В преддверии рассмотрения во втором чтении законопроекта «Об опеке и попечительстве» начинаем публикацию серии зарисовок, посвященных патронатным воспитателям и патронируемым детям.
Автор – психолог Татьяна ГУБИНА, до недавнего времени работала в московском детском доме №19 – одной из ведущих патронатных площадок страны.
По-христиански
Мне позвонила Арина:
– Не знаю, что делать. Дома-то он нас «папа-мама» называет, никаких проблем. А вот как на улицу выйдем… – звонкий голос Арины звучал как-то недоуменно-весело. – Вчера видит – девочка идет, с бабушкой. Так он ей на всю улицу кричит: «Это не моя мама! Моя мама – Оля, я к ней скоро поеду!»
– И как вам было, когда он кричал?
– Я сразу начинаю думать, что я не так делаю.
Ну что еще можно ожидать от ответственной Арины?
Арина и Саша – патронатные мама и папа маленького Дениса. Денис – отказник. Его кровная мама отказалась от него сразу же, в роддоме – мальчик родился с недоразвитием мочевыводящей системы. Что это значит? Это значит, что он ходит с трубочкой, выведенной наружу. Денискиной судьбой занимались хорошие люди из «Отказников». (Если кто не знает, www.otkazniki.ru ). Они же и на нас вышли, чтобы найти Дениске новую семью. Патронатную.
Семья нашлась быстро. Когда мы предложили Арине и Саше взять Дениса, они думали недолго, но «сильно». Даже на богомолье ездили, чтобы дух укрепить и ответ правильный в душе найти. Нашли. Дениса они любят, и приняли его, как родного сына. Мальчишка он симпатичный, умный. Когда в одежде – трубочку не видно. Говорят, если сделать правильную операцию, то проблему можно решить. Правильные операции делают в Америке. Поиском возможностей занимается та самая Оля с Отказников.ру, про которую и кричит Денис, что она его мама.
С Ариной мы подробно разговаривали на следующий день. На самом деле, в том, что ребенок, который всего два месяца живет в семье, не называет своих новых папу с мамой так, как «полагается», большой беды нет. Причем независимо от того, усыновили ребенка, «опекли» или «упатронатили». Почему не называет? Ну, как вам сказать… Не привык. Не понял. Не верит. Не разобрался пока, «кто кому Вася». Это нормально для периода адаптации. Адаптация- это когда все привыкают к новым условиям. Мысли другие. Чувства другие. Поведение другое. Телесные реакции, и те…
Поговорили мы с Ариной. Пять лет Дениске. За эти пять лет кого только в его жизни не было! Помнит он, например, «бабушку в красной кофте». Арина сказала, что, скорее всего, это волонтер была, сиделка, которую Дениске «Отказники» нашли. Но для малыша-то она – бабушкой осталась. «Потом она на меня обиделась, и больше не приходила…», – рассказывал Денис маме Арине. А уж Оля, конечно – главная «мама» в жизни Дениса. Он жил у нее какое-то время. Самые лучшие подарки получал от Оли. Впервые почувствовал себя дома – у Оли. Дочку ее полюбил. Была еще Наташа. Тоже одна из «мам».
«А сейчас, – сказала Арина, – Оля ищет Денискину кровную маму. Есть информация, что кровная мама – вполне благополучная женщина, с высшим образованием. У нее семья, двое детей. Говорят, отказалась от Дениски, потому что в роддоме уговорили оставить «ребенка-урода».
– И что же, есть вероятность, что кровная мама заберет Дениску себе? – спросила я Арину.
– Да, есть такая вероятность, – выдохнула Арина. На минутку показалось, что расплачется. Нет, не расплакалась. – Мы вот так сейчас и стараемся… По-христиански…»
Музыкальный Кузя
Жил-был мальчик Кузя. Вообще-то он не Кузя… Но как-то его назвать надо. Родился он в прекрасной, глубоко интеллигентной московской семье. Так случилось, что на его маму вскорости накатила депрессия. Самая настоящая депрессия, когда человек ничего делать не может, а может только лежать на диване. Правда, она еще могла разговаривать по телефону, что и делала целыми днями и, вероятно, долгими зимними вечерами. Ребенок ползал где-то рядом и маму не беспокоил. Еще в семье была бабушка – прекрасная, образованная женщина. Больше всего на свете она любила музыку, которую и преподавала в … скажем так, в некотором музыкальном учебном заведении. Ребенком ей заниматься было абсолютно некогда, поскольку музыка, как известно, забирает человека целиком. С Кузей никто особо не разговаривал, что вполне объяснимо – о чем можно разговаривать с маленьким мальчиком, ползающим по квартире? Он так и привык к своим пяти годам – не разговаривать. Судя по тому, что ребенок рос здоровеньким, его как-то кормили. Иногда, наверное, мыли. Соседи обратились к инспектору, когда неприкаянный молчаливый Кузя начал бить соседские окна. Наверное, они красиво и мелодично звенели, когда разбивались.
Идею, что Кузю могут забрать из семьи, поскольку отсутствие ухода и присмотра угрожает здоровью и жизни ребенка, бабушка встретила с энтузиазмом.
Мама не возражала. На попытки обратить маму и бабушку «лицом» к своей кровиночке, и та, и другая отвечали недоуменным возмущением. «Я же ничего не могу, – говорила мама, – я болею». «Я преподаю музыку студентам, – гордо провозглашала бабушка, – у меня нет времени вытирать ему сопли». Кузя оказался в нашем детском доме.
