Черная ворона. Как вера помогла темнокожему инженеру пережить суды Линча в США и сталинские репрессии в СССР

В первые десятилетия ХХ века в Америке наступила Великая депрессия. Многие стали уезжать из страны в поисках лучшей жизни.                  

Юноша, подающий надежды инженер Роберт Робинсон (1906-1994) был одним из них. Только бежал он не столько от последствий экономического кризиса, сколько от ужасов расизма.

«Черная обезьяна, опусти глаза, когда разговариваешь с белым человеком!». Умный, интеллигентный, знающий иностранные языки, он приводил расистов в бешенство. Бессмысленно перечислять все унижения, через которые ему пришлось пройти просто по факту рождения. Расизм в те годы в Америке был частью политики государства.

Начало пути

Роберт Робинсон родился на Ямайке в 1906 году. Когда мальчику было пять лет, родители перевезли его на Кубу, где он прожил много лет и никогда не сталкивался с расизмом. С раннего детства он любил работать руками, чинить сломанное. Мечтал создавать новые, невиданные машины. Решил стать инженером- механиком, уехать в США, найти работу и помогать своей матери.

В 1923 году, в 17 лет, ему удалось переехать в США. Он обосновался в Детройте, чтобы попасть на завод Форда, где предлагали очень хорошие условия для рабочих. Несколько месяцев Роберт методично ходил на завод, отстаивал огромную очередь, подавал заявку на работу и получал отказ – из-за цвета кожи.

Один пожилой рабочий надоумил его проникнуть на завод с «другого конца» – устроиться уборщиком. На эту должность Роберта в конце концов взяли. Через несколько месяцев он поступил в техникум при заводе, закончил его и стал единственным чернокожим слесарем-инструментальщиком в компании. В 1929 году он получил гражданство США.

Контракт

В 1930 году на завод Форда прибыла группа советских инженеров – искали талантливых рабочих.  Это было частью сделки, которую Форд и СССР заключили годом ранее: русские покупали легковые и грузовые автомобили, а взамен знакомились с американскими методами промышленного производства.  Робинсону предложили годичный контракт в Сталинграде, в два раза больше денег, чем он получал, бесплатное жилье, 30-дневный оплачиваемый отпуск и другие бонусы.                                                                                                                            

Это был шанс заработать достаточно денег, чтобы перевезти маму в Штаты, а также стать профессионалом высшего класса, поэтому Роберт с радостью принял предложение. Про коммунизм он толком ничего не знал, так как политикой в 23 года не интересовался. А еще за два месяца до приезда русских случилась страшная трагедия. Бесчинствовавшая толпа расистов убила одного из его знакомых – мужчину растерзали за то, что он был темнокожим. Это сильно повлияло на его решение уехать из страны. Он был единственным чернокожим в группе, которая отправилась в СССР на работу.                                                                                                                              

Нападение

Жизнь и работа в условиях советского коммунизма радикально отличалась от того, как все было устроено в США. Когда его белые американские коллеги отказались спать с ним в одной комнате и есть за одним столом, руководители прилюдно отчитали их и объяснили, что они теперь живут по советским законам, запрещающими расовую сегрегацию.

Вскоре эти двое соотечественников, очевидно, желая отомстить за пережитое унижение, напали на Робинсона и стали жестоко избивать. Невысокого роста, щуплый Роберт неожиданно оказал мощное сопротивление. Он отбивался как зверь, зная, что в подобных случаях чернокожих либо сажают в тюрьму, либо убивают.

Их отвезли в участок. Милиционеры выслушали версию Робинсона и арестовали его белых коллег, а дальше произошло то, что он никак не ожидал. Об инциденте написали газеты. Советские коллеги Робинсона по заводу, а также сторонники по всему Советскому Союзу призывали к справедливости.  «Американской технике: да!»  «Американским предрассудкам: нет!». Суд признал нападавших виновными в «национал-шовинизме» и приказал депортировать их в США.

