Фото с сайта vam-i-ne-snilos.ucoz.ru
В новостной ленте наш корреспондент увидел вот такую новость.
В сюжете говорилось о жителе г. Фокино Приморского края, который несколько дней провел на газоне, во дворе своего дома. Соседи говорят, что этот мужчина – онкобольной, у него рак гортани. Из больницы его выписали, а домой не пускает жена. В финале истории этот человек был отправлен в больницу. К сожалению, ситуации, когда тяжелобольной человек оказывается на улице без помощи и жилья, в России не редкость. Что делать, чем можно помочь в таких случаях?
Об этом наш корреспондент говорил с Еленой Петровской, соцработником, занимающимся помощью бездомным и людям, находящимся в кризисной ситуации.
– Представим, что все это случилось с нашим соседом. Мы его не знаем, но видим –человек больной, ночует на газоне, домой его не пускают. Что делать?
– Важно понять, какие у этого человека есть права, и кто и как может их защитить. Где он зарегистрирован? Зарегистрирован ли он в этой квартире? Кто ему эта женщина, жена, родственница или просто знакомая? Все это можно выяснить с помощью участкового. Хорошо, если вместе с участковым будет действовать соцработник, сотрудник органов соцзащиты. В случае с онкобольным, может помочь участковый врач и участковый онколог. У таких больных есть право на паллиативную помощь, которое нужно помочь реализовать.
– Если человек – инвалид, родственники обязаны ему помогать?
– Теоретически – да. Нравственный закон обязует жену осуществлять уход, но каких-то юридических норм нет. Если она не хочет, никак не заставишь. И не только жену, но и других родственников заставить практически невозможно. Можно только просить и убеждать. Исключение – алименты детей родителям, назначаемые по решению суда. Но, это несколько иная тема.
– То есть, если жена говорит: «Не пущу, квартира моя», то участковый тут ничего не может сделать?
– Если этот человек там зарегистрирован, ситуация может развиваться следующим образом. Участковый, соцработник, представители социальных учреждений или организаций приходят вечером к двери, может быть, с нарядом полиции и заселяют этого человека. Родственники или соседи по коммунальной квартире впускают его, дверь закрывают и ждут, когда сопровождающие уйдут. Но спустя час этого страдальца опять выставляют за порог. Такая процедура вселения-выселения может происходить много раз.
Но факт невозможности совместного проживания, вселения, пользования долей в квартире может быть зафиксирован только в том случае, если есть решение суда. Сам человек, который не может жить там, где зарегистрирован, и те люди, которые ему помогают, должны обратиться в суд, а суд этот факт должен зафиксировать. И тогда человек может быть отнесен к категории людей, которые требуют такой же помощи, как и бездомный человек.
Если ли в этом регионе есть хоспис или отделение паллиативного ухода, в такой ситуации можно попробовать договориться, чтобы его взяли туда на какое-то время. Если прав на жилье этот человек не имеет, нужно искать приют. Но для того чтобы все это делать, нужен человек, который на время станет такому больному «родной матерью» и будет представлять его интересы.
Есть общественные организации, которые этим занимаются, например, в Санкт-Петербурге – «Ночлежка». Такому человеку нужна комплексная помощь – юридическая, медицинская, социальная.
– Я правильно понимаю, что должен найтись кто-то, кто станет ему мамой-папой и всеми остальными родственниками и будет за него хлопотать?
– Если человек беспомощный, то да.
– Но при этом нет никого, кто был бы обязан ему помочь? Участковый может кивать на соцработника, соцработник на больницу и все они вместе на жену? В вашей практике были случаи, когда удавалось помочь?
– Как правило, когда возникал подобный конфликт, мы не настаивали на вселении, хотя нечасто, но были случаи, когда удавалось урегулировать вопрос с родственниками и соседями мирным путем. Среди наших подопечных были люди с ампутированными конечностями, тяжелобольные, выписанные из больниц, которым некуда было идти. Как правило, договаривались о временном размещении с государственными социальными учреждениями или приютами, а затем оформляли инвалидов первой или второй группы и старичков в интернаты.
Мы (в Москве) писали ходатайство на руководителя ОВД того района, где находится жилье, просили провести проверку. Они проводили проверку по нашему письму, написанному официальной общественной организацией, а затем отвечали, что мероприятия проведены, выявлен такой-то конфликт. Дальше описывалась ситуация.
То есть, в этом документе было сказано, что фактически человека вселить невозможно. И эта бумага (у нас была договоренность с центром социальной адаптации) служила основанием для вселения в центр. Но не везде есть такой центр и такие договоренности.
В Подмосковье ситуация другая. Москва и Подмосковье – два разных субъекта Федерации. В Москве есть департамент соцзащиты населения, в Подмосковье – Министерство соцзащиты. Это два бюджета, две разные системы реабилитации и помощи бездомным.
