Известная переводчица с сербского Светлана Луганская уже девятый год лечится от онкологического заболевания. О своем опыте она рассказала Милосердию.
– Светлана Алексеевна, что вы пережили, когда узнали свой диагноз?
– Трудно говорить о себе, тем более на такую тему. То, что я пережила, было больше похоже на чувство облегчения, как ни странно. Мама в 1998 году умерла от рака, после этого, спустя какое-то время, у меня возникло чувство, что и со мной произойдет то же самое. Не страх, а почти уверенность. Конечно, отгоняла эти мысли, но где-то на периферии сознания они оставались.
В августе 2005 года, через семь лет после смерти мамы, мне стало нехорошо, появилась странная боль, сильная, прежде незнакомая, неутихающая. Не желая паниковать, решила подождать несколько дней – «может быть, пройдет», и к тому же не могла сообразить, куда обращаться, к какому специалисту.
Боль не проходила, терпеть было трудно, обратилась к районному врачу, она срочно, в тот же день направила меня на диагностику в Клинику женского здоровья. Там сделали УЗИ и маммографию, диагностировали воспалительное заболевание, назначили антибиотики, мазь, все это вызвало сомнение, но слушалась врача и делала то, что мне предписали.
После такого лечения боль притупилась, но не исчезла, общее самочувствие было плохим. Пожаловалась на свое состояние врачу, рассказала о своих сомнениях, об отягченной наследственности. Врач решительно отверг мои предположения. В поисках решения я обратилась на сайт, сейчас точно не вспомню название, кажется, «вместепротиврака», может быть, он существует и сейчас, там можно задать онлайн вопрос специалисту, что я и сделала, изложив проблему.
Мне быстро и довольно обстоятельно ответили на мои вопросы и рекомендовали пойти к онкологу и обязательно сделать пункцию под контролем УЗИ. Я искала, спрашивала у знакомых, больше не хотела ходить по больницам без совета, рекомендации опытных людей, и один хорошо знакомый мне священник помог мне попасть на консультацию в известную онкологическую клинику.
Принимавший меня доктор после осмотра направил на УЗИ, но без пункции. Мнения врачей разделились: один – тот, который направил на обследование, – сказал, что все очень плохо: «Вы это давно носите, далеко зашло». Он нарисовал довольно мрачную картину.
Его коллега, который делал УЗИ, утверждал, что это пустяковое воспаление и удивил вопросом: «У вас кошка есть?». Когда я ответила, что есть, удивил меня еще больше: «У вас болезнь кошачьей царапины». Ушла оттуда в крайне подавленном состоянии и с желанием больше в эту клинику не возвращаться. Но проблема оставалась, и надо было искать решение. Были еще врачи и консультации, но ничего не решалось, напротив, ситуация нагнеталась и выглядела все более безнадежной.
– Как в итоге удалось из нее выйти, найти хорошего врача?
– Очень помогло участие и забота близких людей. Думаю, что без этого вряд ли возможно бороться с болезнью, тем более такой тяжелой. Мой духовник, ныне покойный владыка Зосима, зная о моей проблеме, старался помочь, связал меня с одним из своих чад, хирургом Сергеем Васильевичем Лариным, который и познакомил меня с профессором-онкологом Аллой Федоровной Карташевой. Она меня приняла, сразу же направила на необходимое обследование – пункцию под контролем УЗИ, – которое выявило раковую опухоль.
Это не стало шоком, внутренне я уже была к этому готова, скорее, испытала чувство облегчения: наконец наступила ясность. Алла Федоровна удивительный человек, прекрасный специалист, после одного только разговора с ней проблема уже выглядела не такой страшной. Не скрывая истинного положения вещей, она объяснила все, что объяснить необходимо, тепло, с мягким юмором настроила на победу – она сама просто излучает эту уверенность. Отношение врача к больному, врача и больного – очень важная составляющая успеха.
Буквально через несколько дней я уже готовилась к операции, первая продолжалась пять часов, через три дня вновь пришлось оперировать – на этот раз три часа. Ситуация оказалась сложнее, чем думали и возникла необходимость второй операции.
– Долго ли вы восстанавливались? Кто, кроме лечащего врача, поддерживал вас морально?