Роберт тогда не думал, что, возможно, этот случай власти использовали в пропагандистских целях. Уж слишком «раздули» историю. Чрезмерное внимание претило, но он был благодарен совершенно незнакомым людям, которые выражали ему искреннюю поддержку и восхищались его смелостью.

Его волновало другое – правильно ли он поступил, ведь это не по-христиански, причинять боль ближнему. Или нужно было сдаться, позволить им убить себя? Ему стало легче дышать, исчез страх. Должно быть это и была свобода. Он сказал себе: «Никого никогда больше не бойся, ибо Господь был и остается с тобой». Робинсон был глубоко верующим человеком.

После суда

В течение последующих лет он несколько раз продлевал контракт, перебрался в Москву, на Московский шарикоподшипниковый завод. На заработанные деньги перевез свою мать с Кубы и обеспечил ей комфортную жизнь. В 1933 году Роберт даже смог навестить ее. Шесть недель они провели вместе.

Он был полон решимости продолжать работать в Советском Союзе как можно дольше. Его жизнь кардинально поменялась. Он мог спокойно перекусить в любом ресторане, не опасаясь, что его выгонят. Его приглашали на вечеринки, в гости. Он занимался любимым делом, получал дальнейшее образование – в Америке тех лет все это было невозможно.

Статус иностранного специалиста давал ему доступ к высшим эшелонам партийного руководства, которые, в свою очередь, предлагали ему различные привилегии – коттедж на выходные загородом, личный автомобиль с водителем. Но Робинсон по возможности отклонял все эти предложения.  Он не хотел быть в долгу перед коммунистами, которые мечтали обратить его в свою «веру».

Моссовет

В 1934 году русские коллеги по заводу неожиданно выдвинули его кандидатуру в депутаты Моссовета, несмотря на то, что он был гражданином Америки и не был членом КПСС.  Это был настоящий фурор- газеты захлебывались от восторга. «Черный человек впервые будет заседать в Белом зале Моссовета».                                                                   

Но Робинсон был напуган – его согласия никто не спрашивал, просто поставили перед фактом. «Я был ошеломлен: что они со мной сделали? Во что я ввязался? Я американский гражданин, я не политик, я не коммунист».                                                                   

В Штатах внимательно следили за судьбой своего темнокожего соотечественника. «Угольно-черный протеже Сталина», «большевик» – как только его не называли. В статье в журнале «Time» о Робинсоне говорилось: «Негры, как учат каждого советского ребенка, являются «черной надеждой» коммунизма в США. Рано или поздно, если Москва должным образом подготовит их, они «восстанут и разрубят цепи своего рабства», как поется в советском гимне».

В 1937 году правительство США выдвинуло Робинсону свой ультиматум: он возвращается домой или отказывается от американского гражданства. Роберт хотел вернуться, но отлично понимал, что найти работу в США с такой репутацией будет трудно, если вообще возможно. Советское правительство предложило ему свое гражданство, заверив, что позже он сможет вернуться в США.

Вера и политика

Несмотря на все усилия Робинсона оставаться в стороне, вмешательство политики в его жизнь только усиливалось, а его стремление реализовать себя, избегая быть использованным в пропагандистских целях, ведущих к международным конфликтам, становилось все менее реалистичным.

Ему все чаще стали предлагать выступить с «нелестными комментариями» о жизни в Америке и ему правда было, что рассказать о расизме, но он решительно отказывался.  Ситуация была сложная, его раздирали внутренние противоречия. Проблема была еще и в том, что он так и не стал своим в СССР.