Сначала никто ничего не понимал. Физически хорошо развитый, веселый ребенок. На все живо реагирует, любопытный. Только не разговаривает. Хотя, очевидно, человеческую речь понимает. Вскорости Кузя заговорил. «Я Кузя, – радостно кричал он, – я – Кузя». Бабушка приходила его навещать. Мама не приходила, но по телефону давала рекомендации, как нужно растить ее ребенка. На Консилиуме детского дома приняли решение, что мальчика нужно побыстрее определять в патронатную семью.
Какую семью искать для Кузи? Желательно полную и активную. А главное – такую, которая примет Кузю со всеми его обстоятельствами – с мамой, которую он, конечно, помнит и забывать не собирается. С бабушкой, которая хочет с Кузей встречаться и, в силу своего возраста и характера, обязательно станет «поучать», как Кузю воспитывать. Бабушке сказали, что для Кузи ищут семью. Реакция бабушки несколько ошеломила даже закаленных социальных работников, которые всякое видели и слышали. «В этой вашей семье обязательно должен быть инструмент, – категорично заявила бабушка, – музыкальный. У ребенка хороший слух, ему нужно учиться музыке!» Привыкшие ходить нелегкими путями сотрудники детского дома попытались «уцепиться за ниточку». «Конечно, ему надо заниматься музыкой, – покорно согласились с бабушкой социальные работники, – но ведь лучше вас никто с ним заниматься не будет. Вы бы из него такого музыканта сделали». «Мне некогда, – бабушка была непреклонна, – а семью вашу я проконтролирую, как они с ребенком заниматься будут». Требования к уровню музыкального образования Кузи были, увы, далеко не единственными…
Семья для Кузи нашлась на удивление быстро. Они у меня тренинг проходили. Хорошая такая пара, хотя наперед никогда не знаешь, кто на что согласится. Иногда люди, которые, казалось, костьми готовы лечь за «счастье сирот во всем мире», вдруг начинают капризно «перебирать» детей, требуя «кого поумнее». А иногда – вроде боялись всего, боялись, а потом раз – и такого сложного ребенка возьмут, а любят-то его как! С этими ребятами – ну просто повезло. Во-первых, они почему-то хотели ребенка такой вот национальности. Во-вторых, они сказали так: «Это нормально, что у ребенка из хорошей семьи много родственников. Мы готовы встречаться с его родственниками и делать все, чтобы его кровные связи не прерывались».
Кузя переехал в патронатную семью. Кровная мама его, скорее всего, будет ограничена в родительских правах. Новые Кузины родители виделись с его бабушкой. Немножко в шоке, но люди они с чувством юмора. «Вы, главное, нам скажите, на каком инструменте должен Кузя играть, – сохраняя серьезное выражение лица, спросила патронатная Кузина мама его кровную бабушку, – мы готовы идти навстречу вашим пожеланиям». Бабушка долго думала. Результат раздумий не очень удивил: «Да мне, вобщем-то, все равно», – сказала она, закрывая тему.
***
Вскоре случайно встретилась с Кузиной патронатной мамой. Пришла на работу, а там они – Кузя у логопеда старается, а мама – в нашей Службе сидит. Служба наша – это «Служба по устройству ребенка в семью», если официально. А в просторечии – Служба Родители. Это, кстати, отдельная тема. Одно время нас долго убеждали, что, мол, Патронатные Родители – это неправильно. Потому что если уж «патронатные», то должны быть «воспитатели». Мы даже табличку на дверь вешали «Служба Патронатные Воспитатели». Только она почему-то все время падала… Жизнь, она, как известно, богаче всяких истин. Или как там еще, со школы помню: «Суха теория, мой друг, а древо жизни пышно зеленеет». Наш народ, российский, без любви никак не может. А где любовь, там и родители, а уж никак не воспитатели. Почему пишу «российский» – это потому что есть с чем сравнивать. Вот в Англии, они там как-то умудряются дистанцию держать. И в Америке. Ну, наверное, и любят тоже, все ж люди… Но долг – он превыше. А у наших чувства превыше. Вот так вот…
Так вернемся к Кузиной маме. Сидит она, значит, чай у нас пьет. Кузю поджидает. А почему у нас сидит – потому что ей у нас хорошо сидеть, уютно. Она с нами за время подготовки (это несколько месяцев в общей сложности) подружиться успела. Ну я, как психолог такой весь из себя, еще какую-никакую дистанцию держу, на «Вы» там, к примеру, называю. А уж социальные работники нашей Службы нашим патронатным прямо как родные становятся. Ну, не совсем, конечно, родные… Но так все как-то очень задушевно. В общем, это логично. Мы же, получается, им не чужие, мы за их ребенка тоже отвечаем.
Так вот, водили, говорит, ребенка на концерт классической музыки. Во исполнение бабушкиных заветов. Хорошо, говорит, рядом пустой стул оказался. Кузя так и пропрыгал весь концерт по трем стульям. «И чего я его туда таскала, – говорила Кузина мама, – поставила бы дома три стула, он бы и прыгал». Сошлись на том, что отрицательный результат – тоже результат. Кстати, Кузина мама – женщина упорная и ответственная. «Маленький он еще, – сказала она в завершение музыкальной темы, – вот подрастет немного, будем музыке учить».
Я бы им всем памятник ставила. Всем, кто дитя из детского дома забирает в свою семью. Нет, не памятник – а что там при жизни ставят? – дай Бог им долгих лет. Они все герои. Правда.
| Двенадцать лет детский дом №19 находил семьи для детей. Более трехсот детей нашли своих патронатных родителей, многих усыновили, а некоторые дети вернулись в свои кровные семьи, которым помогли выйти из кризиса. Сейчас сложившаяся система патроната, равно как и деятельность Центра патронатного воспитания (д/д №19) находится под вопросом в связи с нормами, содержащимися в законопроекте «Лаховой/Крашенинникова» «Об опеке и попечительстве». Подробности и как помочь читайте на сайте «Наша семья» |
