Хайди, свободолюбивая девочка-сирота с веселым характером и добрым сердцем, – самый известный швейцарский ребенок в мире.
Героиня одноименного романа Джоанны Спири 1880 года очаровала не одно поколение читателей. Книга о ней переведена на 70 языков, роман лег в основу более 15 экранизаций.
Это символ Швейцарии – открыты туристические маршруты по местам жизни Хайди, повсюду продаются чашки и календарики с изображением девочки. Хайди сформировала целое поколение женщин, их понимание свободы и достоинства.
Мало кто знает, что у истории о Хайди есть другая, неприглядная сторона – о ней вплоть до наших дней в Швейцарии предпочитают молчать.
«Босоногие»
Незамысловатая история начинается с того, что тетя пятилетней Хайди просит своего отца приютить девочку, так как сама вынуждена уехать на заработки в Германию. Как многие швейцарцы того времени, она вынуждена эмигрировать, чтобы зарабатывать на жизнь. Дед живет один в маленькой деревушке на горном пастбище и поначалу не рад внучке, но Хайди покоряет сердце сварливого старика.
Девочка счастлива в горах среди коз. Вскоре тетя забирает Хайди во Франкфурт, она нашла ей работу в богатом доме. Хайди должна развлекать парализованную Клару, дочь состоятельного и симпатичного господина. Хайди помогает всем вокруг, ее учат читать и писать, но она тоскует по дому так сильно, что заболевает и начинает ходить во сне. В конце концов девочку отпускают домой, к деду.
Однажды Клара приезжает к ней в гости и чудесным образом исцеляется, благодаря козьему молоку и свежему воздуху. Все счастливы.
Горькая ирония в том, что эта сказочная пастораль не имеет ничего общего с реальностью.
В романе есть значимая деталь: Хайди ходит босиком. Так в те времена ходили только «дети по контракту», которые по сути являлись рабами.
Их называли «босоногие», так как обуви им не полагалось.
Продавали на воскресных ярмарках
Швейцария конца ХIХ века – небогатая страна, большинство здесь много работают и с презрением относятся к беднякам и нищим. Бедность – удел ленивых и праздных. Дабы бедняки не оказывали дурного влияния на своих отпрысков, маленьких детей разлучают с непутевыми матерями (отцов незаконнорожденных никто не разыскивает и к ответственности не привлекает) и помещают в семьи процветающих, трудолюбивых фермеров, чтобы они имели перед глазами достойный пример.
Наилучшим лекарством от «наследственной лени» считался труд, чем тяжелее, тем лучше. На самом деле все сводилось к тому, что детей использовали как дешевую и бесправную рабочую силу.
На воскресных ярмарках изъятых детей осматривали, оценивали их физическое состояние и продавали фермерам – в прямом смысле, за деньги. Они должны были ходить босяком, чтобы отличаться от нормальных детей. Иногда им выдавали обувь, но дети быстро росли, ботинки становились малы. Босые ноги стали «черной отметиной» контрактных детей.
Им запрещалось сидеть за одним столом с другими членами семьи во время еды. Они должны были есть стоя или в амбаре, вместе со скотом. Их подвергали физическому насилию, унижали, они болели, были случаи сексуального насилия. За их судьбами никто не следил, приемные семьи никто не контролировал.
Их матерей тем временем отправляли в тюрьму – без суда, по просьбе общины или родителей, и часто насильно стерилизовали.
Почти евгеника
Параллельно развивалась драма юных матерей-одиночек, у которых отнимали детей. До 1981(!) года тысячи молодых женщин были заперты в тюрьмах и исправительно-трудовых учреждениях просто потому, что они не соответствовали «нравам своего времени». Им тоже хотели помочь.
Журналист Доминик Стребель в книге «Взаперти» 2010 года называет это почти евгеникой – попыткой удалить из общества тех, кого считали «неперспективными» или чье поведение шло вразрез с принятыми нормами.
В 40–70-е в Швейцарии действовали «законы морали» – набор федеральных и кантональных кодексов, принятых еще в середине XIX века. По этим законам девушек 14-18 лет могли без суда отправить в психиатрическую больницу или женскую тюрьму, под «административную опеку». Там они находились среди настоящих преступников. Официальные цифры по кантону Берн, например, – более 10 000 женщин заключены в тюрьму без суда.
