С первых дней Великой Отечественной войны Русская Православная Церковь встала вместе с народом на защиту Отечества. Писательница Светлана ГЛАДЫШ сейчас работает над книгой, посвященной вкладу Церкви в победу Советского Союза над фашизмом. Накануне Дня Победы Светлана Дмитриевна дала интервью нашему сайту
— Светлана Дмитриевна, скажите, пожалуйста, когда вы решили написать такую книгу?
— Честно скажу, задумка – не моя. Тему мне предложили в прошлом году. Полагаю, что это некоторым образом связано с моей книгой «Дети большой беды», выпущенной издательским домом «Звонница-МГ» в 2004 году. Беспризорные дети России начала ХХ века: с августа четырнадцатого убегающие от немцев, потом – обреченные на скитальчество революцией и гражданской войной. Но тогда – в отличие от нынешней поры – новая власть, признав вину, взяла на себя ответственность и занималась спасением обездоленного детства. Все, что представлено в книге, опирается на архивные документы, многие из которых рассекречены лишь недавно. И оказалось, она нужна и сегодняшним воспитателям и педагогам, социальным работникам. Но давайте вернемся к предмету нашего разговора.
После выхода «Детей большой беды» архивисты предложили мне написать о том, какой вклад внесла Русская Православная Церковь в победу в Великой Отечественной войне. На такое дело Святейший Патриарх Алексий дал благословение. Архивисты обещали мне помогать, предоставлять необходимые документы – и свое слово держат. Спасибо им. Надо сказать, что учеными за последние десятилетия проделана колоссальная работа. Появляются одно за другим специальные издания, открывающие завесу умолчания о деятельности Церкви во время войны. Среди них – фундаментальный труд протоирея Владислава Цыпина «История Русской Церкви 1917-1997 гг.» или колоссальное исследование доктора исторических наук Михаила Шкаровского «Церковь зовет к защите Родины».
Моя миссия скромнее – я не ученый, а литератор. Когда начала знакомиться с документами, испытала (и продолжаю испытывать) невероятное потрясение – столь великим оказалось подвижничество православных: мирян и священнослужителей. Я преклоняюсь перед подвигом тех, кто оставался на оккупированных территориях, где царило чудовищное по жестокости отношение немцев к местному населению. На Западе эту оккупацию называли «Русский Крест». Мы как-то подзабыли это, а зря. Мне хочется, чтобы наш современник увидел, какие прекрасные, замечательные люди и митрополит Алексий (будущий Патриарх Алексий I), и скромный сельский священник, тайно читавший Послание Митрополита Сергия, и приходской дворник – партизанский связной.
Командир 5-й Ленинградской партизанской бригады, Герой Советского Союза Камрицкий К.Д. прикрепляет медаль «Партизану Отечественной войны II степени» священнику церкви Порховского района Пузанову Ф.А
— А где такое происходило?
— Да по всей России, и в Белоруссии, и на Украине. Оккупированная Тула – во всех храмах произносилось имя Митрополита Сергия, тайно читалась молитва о победе Русского воинства. Калуга… Истра… Клин… И так по всему Подмосковью. Курск… Орел… Расстрелян священник Тихон Орлов. Киев… За чтение первого послания Митрополита Сергия казнены архимандрит Александр (Висняев) и протоирей Павел Остренский. За отказ от служения молебнов в честь германской армии и за призыв к населению сопротивляться насильственной эвакуации немцы расстреляли протоирея Александра Петрова в Гатчине, священника Суслина (село Орлино) и священника Николая Воробьева из села Югостицы Лужского района. Нам с вами времени не хватит – назвать всех и вся.
Военнопленные, расстрелянные фашистами в храме
Настоятелю храма святого Димитрия Солунского в Коломягах протоиерею Иоанну Горемыкину шел восьмой десяток, жил батюшка на Петроградской стороне – огромное расстояние. Но отец Иоанн служил в своем храме регулярно. Случалось, прихожане везли батюшку на службу и обратно на саночках. Сын отца Иоанна работал инженером на заводе, имел бронь. Батюшка настоял, чтобы он пошел на фронт. Узнав об этом, маршал Говоров приехал в Коломяжскую церковь, чтобы пожать руку отцу Иоанну.
С жертвенностью прихожан блокадного города не может сравниться ничто в мировой истории человечества. Люди, опухающие от голода, замерзающие в ледяных квартирах, отдавали золото и драгоценности, которые можно было обменять на продукты у хозяев черного рынка, в фонд Победы! Только в 1942 году они передали три с половиной миллиона рублей и золотые украшения с дорогими камнями – бриллиантами, изумрудами – на солидную сумму.
24 ленинградских священнослужителя были награждены медалями, из них 12 – двумя: «За оборону Ленинграда» и «За доблестный труд в Великой Отечественной войне».
