Недавно на нашем портале вышла статья «Слишком дорогая психиатрия». Она начинается с истории девушки, оказавшейся в остром отделении одной из психиатрических больниц Москвы, и пришедшей в ужас от того, как там относятся к пациентам.
Публикация вызвала некоторую критику со стороны практикующих психиатров. Один из них, врач психиатр-психотерапевт Роман Зайцев, работающий в системе столичного здравоохранения, в продолжение темы поговорил с нашим корреспондентом.
Кто кого стигматизирует?
Роман Зайцев, психотерапевт. Фото: facebook.com/doczaytsev
– Когда слышишь истории о том, что к пациенту с острым психозом в психиатрических больницах относятся как к недоличности, создается впечатление, что в психиатрии диагноз затмевает человека. Люди с психиатрическими заболеваниями стигматизируются на каждом шагу, что делать?
– Тема стигматизации в психиатрии – серьезная тема. Но надо для начала определиться с объектами и субъектами – кто кого стигматизирует.
С моей точки зрения, больше всего стигматизирована сама психиатрия. Ни о какой другой медицинской сфере не существует такого количества мифов и предвзятости. В США, в Калифорнии есть даже целый музей «преступлений» психиатрии. Он основан сайентологами, которые активно «борются» с психиатрией как таковой, отрицают ее.
От того, что СМИ описывают в основном неприглядные случаи из психиатрической практики, люди часто боятся обращаться за помощью. Но если все-таки решают прийти, то действительность их порой приятно удивляет.
Стигматизация людей, страдающих психическими расстройствами, тоже существует. Но кто является главным «обидчиком»? Считаю, медицинский персонал стоит тут совсем не на первом месте.
Вне всякого сомнения, грубое, неподобающее отношение со стороны врачей, медсестер и санитаров абсолютно отрицать нельзя. К великому сожалению, такое случается. Однако такие случаи можно рассматривать только как серьезное правонарушение со всеми вытекающими отсюда последствиями. Насколько мне известно, руководство психиатрических лечебных заведений ведет с этим борьбу.
Часто на трудоемкие и малооплачиваемые рабочие места устраиваются люди с непростой судьбой, откладывающей на личность не всегда благородный след. Но это не является сугубо психиатрической проблемой – это системное явление, известное во всей социальной сфере.
В стигматизации людей, страдающих психическими заболеваниями, большую роль играет само общество. В разных странах мира проводились опросы об отношении общества к проблеме психических заболеваний. Они содержали очевидную и скрытую части.
Когда людей просили высказать их отношение к проблеме психического здоровья, то они, как правило, высказывались в соответствии с общим трендом взаимоуважения и признания равноправия людей, вне зависимости от состояния их психического здоровья. Но по вопросам личного взаимодействия с людьми, страдающими психическими заболеваниями, он выражали резко дискриминационную позицию.
Для меня ответ на вопрос о субъекте стигматизации очевиден – он связан с природой нашей человеческой личности. Дестигматизацию всегда лучше начинать с себя.
– Но в истории, которая описана в тексте «Слишком дорогая психиатрия», героиня говорила о грубости медсестер.
– Я ничему не верю, если не видел этого сам. Да даже если и видел, тоже верю не всегда. Это не потому, что считаю всех лжецами, а потому, что люди рассказывают свои истории, интерпретируют все по-своему.
Я счастливый человек. Несмотря на продолжительный опыт работы мне не приходилось встречаться с вопиющими примерами грубого отношения к пациентам.
Кто-то, конечно, может нагрубить в силу характера, но к психиатрии это отношения не имеет. Это просто отражение нашего общества, в котором все хамят друг другу. Насколько хамство и грубость присутствуют в обществе, настолько это есть в психиатрической больнице. Да и в больницах другого профиля.
Напротив, мне часто приходилось встречать врачей и медсестер, которые проявляли искреннюю заботу о своих пациентах. Иногда им на свои деньги лекарства покупали, в долг давали до пенсии.
