Памяти бунтаря
Считается, что именно Бутырки – самая известная российская тюрьма. Во всяком случае, она – одна из самых древних действующих тюрем. Датой основания считается 1771 год, когда Екатерина Великая издала соответствующее распоряжение.
Первое же упоминание относится к 1775 году, когда сюда поместили только что пойманного Емельяна Пугачева. В связи с этим многие ошибочно считают Пугачева первым заключенным этой новостройки. В действительности до него здесь кто-то уже сиживал, только нам про это неизвестно.
В память о Пугачеве сохранилась башня, под которой содержали бунтаря. Она так и называется – Пугачевская. А еще есть Северная, Часовая, Полицейская. Хотя было бы логичнее сохранить стиль, и назвать все четыре башни в честь преступников, доведя тем самым ситуацию до полного абсурда.
Архитектором, построившим Бутырский замок, был Матвей Казаков. Стены, они же корпуса с темницами, а в центре – храм Покрова Божией Матери. Вокруг храма по настоянию легендарного доктора Федора Гааза были оборудованы особые балконы, чтобы заключенные имели возможность смотреть из них на службу.
Впоследствии между храмом и тюремными стенами выстроили еще один корпус, устроенный по тому же принципу – одновременно и надежному, и экономному.
Перед революцией настоятелем этого храма был легендарный протоиерей Иосиф Фудель, писатель и философ, автор сборника наставлений тюремным священникам и сам известный как «тюремный батюшка».
Он говорил о своей пастве: «Я удивлялся иногда и удивляюсь, почему они в тюрьме, а я на свободе».
Центральная пересыльная
До 1868 года Бутырка называлась «Замком к содержанию нещастновиновных», и ее использовали как придется. Но в конце концов определился ее статус и, соответственно, функциональное назначение – Центральная пересыльная тюрьма.
В год через Бутырки проходило около 30 тысяч «несчастненьких», как их называли в России. Многие задерживались здесь надолго.
Для таких в замке существовали мастерские-кружки: столярный, портняжный, сапожный, переплетный и даже выжигания по дереву, совсем как в пионерском лагере времен СССР. Здесь же производились изящные «венские» стулья с изогнутыми спинками и ножками – для утонченных светских дам.
А уж поэтов и песенников в замке хватало всегда. Вот одно из коллективных сочинений местных авторов:
Меж Бутырской и Тверской,
Там стоят четыре башни, –
В середине большой дом,
Где крест-накрест коридоры,
И народ сидит – все воры…
Действовал Сергиевско-Елисаветинский приют для женщин и детей. Дело в том, что благородная традиция, заложенная легендарными декабристскими женами, с десятилетиями воплотилась в повседневность.
И для удобства женщин, следовавших по этапу вместе со своим потомством (комитетов по защите прав ребенка тогда не существовало), как раз открыли это благотворительное учреждение.
Лев Николаевич, почетный гость Бутырок
На протяжении всего периода существования, Бутырки поставляли новости для обсуждения российским обществом. Множество так называемых резонансных событий произошло именно в этих неприступных стенах. Хотя, что значит неприступных? Из тюрьмы то и дело бежали, и именно эти события и возбуждали самый мощный резонанс.
Впрочем, практически все беглецы рано или поздно были пойманы. Не удивительно, ведь эти люди не меняли образ жизни, и даже если их не удавалось задержать «по горячим следам», они через несколько лет попадались на новом преступлении.
А в 1873 году здесь выявили группу фальшивомонетчиков, да не какую-нибудь мелочь наподобие кружка по выжиганию, а самое что ни на есть серьезное производство. В частности, 4 февраля «на волю» было предано фальшивых банковских билетов на сумму 7300 рублей, а 12 февраля – уже 60 000 рублей. Подвел человеческий фактор, главари перессорились и побежали друг друга закладывать.
В 1884 году к политзаключеному Егору Лазареву явился на свидание Лев Толстой. Правозащитнические задачи если и входили в планы знаменитого писателя, то на каком-то предпоследнем месте. Ему требовалась информация о жизни «политических», в окружении яснополянского графа таковых не нашлось.
В результате Лазарев остался за решеткой, но зато впоследствии стал прототипом революционера Набатова в романе Льва Николаевича «Воскресенье».
И, уже непосредственно работая над «Воскресеньем», писатель посетил здесь надзирателя И.Виноградова, брал интервью. Виноградов вспоминал о той беседе: «Я рассказал, что работы у меня много: приходится одевать всех арестантов перед отправкой их в путь, если нет у них собственной одежды. Я обязан быть при приеме и отправке всех партий, – что помимо обычного 10-12-часового дня работы заставляет меня работать еще несколько лишних часов. Домой прихожу до такой степени усталым, что нет сил не только что почитать, но даже газету просмотреть.
Л.Н. просидел у меня около часу и старался уяснить все подробности об отправке ссыльных из Москвы, остановках на этапах и ночлегах, питании в пути, о конвойной команде и отношении ее к арестантам, особенно об отношениях к женщинам, не терпят ли они каких оскорблений от команды».
Потом Толстой прошел вместе с этапом от ворот Бутырки до Николаевского вокзала. Так что одну из башен смело можно было бы назвать Толстовской.