Если в Москве система работает, то в Подмосковье все пока в зачаточном состоянии. Сейчас на все Подмосковье только 10 мест для ночного пребывания в Дмитрове, и в Клину – 25 мест для глубоких инвалидов и стариков. Это все. Место действия нашего сюжета – маленький городок Фокино – расположен на территории субъекта Федерации – Приморского края. И есть вероятность, что проблемы жителя г. Фокино можно решить во Владивостоке.
– Скажите, а из больницы имеют право выписывать человека «в никуда»? Если инвалида в больнице никто не навещает – это же повод медиками задуматься и позвать соцработника?
– Медики задумываются и очень страдают от отсутствия «профильных» социальных работников. Нельзя из больницы выписывать человека, который находится в беспомощном состоянии. Более того, у нас есть и статья уголовного кодекса, в которой говорится, что некоторые вещи делать нельзя категорически, например, оставлять в опасности. Но «беспомощное состояние» – понятие растяжимое. Юристы весьма плодотворно дискутируют по поводу этого определения уже много лет.
Человек с ампутированной ногой, у которого есть коляска – беспомощный? А больной диабетом? А онкобольной? Еще определение, которое используют медики и соцработники: «нуждаемость в постороннем уходе». Ответственные врачи при необходимости пишут об этом и о потребности паллиативной помощи в эпикризе больного.
В данном случае в г. Фокино стоило бы сделать так. Если нет общественной организации, которая специализируется на помощи бездомным или онкобольным, то нужно обратиться в органы социальной защиты населения. Государством эти органы поставлены не только для оказания адресной помощи по заявлениям граждан, но и для выявления кандидатур на получение такой помощи.
То есть анализ ситуации в комплексе – это их профиль. И профиль участкового инспектора полиции тоже, так как он обязан контролировать соблюдение правопорядка на своей территории.
Если на газоне несколько суток лежит и, возможно, умирает человек, обязанность участкового «пресечь его умирание», если хотите. То есть вместе с соцработником они вполне могут оперативно выяснить, зарегистрирован ли человек там, куда хочет вселиться и т.п.
Если человек действительно зарегистрирован, то они в состоянии определить, почему его не пускают и выселяют. Но, согласитесь, заселение тяжело больного человека в квартиру, где он заведомо не получит паллиативной помощи, является абсурдным. Если он не может получить паллиативную помощь дома, тогда ему следует искать место в стационаре, желательно профильном.
– Я как сосед могу написать заявление участковому и соцработнику: у меня под окном лежит человек, разберитесь, помогите ему.
– Да, как гражданин вы имеете на это право и даже обязаны. Но, увы…Чаще всего люди хотят просто убрать проблему с глаз долой. Мало кто готов «включиться в ситуацию», действительно помочь и разобраться.
По опыту могу сказать, общими усилиями разрешить такую кризисную ситуацию можно оперативно. Судя по тому, что мы увидели в сюжете, этому человеку оказали срочную медицинскую помощь. Сотрудники скорой просто пошли навстречу.
В Москве для таких случаев есть «Социальный патруль», где в составе бригады обязательно есть соц.работник, определяющий варианты экстренной медицинской или социальной помощи. Такой же работой занималась мобильная бригада автобуса «Милосердие», отработавшая успешно один сезон. А придет ли к человеку из сюжета в больницу соцработник – неизвестно.
В московских больницах соцработники есть, но, к сожалению, далеко не во всех. Соцработники в больницах очень нужны, но ставок на них обычно нет. В России огромный фронт работ. Причина – кризис семьи, как социального института. Когда есть большие, крепкие и дружные семьи, соц.работники специфических профилей теряют работу.
– Сотрудники соцзащиты обладают нужной квалификацией?
– В Москве очень много опытных сотрудников. В Подмосковье тоже. Люди часто остаются на улице, например, жители коммунальных квартир. Бывает, что люди имеют право собственности в виде маленькой доли, но доля – не комната, случаются конфликты, приводящие людей на улицу. Поэтому для московских сотрудников соцзащиты разрешение подобных ситуаций – это повседневный труд и, как правило, они понимают, что в этом случае нужно делать.
Но в небольших городах все сложнее. Бывает, что там больше искреннего сочувствия, желания поучаствовать в судьбе человека. Но механизмов для практической реализации планов помощи существует на порядок меньше. А бывает, что и нет совсем.
Что касается конкретной ситуации, я обратила внимание на слова соседки. Она сказала, что этого мужчину жена часто выгоняла из дома. Что это – обычное явление. Скорее всего, эта женщина стала действовать по шаблону своих взаимоотношений с человеком, и конфликт между ними затяжной. Это ее, конечно, совершенно не оправдывает. Но я повторяю, что мы не имеем права делать выводы, так как в ситуации не разбирались и знаем только один-единственный момент, зафиксированный журналистами.
