Одна палатка на 8 000 человек.
Улица Боровая, 112 Б – этот адрес известен уже не одному «поколению» петербургских бездомных. Здесь размещаются службы Санкт-Петербургской региональной благотворительной общественной организации «Ночлежка». Расположена «Ночлежка», можно сказать, в историческом центре Петербурга. Но не в имперском, парадном городе, а за Обводным каналом, неподалеку от Лиговского проспекта. До революции на этих по петербургским меркам узких улочках, в неказистых доходных домах селились семьи бедных чиновников, рабочих и прочих простолюдинов.
Сейчас Лиговка переживает не лучшие времена. Многочисленные коммунальные квартиры не привлекательны для инвесторов, дома ветшают, некоторые из них уже признаны аварийными и стоят заколоченными в ожидании сноса. В подобных «интерьерах» большая армейская палатка, которая с наступлением холодов появляется на углу Боровой и Расстанной улиц, не выглядит чем-то инородным. В этом «пункте обогрева», рассчитанном на 50 мест, ночами прячутся от непогоды 60 «лиц без определенного места жительства».
Днем перед дверью в офис «Ночлежки» всегда небольшая, но очередь. Бездомные знают, что здесь можно получить горячую еду. В центре работает медицинская сестра. По рабочим дням прием ведут социальные консультанты. В сложных случаях консультант направит бездомного к юристу, который принимает тут же три раза в неделю. Каждый нуждающийся может взять чистую одежду и получить продуктовый паек. Кроме того, можно стать распространителем уличного журнала «Путь домой»: согласно заключаемому контракту, половину суммы, вырученной от его продажи, человек оставляет себе. Ежедневно в Дневную службу «Ночлежки» обращается за помощью до 50 человек.
Здесь же находится постоянно действующий приют на 50 человек. Максимальный срок проживания в приюте – 3 месяца. За это время, как правило, человек успевает решить острые проблемы – найти работу, скопить денег на проезд, найти родственников, снять жилье. Инвалиды (а их среди обитателей приюта обычно не менее половины) ждут устройства в дом-интернат. Все жильцы могут пользоваться услугами кухни и прачечной.
В одной из комнат «Ночлежки» по программе «12 шагов» проходят реабилитацию алкоголики. В среднем, в течение года из 25-ти человек, желающих избавиться от алкогольной зависимости, 18-ти это удается.
По подсчетам специалистов «Ночлежки», только на улицах Петербурга живет не менее 8000 бездомных.
Бездомные молодеют
Наш собеседник – председатель БОО «Ночлежка» Максим Егоров.
– Максим, как сказалась стабилизировавшаяся (во всяком случае, по официальным данным) экономическая ситуация в стране на составе ваших подопечных? Стало ли их меньше?
– Меньше не стало, это точно. Мы как регистрировали за год примерно около 1000 новых случаев бездомности, так и регистрируем. В прошлом году на учет в «Ночлежке» встали 900 человек. Это те, кто впервые обратились к нам за помощью. А вот структура бездомных действительно изменилась. За последнее десятилетие среднестатистический бездомный помолодел лет на 10. Сейчас средний возраст бездомного – 40 лет. Раньше большинство составляли люди в возрасте 50-55 лет и старше. А теперь к нам приходят представители достаточно новой группы – экономические мигранты, россияне из провинции. Они приезжают сюда на заработки и, не имея возможности официально зарегистрироваться, работают нелегально. Вообще важно понимать, что бездомные – очень неоднородная группа. Есть бездомные уличные. Это люди, которые нуждаются в самой простой социальной помощи: в еде, в одежде, в ночлеге. А есть бездомные по своему юридическому статусу – это люди без регистрации. Очень многие живут без регистрации вообще. То есть не то чтобы он прописан в Пскове, а работает в Питере. Нет, он вообще не имеет регистрации. При этом эти люди имеют паспорта, сюда приехали на заработки. Они снимают жилье и внешне их бездомность не определишь. Они хотят работать, но по объективным причинам вынуждены трудиться на разгрузке вагонов, на рынках – это черный, нелегальный или полулегальный труд. Некоторые из них не получили ИНН – это можно сделать только по месту жительства!
