигнал, что гнездо обнаружено. Не важно, кто заметил гнездо и птенцов, – человек ли, хищник, проходящий мимо: это означает, что та же кошка или лиса, узнав о гнезде, туда все равно вернется и будет возвращаться, пока не дождется отсутствия родителей, и тогда съест яйца или птенцов.

Взрослые птицы обычно, к сожалению, бросают гнездо, секрет местонахождения которого раскрыт. Так работает инстинкт выживания, птицы совьют новое гнездо и выведут новое потомство. Поэтому, если вы схватили слетка, а потом стало ясно, что птенец здоров и его лучше вернуть на место, то это можно смело сделать, родители продолжат его опекать до того момента, пока он не встанет на крыло.

От выкармливания до ювелирного ремонта

«Гнездо» принимает птиц всех видов. Сам центр не выезжает на отловы – всех пациентов приносят люди. «Изъятие дикого животного из природы запрещено, по закону это можно счесть браконьерством, особенно если это краснокнижный зверь или птица. Но люди обычно об этом не знают – они приносят находку, а мы уже сами оформляем акт приема-передачи», – говорит Елена.

Волонтеры «Вороньего гнезда» имеют большой опыт работы с птицами, хорошо знают, как за ними ухаживать, обучены следовать назначениям врача вплоть до уколов. Но есть и серьезные лечебные процессы, за которые может взяться только профессиональный ветврач. А врачей, которые умеют лечить птиц, не так много.

Лечить приютских птиц непросто – за короткое время нужно осмотреть множество крылатых пациентов, центр привозит их сразу несколько. У кого-то перелом, у кого-то тяжелые раны и так далее. С таким любят разбираться начинающие ветеринары, они обретают хороший опыт.

Самое большое число пострадавших птиц обычно среди ворон, галок, голубей, и их принимают здесь ограниченно. Ограничения есть и по стрижам, потому что они сложные в выхаживании.

«Стрижа почти невозможно тянуть в формате центра реабилитации, им нужен уход практически круглосуточно, – поясняет Елена. – Стриж не может есть сам, его нужно кормить, в природе он кормится в полете. К тому же это насекомоядная птица, нельзя кормить мясом. Есть и нюансы, «чинить» стрижа – словно ремонтировать самолет.

Например, перед выпуском стриж должен весить строго от 38 до 42 граммов. Иначе у него или не будет сил полететь, или он будет слишком тяжелый и опять же не взлетит. Или же надо ремонтировать оперение, а специалистов по такому ремонту в стране очень мало, есть, например, такие люди в Краснодарском крае, бывает, что стрижа приходится отправлять туда на починку.

А еще надо ждать, пока отрастут их длинные крылья, если, допустим, попался птенец стрижа и надо его выхаживать. Если стриж не успел вылечиться до осени, то он уже не улетит, потому что стаи стрижей улетели. И так далее. В прошлом сезоне у нас было 25 стрижей, и это очень много для центра».

Ремонт оперения птиц – особенное дело. «Можно наперивать птицу саму на себя или донорскими перьями. Например, у птицы повисло сломанное перо, его соединяют иглой или зубочисткой с помощью суперклея. Или же берут донорские перья, с умершей птицы, но идеальной по оперению.

Нужно тщательно подбирать перо к перу, у каждого свое место. Нужно сохранять геометрию крыла. Особенно у тех же стрижей – шаг вправо шаг влево, и птица уже не полетит», – рассказывает Елена.

Если потеряно много перьев, то проще дождаться линьки. К тому же если на птице будет много отремонтированных перьев, то это утяжеляет ее, птица не сможет охотиться или уворачиваться от хищников.

Кстати, самый обычный дворовый голубь будет здоровее обычного волнистого попугайчика.

«Трихомоноз – поражение ЖКТ – не опасен для человека, этим заболеванием птицы страдают из-за того, что едят хлеб. А вот у попугаев бывает человеческий туберкулез (микобактериоз), – рассказывает Елена. – Фактически в коллекции каждого заводчика волнистых попугаев в России были птицы с этим заболеванием.

Эту птицу нельзя содержать людям с рисками для здоровья (например, мамам с маленькими детьми, онкобольным и людям с другими заболеваниями), это действительно может привести и к летальному исходу. Микобактериоз заразен и неизлечим для птиц, лечение очень трудное, и болезнь дает рецидивы».

Сколько держат птиц в стационаре? По-разному, в зависимости от тяжести заболевания. Иногда птица просто ослаблена, допустим, ударилась о препятствие, ей достаточно прогнать паразитов, она окрепнет и можно выпускать. Иногда это тяжелые травмы, ранения, переломы – это долгая работа.

У птицы, которая не летает, иммунитет снижен процентов на 70. Дыхательная система устроена не так, как у людей. В организме есть система воздухоносных мешков. Продуть все это можно только благодаря полным взмахам крыльев, иначе там оседают бактерии и споры грибов, птицы могут поражаться изнутри плесенью, поэтому птице нужно обеспечить движение.

