Есть в Тамбовской области город Мичуринск, бывший Козлов. Небольшой, но чистенький, зажиточный, купеческий. И, конечно же, там была развита благотворительность. Но не совсем обычная. Спокойная и тихая, как, может быть, во многих маленьких купеческих городах, но при этом очень эффективная. Безо всякого надрыва, без позерства и излишних эмоциональных всплесков – «шапку об пол», «всем нос утру», «ушел из жизни абсолютно нищим».
В Козлове просто действовала этакая отлаженная система трубочек и краников. Деньги из пункта А перемещались в пункт Б, а из пункта В и Г в пункт Д по привычной, отлаженной, но в то же время гибкой схеме. И это делало всю систему козловской благотворительности максимально надежной.
Первая проба: училище
Первая проба свежей технологии благотворительного дела случилась в Козлове в 1787 году. Тогда было основано Козловское уездное народное училище. Не всякая уездная столица могла в в XVIII веке щегольнуть подобным учреждением. А Козлову повезло. Он входил в Тамбовскую губернию, начальником которой был легендарный Гавриил Романович Державин, известный современникам не только как поэт, но еще и как поэт от государственного администрирования. Руководил он вдохновенно и изящно. Именно его энтузиазмом возникло и под его попечительством существовало народное училище в Козлове. Гавриилу Романовичу удалось собрать 408 рублей пожертвований.
При Державине все было замечательно. Но стоило ему оставить этот пост, как педагогический коллектив, что называется, пустился во все тяжкие. Городничий Сердюков докладывал: «Часто в должные для учения часы я не заставал козловских учителей в классах, а шатающихся по городу лености ради. В ночное время не знаемо какие люди к ним ходят, и я уже третью квартиру им переменяю единственно по вздорному и развратному житию».
Учителя, впрочем, имели собственный взгляд на ситуацию: «Уже наступил другой месяц, как мы, не имея от магистрата квартиры, живем в классах, чем, весьма много притесняя учеников, препятствуем преподаванию учения. Да и сами претерпеваем великую тесноту и, не имея средств порядочно расположить домашнее свое содержание, приходим от сего в великое разорение».
В результате козловские обыватели перестали отдавать своих детей в училище, власти прекратили финансирование этого образовательного учреждения, смотритель училищ высказался в том отношении, что все училища вообще вредны, и детище Державина прекрыли от греха подальше. Очевидно, что оно опережало свое время многократно.
Просвещенные времена
Державинские времена закончились. Козлов вошел в эпоху просвещенную, и почувствовал себя в ней очень даже хорошо. Учебные заведения здесь выгодно отличались даже от тех, что действовали в губернских городах. Биограф Константина Федина Юрий Оклянский, в частности, писал: «С осени 1908 года Костя начал отдельное от семьи житье.
Необычным было уже само Козловское училище, так сильно отличавшееся от саратовской торговой бурсы. Внешней обстановкой в классах, обликом преподавателей, вольностью заведенных порядков оно мало походило на Саратовское училище. Оно содержало в себе нечто, можно сказать, даже почти университетское.
Вот в каких словах полвека спустя описывал сам Федин первое свое водворение в Козловское коммерческое училище, куда он прибыл в сопровождении матери.
«…Она привела меня к директору, и А. И. Анкирский, оглядев меня с головы до ног, сказал:
– Ну, пойдем.
И он повел меня вниз, в лабораторию. Я был изумлен тем, что ученики сидели не на партах, а за длинными столами, поднимавшимися кверху наподобие амфитеатра. Это был не школьный класс. Это была аудитория.
– Вот вам новый ученик, – сказал директор, поздоровавшись с Будицким (преподавателем физики и химии. – Ю. О.), вышедшим ему навстречу из-за учительского стола, заставленного физическими приборами.
– А вам – сказал директор неподвижно стоявшим ученикам, – ваш новый товарищ.
И он слегка подтолкнул меня в плечо:
– Ступай садись. Желаю тебе успеха…»
Три года, проведенные в Козлове (1908–1911), по собственному признанию Федина, обозначили новую страницу в его биографии, связанную с началом литературной работы».
Роль училища к одному только преподаванию не сводилась. Однажды, например, в 1912 году, в его актовом зале сразу четыре церковных хора – Ильинский, Боголюбский, Пятницкий и Архангельский (от трех последних были только некоторые представители) – выступили с благотворительным концертом в пользу бедных учеников городских приходских училищ. Газеты обращались к обывателям с воззванием: «В первый еще раз, как Козлов стоит, нашлись люди, которые вспомнили о бедноте и голытьбе этих школ. Давались концерты и вечера в пользу коммерсантов, гимназисток, а разутую и непокрытую бедноту городских приходских училищ все забывали да забывали. Господа читатели и граждане г. Козлова! Отметьте это и почтите концерт вашим вниманием».
Пусть далеко не в первый раз в городе вспоминали «о бедноте и голытьбе», но ради столь благородного дела можно было и слегка сгустить тона.
Правда, в тот раз удача не сопутствовала устроителям мероприятия – та же газета сообщала: «Данный 4-го марта в здании коммерческого училища концерт Ильинского хора большого успеха не имел ни в художественном, ни в материальном отношениях. Сбор что-то до 100 руб».
Но не беда – ведь тот концерт был лишь одним из множества финансовых ресурсов, которые подпитывали приходские образовательные учреждения (в том числе, разумеется, средства прихода).
А вот концерт, прошедший здесь пятью годами раньше, был удачнее: «2 марта состоялся концерт в зале коммерческого училища в пользу голодающих. Концерт сошел бы хорошо, если бы не прерванный М. Н. Бологовскою аккомпанемент, которая объявила, что она играть не может. Концерт дал все-таки около 200 рублей».
