Каждую неделю они наносят грим, надевают большие ботинки, цепляют красный нос и заходят в больничные палаты, чтобы подарить болеющим детям немного волшебства.
Юлия Костенко, клоун фонда «Доктор Клоун». Главный атрибут… Один из главных. Нос и ботинки, да?
Илья Левин, клоун фонда «Доктор Клоун». Ну, в принципе, можно сказать – да.
Юлия Костенко. Я – актриса. Подработки – это сейчас съёмки, потому что в театре у нас там непонятная история. Плюс ещё я преподаю в театральной студии актёрское мастерство детям.
Илья Левин. Я занимаюсь рекламой. Я руковожу отделом в нашей компании. Я пять дней в неделю хожу на работу. У меня на работе смотрят на моё занятие «Доктор Клоуном» положительно – я могу один день в неделю не прийти на работу. Я в пятницу обычно беру этот день и полдня работаю из дома, а полдня провожу в больнице.
Светлана Сандракова, руководитель педагогической части Фонда «Доктор Клоун». Мы – клоуны. Мы – клоуны, но… С небольшим «но». Мы – больничные клоуны. То есть клоуны, которые понимают среду больницы, которые понимают, как проводятся процедуры и которые понимают, как больничный клоун может в них участвовать, помогая ребёнку, помогая его родителям, помогая медперсоналу.
Илья Левин. У меня было нормальное детство. Я и в садик, и на море, и клоунов видел. А здесь ребята лежат, они… Им грустно, скучно. Почему бы я не мог веселиться вместе с ними, если мне от этого тоже весело.
Юлия Костенко. Я не могу до сих пор понять на самом деле, почему. Какая-то незанятая ниша что ли в жизни, чего-то такое… Быть нужной. Приносить пользу…
Дети в больнице. Здрасьте, приехали! Это кто такие?
Юлия Костенко. Занято!
Илья Левин. А можно?
Юлия Костенко. Занято
Илья Левин. Ну, мы ещё придём…
Юлия Костенко. Говорит, можно!
Илья Левин. Да?
Юлия Костенко. Да!
Светлана Сандракова. Даже простой забор крови для ребёнка – это стресс, это больно, он плачет. И клоун, находясь рядом, может помочь ему отвлечься, может помочь ему даже пропустить этот момент боли, просто не заметив его за каким-то фокусом, за какой-то шуткой, которую клоун вовремя и очень профессионально сделает. И опять же это говорит о том, что больничные клоуны – это очень узкоспециализированная профессия, которой нужно учиться.
Илья Левин. Не подсматривай, он вводит пароль. Не подсматривай, он вводит пароль!
Мальчик. Можно не мешать? Уйдите!
Илья Левин. А, окей. Простите.
Реакция ребёнка на нас может быть абсолютно любая. Ребёнок в теории может заплакать, он может сказать нам грубо, выгнать из палаты, может просто не пустить, но при этом это будет тоже взаимодействие с ребёнком. Для него это будет определённого рода победа. Потому что целью является не то, чтобы мы развеселили ребёнка, а чтобы он справился с давлением стен больничных, с давлением врачей. Потому что он не может сказать врачу «нет»…
Юлия Костенко. Не заходи. Да.
Илья Левин. Он не может сказать маме «нет», он не может сказать никому «нет» в больнице, кто его в принципе лечит. Но при этом он может сказать «нет» нам, потому что мы всё-таки… Мы не лекарство. Как сказала Ленка: «Мы не лекарство, мы – витаминка».
Светлана Сандракова. Последний раз нам пришло двести анкет. Из них мы выбрали семь человек, и сейчас практику в больнице проходит только четыре. То есть даже по цифрам можно понять, что отбор достаточно серьёзный, и мы стараемся на первом этапе вместе с психологом, вместе с педагогами отобрать людей так, чтобы потом с ними не прощаться. Потому что мы достаточно много вкладываем в образование, и нам очень важно, чтобы остались те, кого мы обучаем.
Илья Левин. У меня что-то на лице написано? Серьёзно? Она прям реально смеется. Просто в голос. Мама, это смешно, да?
Смотри внимательно! Дуй сюда! И теперь раз … Дай пять! Теперь смотри: зажимаем сюда… сильно зажимаем. Ты дуешь сюда. Теперь открываем. А теперь сыграем ещё в одну игру…
Юлия Костенко. Самая страшная ситуация – не дать понять, наверное, родителю, что тебя напугал как человека диагноз его ребёнка. Понятное дело, что заметно, если ты вдруг… тебя введёт в шок состояние его ребёнка, чтобы родителю не дать это понять. Потому что он сам в шоке находится.
Светлана Сандракова. Родителям нужно снимать стресс так же, как детям. Если детям нужно посмеяться, где-то покричать, подвигаться по мере возможности, по мере состояния ребёнка. Родителям тоже. И родителям очень важно видеть, когда ребёнок играет с клоуном, что он остался прежним ребёнком, что он может так же улыбаться. Так же смеяться, так же играть в своего любимого крокодильчик вместе с ребёнком… Что он забывает на эти 10 – 15 – 20 минут, когда клоун в палате о том, что он болен. И мама или папа тоже забывают об этом вместе с ним. Это очень важные моменты. Пусть это не слишком длинные, но важные минуты счастья..
Мальчик. Покажите ещё разок! Покажите ещё разок!
Илья Левин. Дуй сюда! Смотри…
Я правда уже, наверное, ничего в работе «Доктор Клоун» не боюсь. Потому что у меня уже была стрессовая ситуация, которую я пережил. Когда я столкнулся с непониманием изначальным, то есть моё личное непонимание. Когда я в первый раз начал только ходить в хоспис… Я задал себе вопрос: «Зачем я этим занимаюсь?» Ну, то есть о надобности этого момента… Но получилось этот момент перебороть, получилось за время обучения и разных тренингов научиться отделять себя как Илью и себя как «Привета» (имя клоуна). То есть возможно не образно.. Иногда образ не дотягивает до того, что происходит в голове, но внутренняя защита она присутствует по-любому. Это, наверное, одно из основных качеств, которое должен иметь при себе клоун, который приходит в отделение сложное, где ты можешь привязаться к ребёнку, а это ребёнок может уйти.
– Смотри внимательно. Дуй тихонько… Где он??
Мальчик. Покажите ещё разок! А можно со мной?
Илья Левин. Можно, конечно.
Светлана Сандракова. Даже в больнице, даже когда он болеет, ребёнок – это ребёнок, который нуждается в играх, который нуждается в смехе, который нуждается в игре, который нуждается в волшебстве… И больничный клоун – это тот, кто может ему это дать.
Ролик создан на средства гранта «Православная инициатива 2013-2014».