«Мы стараемся сократить время терапии, чтобы птица не засиживалась. А боксы в стационаре маленькие, это сделано специально, – объясняет Елена. – Это больничная койка – птица там может попрыгать по жердочкам, разворачиваться, но это небольшое пространство, чтобы можно было птицу поймать, взять на руки, совершить нужные манипуляции, убрать».

Опасности, что побывавшие в приюте на лечении птицы потом не смогут вернуться в дикую природу, нет. За короткое время лечения птицы не успевают привыкнуть к человеку, к тому же все эти процедуры болезненны или пугают их, поэтому пернатый пациент в любом случае мечтает поскорее вырваться из этого «плена».

Как волонтеры – помощники птиц свили «Гнездо»

Многие не знают и даже не задумываются, что диким животным можно помогать, в том числе и птицам. И очень удивляются, говорят в «Вороньем гнезде». История центра реабилитации диких птиц началась в 2015 году. Вера Пахомова, сейчас – директор приюта диких птиц, в те годы была волонтером в другом подобном проекте, помогала кормить, убирать.

Однажды Вера стала брать на выхаживание паллиативных птиц домой – тех, кому сложно помочь в центре, кому нужна индивидуальная работа – делать массаж лап, кормить принудительно много раз в день и так далее. Постепенно таких птиц становилось все больше, и к концу 2018 года в квартире вся эта компания уже не помещалась, да и времени не хватало уже даже на собственную жизнь.

Стало ясно, что формат квартиры не подходит для реабилитации диких животных: трудно соблюдать требования санитарии и гигиены и полноценно лечить большое количество птиц.

В 2019 году Вера Пахомова запустила первый краудфандинговый проект на «Планете.ру», чтобы стартовать с проектом центра реабилитации птиц. Удалось собрать около 300 000 рублей, на эти средства было арендовано небольшое помещение, заказаны специальные боксы для содержания птиц. Так начало свою работу «Воронье гнездо». Можно было уже приглашать волонтеров – помогать убирать, ухаживать за птицами. Сейчас приют переехал на Флотскую улицу в более просторное помещение.

Осенью 2019 года центр получил статус НКО. К тому времени «Гнезду» надо было снова расширяться – сначала арендовали за городом участок с вольерами, но это оказалось невыгодно, новый сбор средств имел целью уже покупку собственного участка. Так появилась территория в Киржаче во Владимирской области.

Здесь есть уже более 12 просторных вольеров. Многое еще предстоит сделать, в том числе оборудовать помещения для сотрудников. Сейчас они неотапливаемые и жить в них возможно лишь в теплое время года.

В вольерах обитают как уже давно вылеченные птицы, которые по состоянию здоровья не смогут вернуться в природу, так и только проходящие процесс реабилитации и дичания.

«Мы также пристраиваем птиц – предлагаем желающим, кто хочет взять себе питомца. На нашем сайте можно заполнить анкету «птица в добрые руки». Для этого нужен опыт, готовность обслуживать питомца, лечить его, обеспечить ветеринарным уходом», – рассказывает Елена Исаева, заместитель директора центра «Воронье гнездо».

Елена здесь с 2019 года: «Я всегда любила животных, у меня было много питомцев и был опыт взаимодействия с ними. С детства я хотела быть биологом, хотя в итоге получила высшее психологическое образование. Однажды я узнала о «Вороньем гнезде» – и захотелось помогать. У меня активный характер, я всегда включаюсь по полной, поэтому я быстро встроилась во все процессы».

«Мы не ждем благодарности»

Заниматься спасением диких птиц – непростое дело. Дикие птицы не дают отдачи, они не бывают благодарны. Им не нравится, что их лечат, кормят, а еще, конечно, это много тяжелой грязной работы. Нужно соблюдать технику безопасности, птицы могут быть опасны.

Недавно сова набросилась на сотрудника центра, изловчилась и вцепилась девушке в лицо когтями, итог – травмы. Хотя это волонтер с большим опытом работы с хищниками.

Волонтеры выгорают – стараешься, вкладываешь силы и душу, а птицы умирают. «Смертность действительно большая. Когда у птицы есть ресурсы и силы, она вам не дастся. Раз уже попала в руки человеку, значит, серьезно истощена и больна, – говорит Елена. – А в приюте птица испытывает огромный стресс, ведь она дикая и человек ее пугает, манипуляции эти для нее страшны и непонятны, ей больно и плохо. Стресс еще больше убивает иммунитет.

Мы объясняем волонтерам, что это у нас в Киржаче птицы счастливые: пусть даже у них нет крыла или глаза – они здоровы и чувствуют себя хорошо. Вольеры там просторные, птица может двигаться, летать, а в стационаре – лечение, здесь птице плохо. Тут происходит все самое страшное. Здесь самые тяжелые пациенты, подчас и нежизнеспособные  – это фактически птичья реанимация».

Но именно здесь и происходит самое важное: птицы получают шанс на спасение. Благодаря заботливым рукам сотрудников «Вороньего гнезда» каждый год десятки сов, ворон, соколов, дятлов, воробьев и прочей живности снова возвращаются в родные поля и леса.