Таким образом выходило, что коммерческое училище было как донором, так и акцептором в системе козловской благотворительности.
И, разумеется, свои финансовые весы действовали собственно в училище. Здание его было построено в 1906 году богатым подрядчиком Свешниковым. Само училище существовало на средства Государственного казначейства (4000 рублей ежегодно), Козловской городской думы (5000 рублей), Тамбовского и Козловского земств (6000 рублей), а также училищных капиталов, самостоятельно работающих в банках – оборотный училищный капитал (14606 рублей), капитала обзаведения (15171 рубль) капитала стипендий имени Плеске (3136 рублей), имени Ознобишина (141 рублей), капитала музыкальных инструментов (1016 рублей).
Еще более скрупулезно подсчитывались расходы – столько-то по физическому кабинету, столько-то по библиотеке, столько-то по отделу учебных пособий, по кабинету естествоведения, по кабинету товароведения, по залу, по канцелярии, и никуда от этого не убежишь, нигде не спрячешься. Практически обезличенная машина благотворительности действует как швейцарский брегет с репетиром, обязательный атрибут завсегдатая городского сада.
Козловский сад
А вот и он, козловский сад. В 1847 году тамбовский губератор вынес инициативу: «Имея в виду, что в городе Козлове по значимости народонаселения, простирающегося до 20 тысяч обоего пола душ, весьма полезно развести общественный сад для гуляний и чтобы обыватели изъявили готовность содейстоввать сему предложению, а местная управа находит возможность содержания оного на свои доходы, в своей стороне не нахожу препятствий к приведению и исполнению упомянутого предложения».
Увы, на следующий год в Козлове началась холера, стало не до сада. Но стоило обстановке прийти в норму, как горожане вновь взялись за обустройство главной городской рекреации. При этом сразу потекли пожертвования (крупнейшее, еще в 1847 году пришло от Городского общества – 300 рублей). А «для украшения… местное дворянство изъявило желания дать разного рода цветов и деревьев».
Кроме установленного изначально регулярного поступления от местной управы, доход шел от продажи билетов (взрослый стоил гривенник, а детский – пятачок), а также от буфета господина Ивлянинова. Один из старожилов писал: «Горожане, входя в сад, попадали сначала на небольшую аллею, затем на главную, тянувшуюся на всю длину парка от забора Соборной, до забора Никольской, где в тени деревьев стояли скамейки. Неподалеку от них располагались два ларька, торговавшие кумысом, кефиром и мороженым» С этих незамысловатых лакомств что-то, разумеется перепадало в садовый бюджет.
В результате вышло непредвиденное. При экономном ведении хозяйства (даже такой, казалось бы, обязательный садовый атрибут как фонтан, был здесь открыт лишь после обустройства в городе водопровода) денег стало даже слишком много.
Приют
А вот «Попечительскому обществу об Ольгинском приюте трудолюбия для мальчиков» денег всегда не хватало, и хватать не могло – слишком уж велико число нуждающихся, слишком узко пространство для введения платных услуг. Там подвизались настоящие энтузиасты. И что же?
«Правление «Попечительского общества об Ольгином приюте трудолюбия для мальчиков» в Козлове, выражая губернскому земству благодарность за оказанное пособие в прошлом году, ходатайствует перед губернским собранием об увеличении пособия, так как за неимением средств общество находится в затруднительном положении».
Это прошение даже на первый взгляд, ни в коей мере не исполнено отчаяния. Поскольку все прекрасно знали – деньги будут. В крайнем случае, придут на помощь почетные граждане Козлова Николай Углянский, Дмитрий Умрихин, Михаил Иванов – все проверенная меценатская гвардия. Подключится Козловское человеколюбивое общество, купец Н. Воронов пожертвует сотню-другую. Если совсем уж припрет – отщипнут кусочек пирога у того же Городского сада. Способность перераспределять потоки благотворительности – великое дело. И в результате замысловатый бухгалтерский запас сложится, всем на все хватит, а там, глядишь, и на строительство нового дома для приюта можно замахнуться.
«12-го августа 1907 г. происходило освящение и открытие нового здания, выстроенного с целью расширить помещение приюта, – писала местная газета. – На молебствие собралось около 25 членов, которые осматривали помещение и обсуждали дальнейшие перспективы деятельности приюта».
Хорошо, когда система трубочек и краников не только надежная, но и гибкая.
Кремовая розочка
Впрочем, нельзя сказать, что в городе Козлове совсем уж не было ярких, запоминающихся случаев благотворительности. В частности, «Козловская газета» сообщала в 1906 году: «21 сентября купеческий сын Иван Андреевич Павперов при особом заявлении, поданном в козловскую городскую управу, представил: 1, крепостной акт на каменный двухэтажный дом выстроенный на углу Лебедянской и Кожевниковской улиц пожертвованный в пользу города Козлова и 2, расписку козловского отделения Государственного Банка в принятии на вечный вклад суммы 25 000 рублей, проценты с коих должны поступать в распоряжение Козловского Благотворительного Совета и из них 100 рублей выдаваться ежегодно заявителю, Ивану Андреевичу, с тою целью, чтобы он мог, как и ранее, раздавать их бедным жителям к праздникам Рождества Христова и св. Пасхи. Об этом крупном даре будет доложено городской думе в следующее заседание 29 сентября».
Но подобные дары – скорее, кремовые розочки, всего лишь украшающие грамотно составленные и хорошо пропеченные коржи козловского благотворительного пирога.
