1 сентября 2004 года 30 террористов ворвались в школу в российском городе Беслане в Северной Осетии и взяли в заложники 1128 человек, большинство из них – младшие школьники. Три дня дети и взрослые провели в стенах школы под дулами автоматов, без воды и еды, в удушающей жаре. В теракте погибли 334 человека, из них 186 — дети. Ранения получили свыше 800 человек, из них 72 ребенка и 69 взрослых стали инвалидами. Пострадали также 62 сотрудника силовых структур. В целом потерпевшими признаны 1343 человека.
За пятнадцать лет так и не удалось создать структуру, которая бы регулярно и целенаправленно привлекала финансовую помощь для пострадавших. Речь идет не только о физической реабилитации, но и об огромной потребности в психологической поддержке детей и взрослых, которые выжили после теракта.
Речь о тяжелой инвалидности
«Часть уже повзрослевших детей благополучно вышли из травматического состояния и психологически стабильны, – говорит детский психолог Елена Морозова. Вместе с психологом Александром Венгеровым они организовали при Центральной больнице Беслана Центр психологической реабилитации детей и подростков. – Но многим, к сожалению, врачебное сопровождение и психологическая реабилитация требуются на постоянной основе. У некоторых ребят в теле до сих пор находятся осколки, их нельзя извлекать, чтобы не навредить, и в то же время нужно отслеживать – если один из осколков начнет перемещаться. Несколько выживших детей потеряли слух, ведь во время штурма было много взрывов. У многих ожеговые травмы, сложные рубцы, они требуют специальных микроопераций. Речь о тяжелой инвалидности».
В целом при серьезных психологических нагрузках и стрессах пострадавшие декомпенсируются – у них начинаются обострения в виде панических атак, невротического состояния, расстройства сна, социофобии. Нужна стабильная помощь психолога, чтобы справиться с этим состоянием.
Закон о статусе жертв
У нас в стране нет крупных благотворительных фондов, которые занимались бы помощью пострадавшим в терактах. Есть маленькие комитеты, БФ, созданные по инициативе жертв и их родственников, – они бьются за гранты, но им, как правило, отказывают. Крайне сложно привлекать средства на программы психологической реабилитации детей-жертв, ещё сложнее – для пожилых людей, отмечает Ирина Халай, глава координационного совета региональной общественной организации содействия защите прав пострадавших от терактов «Волга-Дон». Также в последние годы не получается помочь выпускникам школ, у которых есть справка о том, что они пострадали в теракте, c зачислением в вуз без экзаменов.
Общественная организация «Матери Беслана» (в ее комитет входит 61 человек, в совете 16 человек, большинство – матери погибших или пострадавших в бесланской трагедии детей) с момента своего основания в 2005 году не занималась сбором средств для пострадавших в теракте. Одна из целей организации – добиться справедливого расследования трагедии, другая – появления закона о статусе жертв терактов в российском законодательстве.
В 2007 году несколько общественных организаций, объединяющих пострадавших от терактов и их родственников («Волга-Дон», «Норд-Ост», «Голос Беслана» и «Матери Беслана»), разработали законопроект «О социальной защите граждан, пострадавших от террористических актов». Он определяет статус пострадавших от террора, устанавливает их право на получение гарантированной медицинской помощи, социальные льготы, санаторно-курортное лечение, добавку к пенсии плюс предоставление бесплатного образования и жилья. Однако закон не могут принять уже более 10 лет. Все эти годы бывшие заложники вынуждены сами выбивать себе льготы.
Скандал с открытием счета
Начать собирать средства на счет комитета «Матери Беслана» в 2019 году предложила Ольга Алленова, журналистка газеты «Коммерсант», автор книги «Форпост. Беслан и его заложники».
– Они не хотели собирать пожертвования, но мы с коллегами убедили их, что это необходимо, потому что Комитет там, внутри, лучше всех знает о нуждах людей, – написала Ольга на своей странице в Facebook. – Они нуждаются в помощи психологов. Они хотят иметь возможность говорить о трагедии с российскими гражданами, потому что это наша общая боль и это наша история. «Оля (Ольга Алленова – ред.) предложила часть выручки от продажи ее книги тоже передать для нужд комитета, у нас ведь нет никакого финансирования, – говорит Анета Гадиева, заместитель председателя комитета «Матери Беслана». Анета была одной из заложниц в школе. – А тут как раз вышел фильм Юрия Дудя «Беслан. Помни» и возник вопрос об организации поддержки тех, кому необходима помощь».
После публикации в Instagram номера счета комитета «Матери Беслана», куда каждый желающий мог перечислить пожертвование, чтобы помочь семьям, появились негативные отклики – проклятия, издевательства, откровенные оскорбления. Почти сразу волна негативных высказываний поднялась и в других соцсетях. В результате счет был закрыт. К моменту закрытия, по словам Анеты Гадиевой, на него успели перечислить 160 тысяч рублей – их «Матери Беслана» передали для лечения пяти человек.