– Послеоперационный период был долгим и непростым, с осложнениями, а как только немного окрепла, нужно было начинать химиотерапию. Она длилась 8 месяцев и далась очень тяжело и физически, и психологически, к тому же возник ряд перипетий с изменением законов, пришлось срочно переводиться в другую клинику, чтобы не пропустить срок терапии, искать, к какому диспансеру относится мой район, договариваться, просить. Была и лучевая, и гормональная терапия, которая вызвала ряд серьезных осложнений. В последующие четыре года появлялись новые проблемы, пришлось перенести еще три операции, последнюю – в 2009 году.
Меня поддерживало множество людей, это было так неожиданно и удивительно. Однокурсники, коллеги, с которыми не виделась много лет, узнавали друг от друга о моей беде, приезжали, звонили, поддерживали. Откликнулись и незнакомые мне люди, те, кто читал мои переводы: писали, предлагали помощь.
Конечно, поддерживал духовник, владыка Зосима, переживал, молился, утешал, я часто причащалась, когда не могла сама ходить на литургию, домой приезжали знакомые священники, причащали, соборовали. Очень поддержали отец Алексий Уминский, митрополит Черногорско-Приморский Амфилохий, архимандрит Лука (Анич), цетиньский игумен, очень дорогой и близкий мне человек. Однажды, практически сразу после операции, забрал меня в монастырь – это было на Рождество, – вернулась оттуда другим человеком – так было всегда, когда там бывала, но тогда особенно.
Часто звонили и в больницу, и домой, если я чувствовала себя хуже, говорили: «Сейчас пойдем к мощам святого Петра, отслужим молебен о твоем здравии, будешь как новая». Когда видишь, что стольким людям важно, чтобы ты жил, это дает огромные силы. Любовь, может быть, самое сильное лекарство, об этом говорится нередко и стало почти банальным, но это действительно так – я убедилась. Очень важно знать, что кому-то нужно, чтобы ты был. Пользуясь возможностью, хочу поблагодарить всех, кто пришел мне на помощь, отозвался, поддерживал, был рядом.
– Что вы, исходя из своего опыта, можете посоветовать людям, которые узнают о диагнозе, их близким?
– Искать хорошего врача, как можно скорее начинать лечение. Но именно врача – не обращаться к знахарям и целителям, к альтернативной медицине. Советовать не бояться, и бороться не буду – это подразумевается, и легко сказать… Желательно узнать мнение не одного специалиста, а двух-трех. Таким было и благословение духовника, и я убедилась в его правильности. Не скрывайте своего состояния от близких, делитесь своими переживаниями, всегда найдется кто-то, кто сможет по-настоящему поддержать.
Что посоветовать близким больного, не знаю – люди разные. По возможности быть рядом – в такой ситуации человеку нельзя оставаться одному. Меня очень мучило, что я была вынуждена оставлять маму одну, когда она болела, хотя приходили люди, друзья, чада владыки Зосимы, поддерживали ее, заботились, читали вслух, сначала просто книги, потом Евангелие. Она в болезни пришла к вере по-настоящему. Не знаю, что труднее – узнать, что заболел близкий человек или заболеть самой.
– Как родственникам из лучших побуждений не оказать больному медвежью услугу?
– Надо бережно относиться к чувствам больного, который ждет от близких утешения и поддержки, а не наставлений.
Помню, что во время химиотерапии у меня были приступы страха, неуправляемого, иррационального, это было мучительно. Возможно, это так резко проявилось еще и потому, что находилась одна. Я пыталась проанализировать эти страхи, понять, чего именно боюсь, но не получалось. Обратилась к знакомому психиатру и психотерапевту, спросила: «Не схожу ли я с ума? Или так бывает?» Она успокоила, что это следствие сильной интоксикации, посоветовала легкую терапию для очистки организма, и постепенно все пришло в норму. Большим утешением для меня тогда стала работа над книгой «Мир и радость в Духе Святом» о старце Фаддее Витовницком.
Конечно, бывали перепады настроения и сейчас бывают, совсем забыть о болезни не удается, так или иначе, остались последствия и остается риск. Сейчас в очередной раз прохожу плановое обследование, и немножко не по себе, и не все благополучно. Но живу, работаю, правда в работе очень ограничивает и большая проблема со зрением – было несколько операций на глаза и, по всей вероятности, вскоре предстоит новая.
Не хватает близких людей. Многих не стало за эти несколько лет. Бывает и одиноко, и страшно. Но без всякого пафоса, по опыту могу сказать, что болезнь – не самое тяжелое испытание. Физическое здоровье – не абсолютная ценность.
И больной человек может быть счастливее здорового.