Вне контекста отдельная деталь может выглядеть дико
– Героиня истории говорила о том, что организация жизненного процесса в остром отделении тоже носит унижающий характер, например, почему бы не сделать хотя бы условные перегородки в общем туалете?
– Жизнь в остром психиатрическом отделении имеет специфический характер. В туалетах, действительно, нет никаких перегородок. В палате лежат на виду. Но это не «издевательство» над людьми. Все это имеет разумное обоснование – безопасность для пациента и для персонала.
Но когда пытаются посмотреть на какую-то одну особенность режима отдельно, то вне контекста она, правда, может выглядеть дико. Система безопасности – это набор маленьких принципов, которые, складываясь в единое целое, создают безопасную среду.
– Роман, но получается, что система не учитывает никаких индивидуальных особенностей человека. Она под болезнь заточена!
– Конечно, но мы сейчас с вами говорим о той системе, которая заточена под болезнь в ее остром, психотическом состоянии. Может, там и можно что-то изменить. Но утопия – думать, что в остром состоянии организация помощи может выглядеть как-то принципиально иначе. Это все равно, что попросить государство относиться к каждому гражданину индивидуально.
– Вообще, было бы неплохо.
– Это, может быть, и неплохо, но это – утопия. Стандарты ко всем одинаковые применяются.
Человек, находящийся в психотическом состоянии, в бреду, галлюцинирующий, опасен для себя или окружающих. В острое отделение пациент чаще всего поступает в состоянии потери связи с реальностью, без критики. Возвращение в «разум» происходит постепенно. Если раньше ему было все равно, есть ли перегородки в туалете или нет, то теперь это доставляет дискомфорт. При всех уже не хочется оправляться, конечно.
Но определить переход от острого состояния к стабильному бывает непросто, и пациент может еще неделю побыть в некомфортных для себя условиях.
В каких-то идеальных условиях эти вопросы можно решать более индивидуально, но мы же все ходим по земле и стараемся быть реалистами.
«Куда вы тащите несчастную женщину?»
– Пациенты в закрытых учреждениях – в психбольницах, ПНИ – часто страдают от злоупотреблений тех, кто призван за ними ухаживать. Это так называемый «человеческий фактор», но система так функционирует, что этот фактор становится определяющим. Может быть, систему как-то стоит перестроить, чтобы не только этот фактор был основным?
– Всегда можно придумать, как улучшить систему. Но система психиатрического лечения в России хоть и неидеальна, но не плоха. Важно помнить, что психиатрия – сложная социальная тема.
Расскажу вам одну историю, которую мне давно рассказывал один знакомый доктор, как раз про человеческий фактор. Дело было связано с одной недобровольной госпитализацией, которая применятся в случае непосредственной угрозы для жизни самого больного или окружающих.
Приехала бригада на вызов к психически нездоровой женщине, семья вызвала. После осмотра врача было принято решение о госпитализации. Женщина не считала для себя «возможным и нужным» следовать просьбам санитара одеться и идти в «экипаж». Санитар обратился за содействием к родственникам. Попросил сына и мужа ему помочь. Они наотрез отказались: «Нет, мы не будем ее трогать, это ваше дело».
Пришлось санитару ее в охапку сгребать и в машину вести. А женщина в психозе, упирается, дерется с ним, за волосы дергает. Кричит: «Спасите! Помогите! Убивают!» На весь подъезд. Соседи дверь открывают: «Что вы делаете? Где документы? Куда вы тащите несчастную женщину?»
Что должен был делать санитар? А что женщина потом расскажет? А соседи? А что бы журналисты написали, если бы им эту историю рассказали? На самом деле, санитар просто выполнял свои профессиональные обязанности по оказанию помощи болеющему человеку. Он не мог бросить ее и сказать: «Делайте с ней сами, что хотите, потом не жалуйтесь, сами виноваты». Он выполнял свои обязанности, пытался помочь, исходя из тех условий, в которых оказался.
Такие истории не всегда бывают. Но бывают. И тут включается восприятие происходящего и самим пациентом, и окружающими людьми не в теме.