Служба занятости тоже не может принять этих людей. То есть им могут дать информацию о наличии рабочих мест, но обслужить – взять на учет, платить пособие по безработице, предложить курсы, переобучение – не могут. Потому что официально безработным у нас может считаться человек, который имеет прописку, регистрацию по месту жительства. Они готовы платить налоги, но государство не позволяет им это делать. И именно они часто становятся жертвами махинаций на рынке труда. А если человек получает травму, то лечение ему никто не оплачивает, и он легко становится инвалидом. И попадает в «придонный», как мы называем, слой. Я хочу подчеркнуть, что общество воспринимает видимую часть бездомных – то есть людей грязных, неухоженных. А скрытых бездомных, которых внешне как бездомных не определишь, гораздо больше. И они тоже наши клиенты. Сейчас к нам очень много обращается семей – это где-то десятая часть от всех обратившихся. Причем это люди, живущие, как правило, 5 и более лет в Петербурге. Вот семья живет, работает, у них рождается ребенок. Но ребенок рождается бомжом, это бездомный ребенок. А ему нужна поликлиника, детские пособия и так далее. Помочь же родителям, не имеющим регистрации, оформить пособие, мы не можем. Потому что существует городской закон, препятствующий не имеющим регистрации в Петербурге получать детские выплаты, даже если ребенок родился здесь. Получается, что фактически у нас человек может быть гражданином своей страны, только если у него есть штамп в паспорте о прописке.
– Ноу-хау питерской «Ночлежки» – так называемая альтернативная регистрация. Расскажите об этом поподробнее.
– Систему альтернативной регистрации «Ночлежка» ведет с 1990 года. Мы регистрируем всех россиян, которые к нам обращаются (для потерявших прописку петербуржцев в 1998 году на основе наших предложений и на основе нашего опыта открылся городской пункт учета). Человек приходит к нам с паспортом, фотографируется, и мы ставим его на учет. Он получает справку с фотографией, подтверждающей его официальный статус бездомного. С этим документом он обращается за бесплатной медицинской помощью, за оформлением пенсий и пособий. Проблема ведь в том, что наши чиновники привыкли работать не с людьми, а с бумажками. И если приходит бездомный, так сказать, «гол как сокол», то на него смотрят, как на пустое место. А в нашей справке написан адрес – Боровая улица, 112-Б. То есть какая-то регистрация, адрес у человека есть. И чиновник успокаивается. А ведь это, по сути, наш внутренний документ, и не более того. Но чиновники привыкли не с человеком, а с бумагой работать. В целом по стране регистрации, по разным причинам, не имеют 4 млн. россиян – таков масштаб проблемы. В Петербурге еще ситуация несколько лучше, потому что здесь существует наша система учета бездомных, насчитывающая 17 тысяч человек.
– То есть корень зла российской бездомности – институт регистрации.
– Да. От того, что прописку заменили на регистрацию – ничего не изменилось. И еще должен сказать, что у нас совершенно нелогичный и неправильный закон о гражданстве. Очень много людей не смогли получить российское гражданство только потому, что они не имели прописки на февраль 1992 года, когда этот закон вступил в силу. Они жили в России, но не имели прописки, это самый распространенный случай. Могли просто с одного места переезжать на другое. И если у них на 6 февраля 1992 года не было прописки, то им необходимо доказывать свое гражданство в суде. Из-за этого страдают очень многие, не могут получить паспорта гражданина РФ. Очень много проблем лежит именно в сфере нашего законодательства. Хотя, конечно, и социальных проблем достаточно. Бездомных обвиняют в том, что они грязные. А при этом в городе единственный санпропускник. И чтобы помыться в нем, продезинфицировать вещи, самому избавиться от паразитов, надо заплатить 300 рублей. До 2003 года он был бесплатным, потому что федеральный центр и городской бюджет выделяли на это деньги. А сейчас денег нет. Санпропускник находится в ведении санэпиднадзора, это федеральная структура, при этом они фактически монополисты. 300 рублей – действительно дорогая услуга получается. Правда, цена во многом определяется и тем, что помещение старое, электричество дорогое. Своих сложностей там хватает. Город, конечно, должен построить свои станции дезинфекции, и не одну, а какие-то межрайонные. В идеале такой пункт должен действовать в каждом районе.
– Несколько лет назад городские власти приняли программу, согласно которой в каждом районе города должен открыться Дом ночного пребывания. Как она реализуется?
– Движется. Уже открыты 9 ночлежек. Правда, санпропускники есть не при всех. А чтобы попасть в Дом ночного пребывания, надо пройти санобработку и принести соответствующую справку. Вообще, чтобы стать постояльцем Дома, надо очень много справок собрать, что основной части бездомным не под силу. Если человек только что из подвала вышел, то это крайне сложно. Из-за этих барьеров не все ночлежки заполнены. Хотя сейчас стало лучше, чем, скажем, год назад, чуть доступнее, не так строго со справками. В городской ночлежке бездомный может находиться до 30 дней, хотя бывают и исключения. Но кроме ночлежек надо открывать дневные центры – как наша дневная служба. Где человек может поесть, выстирать или сменить вещи, просто посидеть, наконец. Потому что ночлежки все-таки требуют определенной подготовки человека, восстановления самых элементарных социальных навыков. А для этого он должен собраться с духом и элементарно передохнуть.
