– Я не знаю, сколько здесь ступеней, – говорит Андрей Попов, легко поднимаясь на колокольню. Крепкий, подвижный и быстрый, он совсем не похож на пенсионера, хотя уже 10 лет как на пенсии. – Этим летом чуть и не каждый день поднимался. Никак понять не мог, почему часы стали отставать. А потом увидел, у меня на балке ястребы птенцов вывели. Они учились летать, садились на стрелки, вот ход часов и сбивался.
Андрей Сергеевич следит за часами на колокольне храма Воскресения в Павловском Посаде уже 40 с лишним лет. Так же, как сначала его дед, а потом отец. Это не работа, работал он на железной дороге, и не хобби. Скорее, это – часть жизни, без которой он себя не представляет. Память и наследие деда.
Андрей Попов: «Для меня это завещание деда»
Основатель династии Иван Попов приехал в Павловский Посад из Вологды. Учился в Богородске и Петербурге, получил диплом часового мастера с правом брать учеников. Рядом с храмом Воскресения у него был большой дом с мастерской, сейчас этого здания уже нет. Куранты на колокольне установили в 1891 году, Иван Михайлович обслуживал их с 1911-го.
– До него вроде бы за часы отвечал звонарь храма, слепой и глухой. Но когда механизм новый, делать ничего не надо, заводи раз в неделю и все, – говорит Андрей Попов.
Мы в маленькой комнате на верху колокольни, над нами только башенка с балюстрадой, где расположены циферблаты, и купол с крестом. Потолок скошенный, обит досками, а на них – карандашные записи, сделанные каллиграфическим почерком деда Ивана, который служил писарем во время Первой мировой войны в крепости Осовец:
«После войны 14 года, революции я остался жив и снова обслуживаю эти часы, но чувствую, что скоро пробьет последний час моей жизни. Прошу потомков честно, добросовестно относиться к часам. Часовой мастер Иван Михайлович Попов. 18 июля 1935 года».
– Для меня это завещание деда. Он потом еще больше 30 лет прожил. И вот здесь он записал, – Андрей Сергеевич водит рукой по доскам, запись местами уже плохо читается. – Как часы заводить: «При заводе гирь имеет 106 оборотов, бой четвертей 111, бой часов 105 оборотов. Хода хватает на 171 час или 7 дней и 3 часа».
Сейчас одного завода хватает на шесть дней. Колокольня немного отклонилась от своей оси, и в узкой шахте, по которой ходят гири, стало меньше места. «Да и силы у меня уже не те, по 100 раз не поворачиваю», – говорит Андрей Сергеевич. Я попробовала покрутить ручку – уже на третьем круге стало тяжело.
Шестеренки на вес и деталь из кровати
Часовой механизм занимает центральную часть круглой комнаты. Мерно раскачивается маятник, вертятся шестеренки, отсчитывая секунды. И каждые 15 минут начинает крутиться барабан, как в музыкальной шкатулке. От него, через пол идут тонкие тросы к колоколам, которые висят этажом ниже.
– Принцип, как у кремлевских курантов. 15 минут один такт бьет, полчаса два такта, без пятнадцати три такта, час – четыре такта и бой, – рассказывает часовщик. Раньше павлопосадские часы еще играли мелодию «Боже, царя храни».
Детали швейцарские, из какого-то хитрого сплава меди и бронзы, чугунную станину отлили в Москве, а собрал часы мастер Андрей Энодин. «Мне один историк рассказал, что он покупал шестеренки на вес», – замечает Андрей Сергеевич. До революции мастерская Энодина выпускала до 600 башенных часов в год. Такие же, как в Павловском Посаде, куранты были установлены в Таллине и Ташкенте. Но ни там, ни там не сохранились.
– А недавно мне показали видео с Афона. В русском Пантелеимоновом монастыре тоже идут часы мастера Энодина, только они на два года младше наших, – говорит Андрей Сергеевич.
Последний ремонт павлопосадских часов был в 1955 году. Когда понадобилось заменить одну деталь, которая отвечает как раз за бой, Андрей вместе со знакомым инженером вырезали ее из основания кровати и потом долго сверлили дырки, пока подогнали, чтобы работало так, как надо. И ведь работает.