Гарри Гудини – местный авторитет
В 1909 году в Бутырках побывала делегация студентов. «Утро России» писало об этом событии: «Вчера состоялся осмотр Бутырской тюрьмы группой студентов-юристов московского университета, под руководством профессора Позднышева.
Осмотрены были пересыльная тюрьма, отделение осужденных на короткие сроки и камеры уголовных «кандальников» и одиночных заключенных; а также тюремная прачешная, кухня и мастерские.
Вообще впечатление Бутырская тюрьма производит благоприятное, насколько, конечно, тюрьма может производить таковое. Неприятно только поражало молодежь то, что перед входом ее в каждую камеру там раздавалось: «смирно!» – и глазам вошедших представлялись ряды арестантов, стоявших во фронт».
Здесь же происходило действие пятнадцатой главы романа М.Булгакова «Мастер и Маргарита» – коллективная сдача валюты, приснившаяся Никанору Босому.
Кстати, самому Булгакову эта затейливая процедура вовсе не приснилась. Нечто подобное практиковалось в действительности. Один из очевидцев писал: «К окну над дверью со стороны коридора ставили лестницу-стремянку, на ее верху устраивался работник органов и через открытое над дверью окошко «читал лекции» об индустриализации и необходимости ее осуществления без иностранной помощи.
«Лекторы», конечно, сменялись, и «лекции» продолжались почти круглые сутки сразу для всех сидящих в камере. Поскольку комфорт в камере был не ахти, да и жрать (а особенно пить) очень хотелось, то постепенно квартиранты начинали «раскалываться» и сдавать золотишко, и их сразу же (пока) отпускали по домам».
В декабрьское восстание 1905 года рабочие Миусского трамвайного депо вместе с железнодорожниками савеловского направления пытались взять Бутырки боем. Впрочем, ничего у них не вышло, даже войска не пришлось вызывать, с задачей справилась конвойная команда.
А спустя три года здесь выступил «с гастролями» известный иллюзионист Гарри Гудини, прославившийся свой удивительной способностью выбираться из любых помещений и пут. Его сначала заковали в цепи, затем прицепили кандалы, потом наглухо заперли в так называемом «ящике» для перевозки особо опасных преступников в Сибирь, а «ящик» придвинули крышкой к стене.
К радости заключенных и непередаваемому огорчению тюремного начальства, Гудини предстал перед публикой спустя 28 минут – абсолютно свободный от всех этих железок.
Следующий гастролер с мировым именем посетил Бутырки лишь при новой власти, в 1920 году здесь пел Федор Шаляпин.
Тюрьма для знаменитостей
В разное время здесь сидело множество исторических знаменитостей, никаких башен не хватит. Кроме уже упоминавшегося Пугачева, Николай Шмит, Иван Каляев, Николай Бауман, Владимир Маяковский, Глеб Кржижановский, Нестор Махно, Феликс Дзержинский, Варлам Шаламов, Сергей Королев, Михаил Тухачевский, Осип Мандельштам, Александр Солженицын, Евгения Гинзбург, Наталья Сац, Владимир Гусинский и многие другие.
Маяковский здесь писал стихи, а Кржижановский переводил с польского на русский песню «Варшавянка».
Известна история с архитектором Алексеем Душкиным. Его только определили в Бутырки, как в Советский Союз прибыла британская делегация во главе с премьер-министром Энтони Иденом. Увидев станцию метро «Дворец Советов» (ныне – «Кропоткинская»), Иден во что бы то ни стало пожелал встретиться с автором подобной красоты.
Душкина срочно перевезли в какой-то подмосковный санаторий, откормили, отмыли, одели. Встреча прошла безукоризненно – Душкин ни взглядом, ни намеком не проговорился, что является политическим заключенным. И власти это оценили, больше он в тюрьму не возвращался. А может, просто захотелось украсить московское метро еще несколькими станциями в исполнении талантливого архитектора.
Солженицын так описывал условия Бутырок: «Освещенная из-под двух куполов двумя яркими электрическими лампами, камера спала вповалку, мечась от духоты: жаркий воздух июля не втекал в окна, загороженные намордниками. Жужжали бессонные мухи и садились на спящих, те подергивались. Кто закрыл глаза носовым платком от бьющего света. Остро пахла параша – разложение ускорялось в такой жаре.
В камеру, рассчитанную на 25 человек, было натолкано не чрезмерно, человек 80.
Лежали сплошь на нарах слева и справа и на дополнительных щитах, уложенных через проход, и всюду из-под нар торчали ноги, а традиционный бутырский стол-шкаф был сдвинут к параше».
В последнее десятилетие советской эпохи к тюрьме присоединили стоявший по соседству многоэтажный жилой дом, камер не хватало категорически. Уже предпринимались попытки анонимных частных лиц выкупить Бутырский замок – но отпугивала смета на строительство нового изолятора.
А теперь все решится на государственном уровне. Для заключенных будет выстроен новый СИЗО либо в Новой Москве, либо на Дмитровском шоссе, тоже за МКАД.
Но точное место локации, надо полагать, волнует их меньше всего.
