На вопросы о том, что такое психотерапия, в чем ее отличие от разговора по душам и исповеди, когда зависимость бывает на пользу и на другие вопросы отвечает аналитический психолог Лидия Сиделёва.
Сразу отметим, что речь в разговоре идет не о клинических проявлениях психиатрии, а о работе с невротическим спектром проблем, когда человек не представляет угрозы для себя и окружающих.
Психотерапевт и подруга – большая разница
Самое главное отличие — соблюдение принципа неиспользования другого человека. Подруга, мама, родственник – все они вовлечены очень сильно в нашу жизнь, у нас уже есть ожидания друг от друга и проекции друг на друга. Например, маме сложно быть объективной, если она ожидает от дочери, чтобы та «исправила ошибки её собственной судьбы», а подруга может считать, что должна выслушать поток мыслей, ведь в тяжелый момент она тоже рассчитывает на взаимность и потому менее свободна в выборе стратегии поведения. Родственники, друзья – это уже сложившаяся система, где каждый знает свою роль.
Терапевт, в отличие от подруг и родственников – человек со стороны. Он может быть свободен от ожиданий и «возвращать» привычные паттерны поведения клиенту. Например, привык клиент быть очень добрым и послушным, и с терапевтом начнет проделывать то же самое. Терапевт может озвучить эти паттерны: «Похоже, сейчас вы пытаетесь заслужить мое уважение. Но я вас уважаю уже потому, что вы – человек, не надо делать ничего дополнительно».
Или, наоборот, человек привык «добывать» внимание плохими поступками. И здесь, с терапевтом, он начнет проделывать то же самое. Опаздывать, забывать деньги, обесценивать терапевта. Подруга (особенно если она из тех, о ком я сказала выше) в такой ситуации будет принимать все это на свой счет (обвинять себя), иначе сложно остаться в отношениях.
Психолог прекрасно понимает, что он еще для клиента – чужой человек, еще нет терапевтического альянса, потому все, что происходит в кабинете – не про психолога, про клиента.
И, в отличие от подруги или родственника, где равновесие достигается действиями, терапевту мы платим деньги за то, что мы будем рассказывать про себя. Получается, что мы находимся в равных условиях – не в условиях «ты сильная, я слабая», «ты умная, я глупая». Мы находимся в условиях, что мы оба что-то привносим – деньги и профессионализм.
Второе важное отличие – регулярность. На терапию ходят регулярно. Чаще всего, раз или два раза в неделю, если это длительная терапия. Получается, что у человека создается внутреннее эмоциональное напряжение. Он постоянно живет в такой реальности, когда ему необходимо обращать внимание на собственные переживания, быть в них, учиться не убегать из них, получать обратную связь регулярно о том, что с ним происходит, поэтому регулярность способствует возвращению человека к самому себе.
Третье — в терапии есть границы. Есть определенные условия – когда встречаемся, на сколько встречаемся, человек учится брать ответственность за то, что он говорит. Если у него ограниченное время – 50 минут или 1,5 часа – человек приучается говорить о том, что его больше волнует. Он вынужден немножечко брать на себя ответственность за то, что происходит между ним и терапевтом. Он отдает деньги, это тоже вызывает желание, мотивацию работать интенсивней.
Получается, что терапия – это некий процесс. А разговор по душам – это очень важно, это очень хорошо, очень здорово, когда у человека есть друзья, но цель такого разговора совсем другая. Это как если моя подруга, например, врач, я могу попросить ее посоветовать мне, как лечить простуду, она даже может приехать навестить меня в больнице, но я не в праве требовать от нее быть моей сиделкой, если в больницу я попадаю надолго.
Так что терапия и дружба с точки зрения «лечения» психических процессов — как занятие с инструктором в фитнес-центре и просто занятие физкультурой дома после работы, когда есть время и настроение.
Вроде и то, и другое направлено на укрепление мышц, на здоровый образ жизни, но работает по-разному. И терапевт это прекрасно понимает, потому что у него тоже есть и терапия, и друзья.