В списке на лечение – 20 человек
Теперь комитет «Матерей Беслана» планирует открывать отдельный счёт для каждого, кто нуждается в лечении и реабилитации, – чтобы не было общего котла и обвинений, что деньги расходуются нецелевым образом. «Мы не хотим давать повод марать свое имя, – говорит Сусанна Дудиева, председатель комитета «Матери Беслана»; женщина потеряла во время теракта в Беслане 13-летнего сына. – Поэтому решили, что, если к нам обратится человек или благотворительный фонд, которые хотели бы помочь тем, кому нужны деньги на лечение и реабилитацию, мы дадим контакты. Пусть они сами связываются и выясняют, какая помощь требуется».
В списке тех, кому точно необходимы деньги на лечение, – около 20 человек, уточняет североосетинский журналист Заур Фарниев, он был в Беслане 11 лет назад и с тех пор следит за темой. «Уверен, комитету не удалось бы собрать на общий счет много денег, – говорит он. – Просто потому, что безадресно неохотно жертвуют. Значит, этот счет не решил бы проблемы тех, кому нужна помощь».
«Мы, как работали без банковского счета, так и будем»
Почему комитет «Матери Беслана» без боя сдался под напором негативных откликов? «Мы не были готовы к реакции ненависти, – говорит Анета Гадиева. – Когда ты видишь смысл своей жизни в том, чтобы протянуть руку помощи другому, а кто-то топчется на твоем честном имени, это очень тяжело. Мы решили, что не будем себя мучить и последние силы бросать на то, чтобы оправдаться. Мы, как работали без банковского счета, так и будем работать дальше».
Кейс с неудачным открытием благотворительного счета для пострадавших все же дал и позитивный опыт, считают участники сектора, на нем можно и нужно учиться. Татьяна Константинова, руководитель фонда «Справедливая помощь доктора Лизы», которому тоже не так давно пришлось столкнуться с волной негатива, говорит, что в ситуации «Матерей Беслана» вступила бы в диалог с обществом и СМИ:
– Важно говорить с людьми. Отсутствие диалога и информации рождает в головах чудовищ, так мы устроены. Открытие счета подразумевает цель – помочь конкретному пострадавшему в решении его или ее конкретной проблемы. Не важно как – адресно или реализуя системные проекты. Я бы рассказывала, почему сделала тот или иной шаг, чем уже помогли людям, что ещё необходимо этим семьям и чем может помочь общество. На какое-то время работа с обществом занимало бы основное время моей деятельности. Никаких обид, никакой агрессии – спокойный терпеливый диалог с объяснением причин своих шагов.
Выход в публичное пространство, как открытие счета комитета «Матерей Беслана», необходимо заранее продумать – подготовиться к возможным возражениям, отработать «трудные места» и потенциальную критику. «Хейтеры тоже создают репутацию, – уверен Дмитрий Поликанов, президент благотворительного фонда поддержки слепоглухих «Со-единение». – А значит, НКО, как минимум, должна вкладываться в асимметричные ответы – максимально подробно информировать о своей деятельности, мобилизовывать сторонников и активных подопечных, которые создадут волну правдивых позитивных откликов. Главное – избежать оправданий, твердо отстаивать свою позицию, использовать нападки, чтобы вежливо изложить факты и привлекать на свои страницы тех, кто сможет вас поддержать». Кроме того, по его мнению, в таких всенародных сборах крайне важна прозрачность и отчетность – поэтому лучше, если сборами займутся НКО, которые обладают большим опытом в этой области.
Тема Беслана – эмоционально очень заряженная, поэтому стоит предварительно изучить опыт других НКО, которые испытали схожие трудности в сложных отраслях, например, помощь больным ВИЧ или бездомным, считает Алексей Газарян, креативный директор Young Group Social. «Многие НКО на разных этапах развития встречаются с негативом и травлей, – говорит он. – В такие моменты важно действовать профессионально и понимать, что конфликт не только делает видимыми недоброжелателей, но также объединяет сторонников. Не разносите токсичный конфликт в новые каналы, оставаясь там, где он возник. Отвечайте на критику, только, если с противоположной стороны есть готовность к диалогу. Чаще всего критикующие просто вбрасывают эмоционально заряженные фразы, на них можно не реагировать. В противном случае ваша аргументация потонет в негативных комментариях. Кроме того, тщательно формулируйте свой ответ. Ведь любая неточная формулировка будет перевернута не в вашу пользу».
Кропотливо разбирайте содержание критики и продуманно отвечайте в официальных аккаунтах, советует Алексей, в том числе, чтобы у сторонников, которые будут вступать в полемику, тоже были аргументы и они понимали позицию организации.
