Значительная часть противоречий внутри некоммерческого сектора связана с разницей в подходах при одинаковых названиях. Вроде бы делают люди некие одинаковые со стороны дела – собирают деньги, покупают необходимые разного рода сирым и убогим вещи, оплачивают лечение больным, посещают сирот и заключенных, оборудуют больницы, кормят голодных и одевают раздетых, утешают скорбящих и дают приют бездомным – но понимание между ними отсутствует.
Не получается договориться ни об этическом кодексе, ни о единых правилах работы, ни о стандартах отношений с внешним миром и между собой. Каждый копает свою делянку, критически оценивая окружающих. Окружающие же порою оценке удивляются, а порою и обижаются, не понимая, чем же они оказываются плохи – с собственной-то точки зрения они прекрасны, как восход.
Причин тому много, частично они заложены в грешной и слабой человеческой природе, но есть некоторые, который можно хотя бы описать словами. Одна из них – это разница методологии. Одна и та же деятельность может пониматься совершенно по-разному акторами и теми, кто смотрит на них стороны, а также теми, кто занимается чем-то очень похожим по внешним признакам.
Применительно к нашему сектору, можно чётко отметить: люди редко отличают, где милосердие как личная духовная практика, где благотворительность как целенаправленная деятельность по «причинению добра ближним», а где социальная ответственность (социально ориентированный бизнес) как решение собственных задач путём решения чужих социальных проблем.
Хотя всё это просто разные занятия, к которым надо подходить с разными линейками – потому что у них разные цели и разные методы. И я попробую описать, в чем разница.
Милосердие, если понимать его в свете Евангелия, это способ построения отношений между людьми. Само слово указывает на включение «сердца», которым обладает только человек, и которого по определению нет у «проекта». В вопросах милосердия нигде в Писании не предлагается задуматься о результате в его материальном выражении – ни о том, не пропадут ли ресурсы втуне, ни о том, как их распределить так, чтобы хватило на всех.
Милосердие – это когда человек отрекается от себя ради другого, потому что другой страдает. Но не потому, что непременно сможет утолить страдание, а потому что так хочет Бог. Милосердие постоянно граничит с чудом – умножением хлебов и исцелением наложением рук, а его высшее проявление – прощение грехов. Милосердие – метафизический процесс, в нём встречаются люди, в нём соучаствует Бог и потому там много доверия и риска и мало расчёта: рядом с Богом все планы наивны, а расчёты оскорбительны.
Главной задачей христианского милосердия является не то, чтобы голодный был накормлен, а нагой одет – это лишь средства исполнения Воля Божьей. Всё самое важное происходит в сердце оказывающего милость и принимающего её. Важно, какую часть от имущества вдовы составляют две лепты, много ли она смогла отдать Богу, а не какую часть от общего объема пожертвованного за квартал они составили и какой фандрайзинговый приём позволил увеличить сборы на две лепты. Милосердие может осуществляться вообще без перемещения материальных ресурсов. Из милосердия можно сдержать гнев, промолчать можно из милосердия, из милосердия можно дать денег, а можно – опять же из милосердия – в деньгах отказать. Милосердие может вообще состоять в безмолвной молитве, не иметь ровным счётом никакого внешнего выражения, и остаться неведомым никому, включая благополучателя.
Милосердие – это личная практика, это то, что совершается для Бога или – в случае неверия в личного Бога – для удовлетворения собственных внутренних потребностей человека. Милосердие не зависит от внешних оценок. Оно, как нормальная добродетель, от поношения только сильнее расцветает, и праведник носит язвы от рук грешников как ордена.
В то время как благотворительность – это прежде всего способ решения проблем. Если от работы благотворительного начинания ничего не изменилось в мире явно, то непонятно, в чём оно состояло. С помощью благотворительных акций и организаций можно лечить больных, социализировать сирот, обеспечивать достойный уход умирающим, находить ресурсы для научных исследований и помощи в чрезвычайных ситуациях, и делать многое другое, меняющее мир к лучшему.
Благотворительность – это всегда общественный процесс, выражающийся в перераспределении ресурсов, причём не только денег, но и товаров, и рабочего времени. Отдельный человек, будь он благополучатель, благотворитель или даже просто сторонний зритель, оценивается в этом процессе, в конечном счёте, с точки зрения приложения к решению проблемы или ненанесения вреда.