Всех – на терапию? Ни в коем случае
Обращаться за помощью стоит тогда, когда есть осознанная потребность за ней обратиться. К сожалению, приступы неофитства случаются не только с теми, кто только что пришел в Церковь, этому этапу подвержены вообще люди, столкнувшиеся с чем-то новым и пока претендующим стать краеугольным камнем всего. Люди, которые стали вести здоровый образ жизни, пошли учиться на врача, косметолога или психолога, тоже страдают тем же самым «воспалением» мотивации. Сам пришел к психотерапевту и оказалось, что жизнь стала другой. А мужики-то и не знают, срочно надо донести до них эту свежую идею. Срочно – маму, брата, соседку и начальников. Они все тоже поменяются, и мы ух как заживем все вместе. Но нет.
Для того, чтобы человек начал меняться, ему важно самому захотеть измениться. Человек сам определяет, когда ему просить помощи или не просить.
Можно намекнуть, можно рассказать о своем опыте, но не давить. Ни в коем случае нельзя давить, потому что если человек не готов, но его вынуждает пойти к психологу эмоционально значимый близкий, то такой клиент будет пропускать, переносить встречи, будет чувствовать вину перед своим близким, что не справляется, или стыд, что не понимает прекрасного смысла этого всего действия, и в итоге порвет отношения с терапевтом. Очень важно, что человек приходит к психологу сам и на пороге какого-то внутреннего кризиса, не в процессе, а только на пороге – психика знает, что он сейчас столкнется с чем-то сложным, что нужна поддержка, тогда ноги сами могут привести на психотерапию.
Можно сказать, что у нас есть здоровая часть личности, а есть такая условно болеющая, страдающая часть личности. К психологу как раз приводит здоровая часть, на которую можно опереться, которая знает и себя понимает. Обычно, если человек чувствует, что сейчас что-то произойдет, то он и идет на психотерапию.
Самое главное, что у человека появляется мотивация разбираться в себе, искать новые опоры или новые смыслы, разбираться, почему у него что-то не получается или чего-то в жизни слишком много. Можно приходить в терапию, чтобы чего-то достичь; и можно приходить в терапию, потому что что-то не получается – и то, и то работает, но главное, что человек сам понимает, что ему необходима помощь другого.
И это очень смелый поступок, — просить о помощи, признаться в том, что я с чем-то могу не справляться.
В чем цель терапии
Задача терапии – научить человека быть подлинно гармоничным с самим собой и не вредить при этом окружающим. Цель терапии – научить человека быть таким без опоры на терапевта.
Учиться, как вести себя в тех ситуациях, которые мешают ему быть счастливым.
Встречи с психологом могут проходить в разных форматах. Первый из них – непосредственно терапия.
Человек приходит тогда, когда какая-то часть его жизни, а то и несколько, сильно «проседают». Нет хорошей работы, не налаживается личная или социальная жизнь, нет сил делать то, что хочется, чувства какие-то неправильные вечно мешают добиваться.
Цель такого этапа – понять вообще, что за я такой себе самому достался. Какой я, что я хочу, что умею, что делает меня счастливым, что мешает быть счастливым, что надо «починить», пересмотреть, чему надо доучиться, а с чем смириться. И на этом этапе может быть очень много завышенных или заниженных ожиданий.
Есть еще анализ – это условно говоря, терапия нормативных кризисов. Когда человеку, в общем-то, с собой нормально, но есть вопросы, которые ему нужно переосмыслить, и ему очень важно переосмыслить эти вопросы с кем-то другим. Допустим, кризис среднего возраста, кризис «пустого гнезда». Люди часто берут краткосрочный анализ накануне смены места жительства, вступления в брак – именно разбираются по поводу того, что с ними происходит. Цель такой терапии, цель такой работы – это адаптация к новым условиям и знакомство с тем, какой «я» в новых условиях.
Страхи перед терапией
Самый большой подсознательный страх – это страх меняться. Пусть не очень удается в жизни, может быть, не очень счастливо, но понятно и как-то предсказуемо – человеку очень важно контролировать то, что с ним происходит. А то, как будет непонятно после терапии — еще неизвестно, хоть и обещают все вокруг золотые горы.