Посмотрите, на что рассчитывали фашисты. Еще до начала войны, 19 мая 1941 года, один из главных нацистских преступников Кейтель издал указ «Образ действия германских частей в СССР». Там, например, утверждалось: «Радость и благодарность за освобождение от большевизма часто будет находить выражение в церковной форме. Не следует мешать или препятствовать богослужениям и процессиям». Иллюзии третьего рейха рухнули.
— В самый первый день.
— Именно. 22 июня Патриарший Местоблюститель Митрополит Сергий обратился к прихожанам (а фактически – ко всему народу): «Фашизм, признающий законом только голую силу и привыкший глумиться над высокими требованиями чести и морали, оказался на этот раз верным себе. Фашиствующие разбойники напали на нашу Родину. Но не в первый раз приходится русскому народу проходить такие испытания. С Божией помощью и на сей раз он развеет в прах и фашистскую вражью силу». Такова была несокрушимая вера в победу! Через 4 дня, 26 июня, владыка обратился к собравшимся в Богоявленском кафедральном соборе (а собрались там в тот день тысячи людей). Гонения и репрессии отступили на второй план перед нависшей над Отечеством опасностью. Традиции православного патриотизма оказались сильнее обид, нанесенных Церкви большевистской властью.
Колонна танков имени Димитрия Донского, переданная aрмии Церковью
— Светлана Дмитриевна, похоже, эта тема вам дорога лично. Или я ошибаюсь?
— Вы правы. В 1942 году вместе с дочкой Адочкой расстрелян оккупантами мой дядя Ваня, регент скромного храма в Кременце. На Пискаревском кладбище, где лежат жертвы Ленинградской блокады, есть могилы наших родных. Осталась жива лишь тетка мужа – Валентина, девочкой пережившая этот ужас. Правда, вырасти не сумела. Она так и осталась маленькой – мне по плечо. Так что думаю, книга эта некоторым образом ниспослана мне свыше.
Мы только сейчас начинаем узнавать, что проблемой религии на оккупированных территориях Советского Союза занимались на самом высшем уровне. Там понимали, какая сила – Православие. Посмотрите, как грамотно рассуждает шеф главного управления имперской безопасности Гейдрих: «Там, где население занятых областей Советской России желает религиозной опеки, и там, где без содействия германских властей имеется священник, можно допустить возобновление церковной деятельности. Но о воссоздании прежней Патриаршей Русской Церкви не может быть и речи. Расщепление желательно». А Гиммлер прямо указывал на опасность, исходящую от Русской Церкви, которая сплачивает русский народ «национально». Думаю, нам следует об этом помнить всегда.
— Если не секрет, что будет главным в вашей книге?
— Конечно, люди. Отдельные главы хочется посвятить будущему Патриарху Алексию I, святителю Луке (Войно-Ясенецкому), митрополиту Крутицкому Николаю (Ярушевичу) – члену Чрезвычайной Государственной Комиссии по расследованию фашистских злодеяний. Постараюсь найти достойное место и для рассказов участников войны, которые теперь служат на приходах. Насельница Пюхтицкого монастыря в Москве монахиня Адриана (Малышева) в войну служила в военной разведке. Обязательно будут потрясающие письма с фронта. Многие, уходившие на фронт атеистами, возвращались с войны верующими людьми, из них, в свою очередь, многие поступали в семинарию. В эпоху тяжелейших испытаний люди обретали веру! Сбылось пророчество Серафима Вырицкого:
«Открыты будут вновь обители святые,
И вера в Бога всех соединит.
Утихнут грозные невзгоды,
Своих врагов Россия победит».
Управляющий Московской епархией митрополит Николай вручает медали «За оборону Москвы» иерархам церкви. 1944 г.
— Как вы думаете, сколько времени займет работа над книгой?
— Трудно сказать. Только столичных архивов недостаточно. Проще всего с ленинградскими. В Питере и Гатчине друзья, сестра, племянники, – есть где остановиться. А с другими городами сложнее. На Псковщине казнили за связь с партизанами отца Мефодия Белова. Мечтаю побывать в этом селе, найти храм, где служил отец Мефодий, поклониться его могиле, увидеться с его дочерью Руфиной, партизанкой-разведчицей. Белоруссия… Какие там служили батюшки! За голову отца Георгия Писанко оккупанты давали 10000 рейхсмарок. Да не тут-то было. Спрятали его партизаны. А до этого священник дважды бежал из плена. Надо туда съездить? Обязательно. Но пока нет возможности осуществить желаемое. Без всего этого невозможна та книга, которая задумана: и ради тех, о ком она пишется, и ради тех, для кого предназначена.
Беседовал Леонид ВИНОГРАДОВ
фотографии www.world-war.ru