Не только цвет кожи помешал этому.  Он видел, как коммунисты разрушали церкви, как они относились к верующим. А он верил в Бога. Каждый день читал Библию, открыто ходил в церковь, но свои взгляды вынужден был держать при себе. Никто не знал, что он скорее убьет себя, чем откажется от христианской веры. И все же он решил рискнуть и принял решение стать гражданином СССР.                                                                                                                                 

Репрессии

По словам Робинсона, все чернокожие, которых он знал в начале 1930-х годов загадочно «исчезли» из Москвы к 1937 году. Пропадали не только они.  Вдруг выяснялось, что твой белокожий коллега – враг народа, и начальник цеха на общем собрании зачитывал по бумажке требование коллектива о возмездии. Уничтожали целые семьи. Хлынула лавина доносов. Это было страшно. Все стали бояться друг друга.

Письма, которые он отправлял матери, вскрывались и подвергались цензуре. Изо дня в день он ложился спать в одежде из-за страха. «Я не мог уснуть, поэтому просто лежал и ждал, когда придет мое время». Бежать было некуда.

Начались гонения на священников. Робинсон вновь и вновь открывал Библию, пытаясь найти ответ на вопрос, – что происходит? Потом началась война. Он на всю жизнь запомнил, как, несмотря на запреты, люди собрались в ближайшем открытом храме и стали неистово молиться – каждый о своем и все вместе о главном.

Роберт верил – это Господь помог ему пройти через репрессии, войну и остаться невредимым.                                                                                                                                                                                                                                                                                 

Попытки выбраться

После окончания Великой Отечественной войны советские власти сделали практически невозможным выезд граждан за пределы страны.

Единственный способ – уехать на отдых, а затем не возвращаться. С 1945 года и вплоть до 1973 Роберт ежегодно подавал прошение о выезде в США и каждый раз ему отказывали. Его не отпустили даже на похороны матери. Он начал сомневаться, что когда-нибудь сможет вернуться. Пропаганда создала свой образ Робинсона – несчастного чернокожего американца, нашедшего убежище и свободу в Советском Союзе и очевидно, что возвращение не вписывалось в этот сценарий.

Уганда

В 1960-е годы СССР стал налаживать связи со странами Африки. Многие молодые африканцы приехали учиться в Москву, и Робинсон познакомился со студентами из Уганды, а они, в свою очередь, устроили ему встречу с послом Уганды в Советском Союзе Матией Мутьябой. Они быстро подружились, и Роберт – не сразу, он по-прежнему боялся людей, – доверился послу, тот обещал помощь.

Вскоре Робинсон получил официальное приглашение на отдых в Уганду. Ему выдали заграничный паспорт. Он был уверен, что за ним следят, и боялся, что агенты КГБ в последнюю минуту украдут его паспорт. Проделал щели в стене под обоями, где прятал свое сокровище. Только те, кто пережил страшные годы репрессий, смогут понять чувства Роберта. «В моих руках был мой билет на свободу, за который я боролся более двадцати восьми лет. Я упал на колени и возблагодарил Бога».

В 1974 году он выехал в Уганду, где стал преподавать в Техническом колледже. Там же он познакомился со своей будущей женой, университетским преподавателем Зильфой Мапп. Правительство Уганды направило советским чиновникам письмо, в котором уведомило, что Робинсон не вернется в Советский Союз в ближайшее время. Не желая рисковать дружбой с Угандой, Советы не стали препятствовать.                                                                               

Возвращение

В 1980 году Робинсон вернулся в США, а спустя шесть лет, будучи уже 80-летним, вновь стал гражданином Америки. Он бежал от ужасов расизма, а попал в кошмар сталинизма. Всем чужой, никому не свой, но всегда с Богом. Советский Союз дал ему возможность получить образование, заниматься любимым делом, но взамен искалечил жизнь, отняв свободу. «Другого такого, как я, нет и не было в Советском Союзе.  Здесь нечем гордиться, и, уж конечно, я бы предпочел прожить жизнь иначе».

В мае 1988 года вышла его книга «Черный о красных», описывающая его русский опыт. Он надеялся написать больше книг и путешествовать по Африке, но успел прожить в Америке только восемь лет. До конца дней он категорически отвергал любую идею о посещении России.