Так или иначе, страхи, связанные с походом в терапию связаны со страхом меняться. Именно поэтому очень важно, чтобы человек сам захотел пройти этот путь, потому что если он не хочет, то может, ему не нужна эта терапия.
Кстати, очень важный показатель – нормально ли человеку быть с самим собой, счастлив ли он с собой? Может ли он сказать: «Как хорошо быть мной! Как хорошо, что я родился таким, а не каким-нибудь другим». Не в плане, фарисея: «Слава тебе, Господи, что я не такой, как он». А именно: «Как хорошо, что то, что у меня есть – это мое, про меня, и то, что мое – оно у меня есть», – благодарность за себя и про себя.
Если человек не может быть благодарен так – это показатель того, что о счастье говорить не приходится. Переживая страх изменений, озвучивать человек при этом может разные вещи, например: «Как я буду раскрываться чужому человеку, рассказывать про себя?» И это нормально и естественно. Психолог это понимает и уважает желание клиента сначала проверить, установить терапевтический альянс, и только потом уже говорить о сложных и болезненных вещах.
Кто-то может говорить: «Чего это я буду деньги отдавать неизвестно кому? Чего это со мной будут за деньги дружить? Фактически меня могут использовать – то, что я буду открываться, могут развернуть против меня», – и так далее. «Эта психология мне, в общем-то, не нужна, мне достаточно своей подруги».
А может быть, ему и правда достаточно? Зачем тогда создавать лишние трудности, переубеждать.
Иногда мне звонят, например, люди и говорят – «моя знакомая сказала, что вы мне можете помочь, но я не уверен». Я тоже не уверена, о чем и говорю. Могу поинтересоваться, всегда ли человек уступает, когда им пытаются манипулировать, но в общем что я могу сделать, если человек не хочет? Уважать его мнение.
Другое дело, если человек хочет, приходит на первую встречу и честно говорит: «Я вообще хочу что-то в моей жизни поменять, но я вам не верю, и денег мне жалко, и психологи все идиоты, несчастные вымогатели и тунеядцы» — вот тут уже есть о чем поговорить, потому что человек сам пришел. Более того, он принес с собой всю историю своей жизни. И сомнения его не просто так возникли, они имеют под собой очень серьезные основания.
Как проверить терапевта?
У терапевта должно быть профессиональное образование, у него должна быть личная терапия, терапевт должен принадлежать к какому-то профессиональному сообществу.
Не надо стесняться задавать вопросы терапевту. В общем-то, у него можно спрашивать все что угодно, но не на все вопросы он будет отвечать, может поинтересоваться, зачем нужна такая информация клиенту, почему ему важно знать, например, есть ли у терапевта дети или любит ли он путешествовать.
За вопросами может скрываться тревога о том, что терапевт не поймет и не сможет помочь. Прояснив это, можно получить удовлетворение, не получив ответа. А вот вопросы об образовании и личной терапии – это доступная, открытая информация, это ни в коем случае не тайна от клиента.
К сожалению, в России нет лицензирования психологов, и поэтому случается, что специалист может быть очень хорош в теории, но не иметь навыков работы именно как терапевт, а не консультант, например.
Для получения практических навыков специалист должен идти уже в какие-то программы, которые зарекомендовали себя. Сейчас у нас есть такие — «Психоанализ», «Аналитическая психология», «Экзистенциальная -гуманистический подход», «Психодрама», «Гештальттерапия», когнитивно-поведенческая терапия, семейная системная терапия. Это известные школы, чаще всего, если человек принадлежит к одному из этих сообществ, это говорит о том, что действительно его там могли научить и могут проконтролировать уровень его знаний.
Как не впасть в зависимость от терапевта
Очень неплохо, когда появляется зависимость, но здесь важно разобраться с терминами.
Есть такое понятие как созависимость, которое очень часто путают с понятием здоровой зависимости. Когда мы находимся в отношениях, то мы находимся в некоем балансе, как сообщающиеся сосуды, то есть мы понимаем, что то, что говорит и делает человек, для нас важно, и оно может оказывать влияние на наши эмоции, ощущения, на чувство безопасности, вызывать страх. Если мы говорим про семью, например, то мы находимся в зависимости от семьи.