Пока живой, хочется покрасить цифры
Когда Андрей Попов впервые поднялся на колокольню, он уже и не помнит. Говорит, отец еще на руках носил. Лет с двенадцати стал помогать. А после армии полностью взял на себя заботу о часах, было это в 1980 году. Теперь думает, кому дальше передавать мастерство. У него двое сыновей, дочка, шестеро внуков: «Внук Коля заинтересовался, ему 14 лет скоро. Вот посмотрим, как пойдет. Сыновьям-то не до того, один у меня пожарный, другой в строительстве работает».
По наклонной лесенке сквозь небольшой люк прямо над часовым механизмом вылезаем в башню. Выходим на узкий балкончик с балюстрадой. Высота 55 метров, видно далеко. Четыре циферблата из кровельного железа, длина часовой стрелки – один метр, высота римских цифр – 30 сантиментов. Сейчас это основная головная боль часового мастера. Сусальное золото, которым были покрыты цифры, облезло. И уже давно не сверкает на солнце.
– Как-то зимой был ледяной дождь, все льдом забило, часы встали. Пока отбивал эти ледышки, краска поотваливалась. И одна стрелка оторвалась, улетела вниз. Нужен ремонт. Приходили, смотрели, выставили счет – 600 000 рублей за один циферблат. Ни у города, ни у батюшки таких денег нет. Пока я живой, мне хочется покрасить, чтобы было видно. Механизм еще лет сто, может, проработает, а вместо циферблатов будут четыре больших темных пятна, – вздыхает Андрей Попов.
На полставки дворника
– Лет 30 назад мне один деятель предлагал, давай, мол, поставим здесь автоматику, стрелки будут вращаться, а механизм продадим в Европу. У меня, говорит, и клиент уже есть. В другой раз хотели начать экскурсантов водить за деньги.
Но здесь ведь свой микроклимат. Температура в комнате с часами все время одна и та же, а если часто открывать, то начнутся поломки, – объяснить, что значат для него эти часы, Андрею Сергеевичу сложно.
Вот на грубо сколоченном столе дедовская довоенная масленка с узким носиком, чтобы смазывать механизм. А вот маленькая баночка какой-то суперкраски, которую посоветовали купить, и теперь он хочет попробовать покрасить хотя бы несколько цифр там, куда дотянется. «Может быть, городским властям стыдно станет. А то колокольня у нас, как-никак, символ города».
У почетного гражданина Павловского Посада Андрея Попова нет даже официальной должности часового мастера, на полставки дворника получает 7000 в месяц. Но, кажется, и без зарплаты он бы не бросил часы.
– Андрей Сергеевич, а какие у вас отношения со временем? – спрашиваю напоследок.
– Все время не хватает!
Рядом с тем местом, где сейчас стоит колокольня, в XIV веке по повелению князя Дмитрия Донского был построен первый деревянный храм села Вохна, нынешнего Павловского Посада. Церковь освятили во имя великомученика Димитрия Солунского. Сейчас на этом месте установлен памятный знак.
В XV веке рядом был построен еще один храм – во имя великомученика Георгия Победоносца. Но в писцовых книгах XVII века упоминается уже только одна новая церковь Воскресения Христова. Храм достраивался и расширялся, мог вмешать до 5000 человек. Трапезная и колокольня были построены в начале XIX века.
За свое величие в народе храм Воскресения часто называли собором, он славился своим хором и колокольным звоном. Часы-куранты были установлены на колокольне в 1891 году, они играли несколько мелодий, в том числе «Боже, царя храни».
В 1939 году храм был закрыт. Огромное здание собора использовалось под склад зерна, позже – радиодеталей завода «Экситон». В конце 1950-х годов на складе взорвались кислородные баллоны, купол храма обрушился, и Воскресенский собор был снесен. Уцелела только колокольня с часами и примыкавшая к ней маленькая крестильня, где разместился краеведческий музей.
Здание было возвращено Церкви в 1998 году. 58-метровая колокольня с башенными часами – единственное, что сохранилось из всего храмового массива. Сейчас это один из символов города.