Они могут потом пересказать события так, что волосы дыбом встанут, и не потому, что соврут, а потому, что воспринимают происходящее с разных сторон.
Есть, как я уже говорил, и грубые люди в числе работников психиатрических больниц. Но бывает, что грубость санитара – просто ответная реакция на буйство больного, механическая реакция.
Я знаю санитаров, с некоторыми общаюсь. Нормальные мужики, не отморозки. С сочувствием относятся к пациентам. Просто они тоже живые люди.
Чтобы все относились друг к другу по-человечески
Пациент в психиатрической больнице Святого Николая Чудотворца в Санкт-Петербурге. Фото: Юрий Белинский / ТАСС
– Роман, в Норвегии живет психолог Арнхильд Лаувенг. Она десять лет болела шизофренией, вылечилась, написала несколько книг об этом – «Вчера я всегда была львом», «Бесполезен как роза». Она пишет о том, что путь к выздоровлению лежал через ее решимость выздороветь. А эту решимость подпитывали люди, которые относились к ней именно как к личности, а не как к носителю болезни. Может, это секрет психиатрии?
– Ничего специфического, относящегося к психиатрии, в этом нет. Все люди должны относиться друг к другу по-человечески. Только так. Это очевидно, это прописная истина.
Если в моем сердце есть сострадание и любовь, то я буду соответствующим образом к людям относиться. И им будет хорошо от этого. Но что делать, если любви во мне нет? Где ее взять, если я психически или духовно не здоров?
Иногда мне говорят: «Я хочу, чтобы N вел себя по отношению ко мне иначе». А я отвечаю: «Он бы так и делал, если бы мог. А сейчас он ведет себя так, как может, а не так, как вы хотите». У этого есть причина: что-то на человека повлияло, искалечило его. Мы можем хотеть, чтобы он стал лучше, выздоровел. Но как это сделать? Как сделать так, чтобы общество руководствовалось состраданием и уважением к каждому человеку?
– То есть дело не в самой системе психиатрической помощи?
– Система психиатрической помощи в России хорошая, выстроенная. Не вижу смысла ее принципиально менять.
При этом именно в психиатрии сейчас идет процесс планомерного реформирования. Он направлен на совершенствование оказания медицинской помощи, соответствующей современным условиям жизни и развитию медицинской науки.
Основной акцент стараются сделать на оптимизации оказания психиатрической помощи в амбулаторных условиях, минимизируя изоляцию пациентов в условиях стационара. Раньше человек ложился в больницу, долго там находился, его там долго лечили. С экономической точки зрения это не выгодно.
Но такие перемены полезны не только с точки зрения экономики. Они необходимы для адекватной социализации пациентов. Это поможет в борьбе с госпитализмом.
Знаете, в то время как некоторые люди возмущаются, что их в больницу кладут, немалое количество пациентов в больницу идут с очень большим удовольствием, кто-то даже просится туда изо всех сил. Их кормят, поят, они в тепле и есть круг общения. Это как раз лишнее свидетельство, что не все так плохо.
Большое значение сейчас уделяется психосоциальной реабилитации больных. Разрабатываются и внедряются специальные программы, включающие самые разнообразные формы занятий: лекции, семинары, индивидуальные и групповые сеансы психотерапии, семейные консультации, тренинги и так далее.
– Да? Разве это не какие-то единичные вещи?
– Это есть везде – в большей или меньшей степени. В нашей области нет недостатка ни в современных программах, ни в высокопрофессиональных специалистах. Скорее, специфика заключается в особой форме взаимодействия с пациентами.
Особенностями психических заболеваний является нарушение эмоционально-волевой сферы человека. Это проявляется в пассивном, а иногда и избегающем отношении к лечению среди наших пациентов. Нам приходится их стимулировать, мотивировать, уговаривать.
Перед психиатрической службой стоит еще много задач. Но у меня есть обоснованный оптимизм в этом отношении. Нужно просто работать. И не только непосредственным профессионалам в психиатрии. Психическое здоровье – ответственность всего общества. Нужно только научиться взаимодействовать друг с другом на основе взаимного уважения и сострадания.