Мы формируем свой график, и мы учитываем интересы супруга, детей. Но бывают перегибы. Созависимость – это когда мы ставим другого человека выше себя, это когда мы живем по принципу: «Я без тебя пропаду, и я буду делать с собой все, что угодно, лишь бы остаться с тобой». Вот это нездоровая ситуация.
Очень часто нездоровая ситуация противоположна, тогда это контрзависимость: «Я без всех проживу, я без всех справлюсь, я один такой сильный и смелый, все не могут, я могу». Это такое превозношение над другими, чтобы не вступать с ними в контакт.
То есть фактически созависимость – это общение с позиции снизу вверх, а контрзависимость – это общение с позиции сверху вниз. А взаимозависимость – это общение на равных.
Формирование зависимости очень важно. Зависимости, но именно такой хорошей, доброй, осознанной, основанной на ощущении подлинной близости и доверия, где оба человека видят, признают и уважают свой интерес и заинтересованность в другом, и интерес и заинтересованность другого в себе. Я бы сказала, что ее можно назвать альянсом, терапевтическим или рабочим.
Исповедь vs терапия
На самом деле терапия – это такое место, где человек заново проходит все этапы развития психики и проверяет, все ли структуры осознаны и функционируют, все ли нейронные связи простроены.
Если да – отлично, если нет – есть способы это поправить. Фактически, это процесс доращивания своих внутренних частей до какого-то среднего возраста. Среднего, в смысле, соответствующего приблизительно биологическому возрасту самого клиента.
Понятно, что только в идеальной картине мира существуют такие люди, у которых все сложилось прекрасно в течение детства. Травмы семейные и личные могут оказывать слишком тяжелое влияние: психика способна их скомпенсировать, но за счет ресурсов, оставленных на рост, развитие и творчество. И высвободив эти ресурсы из власти травмы, можно сделать удивительные успехи. Поэтому мы можем говорить, что когда человек приходит в терапию, то он приходит учиться, доучиваться, а то и переучиваться.
Когда человек приходит на исповедь – у него уже сформирована личность, и он эту личность приводит, для того чтобы отвечать на экзистенциальные вопросы. Получается, что терапия и исповедь — совсем про разное.
На исповедь человек приходит разбираться со своими отношениями в сфере религии. Отношения с духовником — уже наставничество, упражнения в конкретном поле религиозной жизни.
Психолог помогает стать взрослым, уметь одновременно нести ответственность за свою жизнь и получать удовольствие от повседневности.
Психолог помогает наладить недостающие связи, чтоб быть в реальности, не сбегать из нее, быть в отношениях, быть социально активным и найти свою меру присутствия вовне, оставаясь в контакте с собой изнутри.
Перед психологом стоит задача научить человека осознавать, когда его слышат, когда его принимают, когда его понимают, когда его не совсем понимают, но пытаются.
Понятно, что у психолога и у клиента может быть совершенно разный жизненный опыт, но это не мешает им, например, друг друга понимать, друг с другом что-то обсуждать, искать точки соприкосновения.
Терапия учит человека быть собой рядом с другим.
Духовник же этого человека, который умеет быть собой, учит конкретной сфере постижения религиозного опыта. Если психолог не оценивает, то духовник уже говорит: «Раз ты сюда пришел, то у нас есть некие правила. Тебе нужно соблюдать именно эти правила, потому что если ты их не соблюдаешь, тогда зачем ты ко мне пришел? Может быть, тебе в какую-то другую дверь надо».
Психолог безусловно принимает, понимает, учит пользоваться простыми какими-то способами взаимодействия с миром, а духовник учит, как взаимодействовать с собой в разрезе религиозного опыта – это совершенно две разные задачи.
Так что разница между психологией и исповедью такая же, как между психологией и браком, психологией и рождением детей, психологией и вокалом.
Психолог помогает человеку делать осознанный выбор. С этим выбором человек сам решает, куда идти и как этот выбор использовать.