– В прошлом году вы обращались в Прокуратуру Санкт-Петербурга по поводу случая, когда бездомного с гангреной и температурой под 40 выставили из больницы на улицу. Об этом случае много писали городские СМИ. Что-то изменилось?
– Не могу сказать, что все хорошо, но все-таки стало несколько лучше. После нашего обращения в Прокуратуру и публикаций в СМИ, в медучреждения была направлена соответствующая разнарядка. Но все равно бывают случаи, когда человека выгоняют из приемного покоя. Есть больницы, в которые бездомному лучше не попадать – или выгонят, или окажут плохую помощь. Но разные ситуации бывают. Недавно один из наших подопечных рассказал, что ему прекрасно сделали операцию в больнице с очень «плохой» репутацией в этом смысле. Так что большое значение имеет личностный фактор.
– Ваша организация существует на благотворительные взносы. В начале 90-х годов жертвовали только иностранные фонды и организации. Сейчас ситуация изменилась?
– Очень мало. Средства собираем и здесь, и за границей, но 90 процентов нашего бюджета – это иностранные пожертвования. Потому что в России на бездомных пока еще жертвуют неохотно. И на другое тоже не очень, но на них особенно. За последние три года городской бюджет стал больше участвовать в нашей работе. До этого мы тоже сотрудничали с городскими службами, но это было, скорее, некое идеологическое сотрудничество. А сейчас это субсидии, закупка услуг в рамках городского заказа – существуют разные формы, по которым государство может участвовать в благотворительной деятельности. Вот, к примеру, городской бюджет частично обеспечил работу пункта обогрева. Выделены средства на бензин – он используется для отопления, на содержание туалетов, частично профинансирована зарплата сотрудников.
– Сколько таких палаток устанавливаются в морозы?
– Одна. Еще одну этой зимой планируем открыть в Приморском районе. Палатка есть, есть печка, но нет денег, чтобы все это содержать. Но надеюсь, что соберем необходимые пожертвования. В октябре прошлого года мы обратились к горожанам с просьбой помочь, перечисляя деньги СМС-ками. В первый месяц таким образом пришли около 300 долларов, а сейчас ежедневно на счет «Ночлежки» падает по 3-5 долларов. Пока информация об этой акции размещена только на нашем сайте, но скоро организуем раздачу листовок. 1 февраля в ДК Ленсовета пройдет благотворительный концерт с участием Бориса Гребенщикова и других известных рок-музыкантов. Гонорары исполнителей пойдут на содержание пункта обогрева и на проект «Ночной автобус».
– Испытываете ли вы нужду в волонтерах? И какова, по вашим наблюдениям, мотивация у людей, готовых придти на помощь бездомным? Это представители каких-то религиозных конфессий?
– Волонтеров у нас достаточно. В основном, это студенты или молодые специалисты. Об их религиозной принадлежности сказать ничего не могу. Это неравнодушные люди, готовые оказать помощь тем, кто в ней нуждается. 50 юношей и девушек работают на ночном автобусе. Проект «Ночной автобус» действует с 2002 года, это срочная социальная помощь на колесах. 15 января проекту исполнилось 6 лет. Каждый вечер, включая выходные и праздники, с 19 до 24-х часов два специально оборудованных микроавтобуса объезжают отдаленные от центра города районы. По нашим наблюдениям, бездомные с окраин, как правило, ничего не знают о действующих в городе социальных организациях. Да и чтобы доехать до них, надо иметь деньги. Нуждающиеся получают горячую еду, теплые вещи. Социальный работник дает направления во врачебный пункт, на санитарную обработку, в приют. Медсестра оказывает возможную медицинскую помощь. Сейчас практически вся еда, которую получают люди, приходя к автобусу, пожертвована предпринимателями Петербурга.
Этического кодекса для работы с бездомными нет
– Жизнь бездомных людей зачастую оказывается излишне открытой для публики. Сюжеты в теленовостях, фотографии в газетах… А как быть с гарантированным Конституцией правом каждого на неприкосновенность частной жизни?