Станет ли разовый донор регулярным? Не приведёт ли избранный способ решения проблемы к большим сложностям? Много ли сторонних людей привлечёт акция? Каковы их возможности участия в решении проблемы? Почем обойдётся их участие, и не будут ли затраты ресурсов превышать результат? А не отпугнёт ли такой-то приём таких-то потенциальных ресурсодержателей? А не чревато ли нам это действие в будущем такими-то проблемами?
Это вполне нормальные вопросы, зачастую их можно выразить даже языком цифр и обсчитать. Более того, с какого-то момента без расчётов уже невозможно продолжать работу: риск банкротства – даже не финансового, а морального – становится слишком велик. Благотворительность решает земную проблему – а значит, логично искать способа решить её проще, быстрее и удобнее.
Именно поэтому зачастую бессмысленны претензии к благотворителям на тему «а вы бы взяли деньги наркомафии на благое дело» – этот вопрос за пределами рассмотрения благотворительного проекта, как бессмысленны вопросы о гуманизме Софии, отдающей на растерзание палачам трёх несовершеннолетних дочерей или Авраама, готового заколоть сына по велению Бога.
Довольно очевидно также, что для того, чтобы «заниматься благотворительностью» совершенно необязательно быть милосердным человеком. Благотворительность может быть атрибутом социального престижа, следствием чисто рассудочного выбора, результатом манипуляций с чувством вины или страхом. Она может вдохновляться тщеславием или соображениями национальной или иной солидарности, быть средством накопления политических очков и базироваться еще на миллионе разнообразных соображений.
Она может быть просто результатом расчётов выгоды: налоговые льготы для бизнеса, оказывающего благотворительную помощь, вещь совершенно реальная в развитых странах, и это никак не обесценивает её результатов, особенно с точки зрения благополучателя. В любом случае, является ли то или иное действие благотворительностью – можно заключить на основе внешних формальных признаков. Что при этом на душе у людей, которые занимаются этим делом – не так уж важно, и вопрошать их бессмысленно.
В еще большей степени это относится к тому, что именуется «социальной ответственностью» – хоть государства, хоть компании. Социальная ответственность в принципе предполагает ориентацию в первую очередь на результат «для себя», причём стремление достичь этого результата может быть и вовсе вынужденная.
Социальная ответственность государства – это просто забота о будущем того ресурса, на котором базируется его жизнь – о людях. Если людей только грабить и не заботиться о них, то государство становится слишком уязвимо, ибо лояльность населения теряется – и судьба СССР, погоревшего именно на неумении договариваться с «новой исторической общностью – советским народом», тут хорошее напоминание всем правительствам.
Точно также социальная ответственность компании – это не следствие доброты её руководства, а просто стратегический расчёт: компания нуждается в хорошей репутации, нуждается в союзниках политического характера, нуждается в позитивном тимбилдинге и лояльности собственных сотрудников и ещё во многом, что достигается программами социальной ответственности. Социальные программы разрабатываются исходя из совершенно иных соображений, нежели благотворительные начинания или личное милосердие.
К этой же категории относится и социальное предпринимательство, которое невозможно, если не будет успешным как бизнес, если не принесет прибыль своим создателям. Потому что в этом случае непонятно, почему оно – предпринимательство, а не просто благотворительный проект.
Собственно, по превалирующей мотивации и можно отличать предпринимателя от благотворителя: благотворитель всё-таки нацелен на решение проблемы, и его мотивация не может быть корыстной. Поэтому, например, не являются, собственно, благотворительными разного рода гламурные проекты со сверхвысокими зарплатами и относительно низким, по сравнению с затратами, результатом – решение проблем тут фактически на втором месте.
При оценке проектов, начинаний, организаций начинать надо именно в этого – с попытки понять, что же люди хотят сделать. И именно исходя из цели, оценивать – получилось ли то, что задумывалось (соответствует ли при этом полученный товар этикетке – второй вопрос, важный, но второй). В противном случае мы оказываемся в области постоянных конфликтов, когда служители христианского милосердия обвиняют работников благотворительного цеха в потворстве греху тщеславия, а сами представители НКО видят в социальных предпринимателях или работниках социальных программ бизнеса одну сплошную алчность.
Кстати, ответ на этот вопрос – а что же мы делаем – полезен и самим работникам социальной сферы. Потому что именно им определяется – куда вы в конечном счёте придёте, какие ресурсы для вас доступнее, и за что, в конечном счёте, вас будут судить окружающие.