Урсула
Урсуле Бионди было 17 лет, когда в 1967 году ее поместили в женскую тюрьму на два года на перевоспитание. Преступление заключалось в том, что она была беременна и не замужем. Родители сами сообщили о ней в органы опеки, уверенные, что помогают дочери.
В тюрьме она жила бок о бок с убийцами и другими преступниками, которые, в отличие от Урсулы, получали зарплату за свой труд, знали, когда выйдут на свободу, и имели право на апелляцию. Находясь под «административной опекой», беременные девушки работали бесплатно и не представляли, что их ждет.
Переломным моментом для Урсулы стало рождение ребенка. Когда его отнимали, девушка ожесточенно сопротивлялась, а потом постоянно кричала, несколько раз пыталась покончить с собой, чуть не сошла с ума. Через три месяца ей вернули сына и вскоре освободили.
Другим повезло меньше. Ее сокамерница, тоже родившая в тюрьме, до сих пор разыскивает своего ребенка…
Многие заключенные молодые женщины не только навсегда потеряли своих детей, но и были стерилизованы против воли. Как цинично заявляли представители власти в тот момент – не всех удалось перевоспитать, но по крайней мере удалось исключить опасность создания семьи этими «несчастными».
Благие намерения
Многие сегодня, прежде всего в Швейцарии, задаются вопросом – почему же люди вокруг молчали? Не знали, что происходит? Кто хотел знать – тот знал, считают в Швейцарии. Конечно, жаловались, но это было каплей в море.
Поднять голос против жестокого обращения с «детьми по контракту» было немыслимо. Темная сторона перевоспитания замалчивалась, общество считало его благом. Босые ноги, ярчайший символ ребенка-раба, – все, что Джоанна Спири, как автор, могла себе позволить.
И потом, если говорить про XIX век, то к детям тогда относились по-другому. Крестьяне и в своем ребенке видели прежде всего дополнительную трудовую силу, без которой не выжить. Как только ребенок немного подрастал и набирался сил, тут же начинал помогать родителям в поле, на ферме или в мастерской.
В другой своей книге, «В Хинтервальде», Спири писала об ужасной жизни детей «на лоне природы». Отсталые, истощенные, вшивые, они рисовали талантливые картины, используя вместо красок сок цветов и деревьев, но не умели читать и писать. У них не было гребней, чтобы вычесывать насекомых, их брили налысо раз в несколько месяцев. Они часто болели, так как в деревнях на протяжении веков были приняты близкородственные браки, и у всех была одна фамилия.
Детей чужих, живших в амбарах с животными и почти всегда голодных, воспринимали как норму – их же спасали, они были детьми, «освобожденными» от своих страшных родителей, совершивших преступления, разведенных или обедневших. Все, что с ними происходило, было для их же блага. А государство имело свою выгоду – освобождалось от финансового бремени по их содержанию.
Отнимать детей у неблагополучных матерей прекратили только в начале 1980-х. Традиция воскресных ярмарок с продажей детей фермерам существовала до 1960-х годов.
При этом еще в 1876 году в Швейцарии приняли закон, запрещающий брать на работу детей до 14 лет. Но на «босоногих» он не распространялся.
Отважилась рассказать только в 60 лет
Система «контрактных детей» действовала вплоть до середины XX века. Лишь когда пострадавшие женщины и выросшие дети, преодолев стыд, стали публиковать свои истории и требовать отмены закона, правительство начало долгое расследование.
Не все были готовы говорить во всеуслышание – большинство подавляли свои переживания, старались стереть их из памяти. Урсула Бионди нашла в себе смелость публично рассказать о своей истории только в 60 лет. Вместе с другими пострадавшими женщинами она потребовала от властей возмещения морального ущерба.
В 2010 году женщины, содержавшиеся без суда в тюрьме Хиндельбанк в кантоне Берн, добились официальных извинений от федеральных и кантональных властей. Для них это было главным – официальное признание чудовищного пережитого ими опыта, извинения за то, что они оказались в тюрьме, хотя не совершали правонарушений.
Спустя два года, в 2013 году, тему «контрактных детей» окончательно закрыли. Правительство Швейцарии принесло официальные извинения пострадавшим и их родным.