– Если съемки проводятся на нашей территории, мы всегда спрашиваем людей, хотят ли они, чтобы их снимали. Кто не хочет – выходит из комнаты или отворачивается. Кто хочет – дает интервью. Как правило, если мы говорим, что это будет показано, к примеру, во Франции, то люди соглашаются, если в России – то нет. И многие это объясняют тем, что у них есть дети, родители, которые могут их узнать. Момент стеснения, стыда – он сильно развит среди бездомных. Потому что большинство из них не по своей воле оказались в этой ситуации, и предстать в таком виде перед родственниками им бывает крайне стыдно. С журналистами у нас договоренность, что все материалы, которые печатаются со слов сотрудников нашей организации, они предварительно дают нам прочесть. Потому что иной раз не там поставленная запятая может смысл поменять. То есть все, что исходит от нас, мы стараемся контролировать. Кроме того, мы регулярно проводим семинары, на которые приглашаем также и журналистов. К примеру, в октябре состоялась конференция «Язык вражды», и во время тренингов журналистам объясняли, употребление каких слов и словосочетаний способно вызвать агрессию по отношению к бездомным. Что имеется в виду? Очень важно, когда описываешь какие-то ситуации, не указывать принадлежность героя публикации к определенной социальной группе, или его национальность. Понятно, что большой соблазн написать – «бомж съел собаку». Но, во-первых, нет определения, кто такой бомж. А может, это и не бомж, а человек, имеющий прописку, но по каким-то причинам тусующийся возле мусорного бачка.
– Максим, попробуйте, пожалуйста, сформулировать этический кодекс социального работника, имеющего дело с бездомными.
– Мне кажется, никакого кодекса социального работника, имеющего дело с бездомными, нет и быть не может: есть этический кодекс социального работника как такового. Не имеет значения, с кем ты работаешь – с пенсионером, с ребенком или с бездомным. Здесь важно уважать человека, который к тебе пришел, иметь желание его выслушать. И самое главное – быть профессионалом, чтобы давать советы, которые могут помочь исправить ситуацию. При этом не должно быть патернализма – это то, чем мы все болеем, и это надо из себя вытравливать. И у бездомных в том числе. То есть они хотят, чтобы за них все делали. Собственно, этим болеют многие люди, не только бездомные. И здесь легко впасть как в роль папы, так и в роль ребенка. И, конечно, начинать надо с самого себя.
– То есть должны установиться равные партнерские отношения?
– Партнерские отношения могут складываться только на основании какой-то договоренности, неких рамок общения. Поэтому когда человек приходит к нам в приют, мы подписываем с каждым контракт. Вот я с тобой работаю, а ты обязуешься делать то-то. Это взаимное обязательство. Социальный работник обязан чем-то бездомному помочь, но и бездомный тоже обязан выполнять его рекомендации и на деле подтверждать желание исправить свою жизнь. А не просто так – пришел, что-то получил и ушел. Причем человек обязуется выполнять не только нормы общежития, но и определенную реабилитационную программу, которая совместно с социальным работником составляется. Таким образом устанавливается обоюдная ответственность. И в этом смысле это равные отношения: люди на берегу договариваются, и потом уже поплыли.
Конечно, бывает, что социальных работников обманывают. Но это элемент работы.
– Контракт заключается только с теми, кто живет в приюте?
– Да. Экстренные программы помощи, тот же «Ночной автобус» – это без всяких бумажек. И задача этих экстренных программ в том и заключается, чтобы человек оттаял и захотел что-то изменить в своей жизни. Для этого ему вся информация предоставляется: ты можешь пойти в дневную службу, можешь постараться попасть в приют, можешь трудоустроиться. Но для этого ты должен сам сделать следующий шаг – после еды пойти не на вокзал, а сделать над собой усилие, чтобы придти в приемное время к социальному работнику.
Единственно существует правило: пьяных не обслуживаем. Потому что если к тебе приходит пьяный, или под воздействием наркотиков – то это уже не он пришел, это алкоголь пришел. И чтобы с уважением разговаривать с личностью, личность должна быть адекватная, то есть трезвая. Правда, экстренные службы обслуживают всех. Если пьяный пришел в палатку, но не буянит – его уложат, и он будет спать. Если же буянит – его отправят погулять, проветриться, и если вернется тихим, то на улице не оставят.
– Но возможны ли равные партнерские отношения с людьми, у которых, допустим, из-за большого стажа бездомности нарушена психика? И вообще, возможно ли в реальности уважение к личности бездомного, если он, мягко говоря, неумен и бесполезен для общества?
– Глубокая ошибка в самом вопросе. Бездомный – это никакой не особенный человек. То есть возможно ли в реальности уважение человека? Конечно, возможно. Если ты склонен уважать других людей, то ты будешь и бездомного уважать. А если ты не можешь людей уважать, то это твои проблемы, а не проблемы бездомного. Можно и цыган, и евреев уважать или не уважать. Уважение к каждому человеку – вопрос философский, религиозный. В первую очередь нужно научиться себя любить. Потому что если ты кого-то там особенно не любишь, то на деле это зачастую означает, что не приемлешь ты свои собственные недостатки, которые ясно видишь в другом. Просто бездомные очень хороший материал, на них можно спроецировать всю свою жизнь. А к нарушенной психике надо относиться, как к болезни. Есть болезнь, а есть социальная работа, нужно эти вещи разводить между собой.
– А не поощряет ли помощь бездомным тунеядство?
– Вопрос тонкий. Здесь очень важно, что называется, не перекормить. Экстренные программы помощи созданы для того, чтобы человек не умер, чтобы обеспечить ему право на жизнь. Дальше мы готовы ему помочь, но действовать он должен самостоятельно. Как показывает опыт западных стран, получение пособия без поддерживающей работы не приносит никакой пользы человеку. На самом деле, это вопрос политики: хочет средний класс защитить свое имущество от голодных, хочет обеспечить безопасность своих жен и детей, то идет по пути выплаты пособий.
А если ставить задачу гармонизировать общество, то тогда должны быть специальные программы. Не просто выдача 600 евро каждый месяц, а программы по трудовой реабилитации. Но это очень сложный вопрос. Ни в Германии, ни во Франции, ни в северных странах он не решен полностью. В Финляндии минимумом считается, если человек имеет возможность жить в собственной квартире. И нормально питаться. И действительно, это устраивает достаточно многих. Хорошо это или плохо – можно спорить, потому что при этом там достаточно высокий уровень самоубийств. Люди не имеют смысла жизни, это, наверно, уже духовный вопрос. То есть программа должна быть комплексной, выдачей денег проблемы не решаются.
– Насколько возможна социализация бездомных через трудотерапию?
– Надо понимать, что трудотерапия – это не просто послать человека, к примеру, убрать мусор. Уборка мусора не имеет к трудотерапии никакого отношения. Конечно, мы просим бездомных и мусор убрать, и двор подмести, но не называем это трудотерапией. Мы просто просим их помочь. Специальных трудореабилитационных программ у нас нет, поэтому мне сложно об этом говорить. Я считаю, что для инвалидов, для людей с ограниченными возможностями, конечно, нужно создавать специальные рабочие места. Но для большинства людей, для бездомных в том числе, в этом нет необходимости. Главное – поддерживать в желании трудиться. Но прежде всего необходимо помочь бездомному в восстановлении общечеловеческих навыков – вставать рано, зубы чистить, одежду стирать. Средний стаж уличного бездомного четыре года. За это время он все теряет, даже унитазом воспользоваться уже не в состоянии. И винить его в этом нельзя, потому что и туалет, и душ – все за плату.
– Во всех странах, даже самых богатых и развитых, есть люди, которые предпочитают вести образ жизни бродяги. Россия не исключение?
– Безусловно, бездомные будут всегда. Но среди всех наших клиентов не более 3-5 процентов избирают этот пусть сознательно. В любом обществе есть люди, которые не приспособлены жить в домах, в этих огромных муравейниках. Есть те, кто не может жить с соседом. В той же Финляндии, если бездомный гражданин своей страны, то при желании он через месяц будет жить в отдельной квартире. Работать или получать пособие, пользоваться какими-то социальными льготами. Никаких препятствий для этого нет, нужно только личное желание. У нас же личное желание – это только 15 процентов от всей совокупности необходимого для того, чтобы как-то начать движение вперед. У нас тьма административных барьеров, преодолеть которые, даже с помощью социальных служб, под силу только наиболее смелым и целеустремленным. Что бездомные ничего не хотят делать – это миф. Нужно создать условия, чтобы человек мог что-то реализовать, а потом с него спрашивать.
Вообще наличие бездомных – удобная общественная проблема. Удобная для большинства. Если человек не хочет задуматься, почему в подъезде грязно – конечно, бездомный виноват. Этакий внутренний враг. Жизнь нестабильна, и в такой ситуации людям свойственно искать врагов, виноватых. И проще всего найти виноватых среди самых слабых. Среди тех, кто вообще не может ответить и себя защитить. И бездомные в этом смысле очень подходящая категория.
Беседовала Евгения НИКОЛЬСКАЯ
Посетите сайт БОО «Ночлежка»!
