Бездомный? В тюрьму!

В июле в СМИ появилась информация сразу о двух законопроектах, готовящихся разными ведомствами. 12 июля «Известия» опубликовали со ссылкой на пресс-службу МВД информацию о том, что в этом министерстве разрабатывается проект восстановления в Уголовном кодексе некогда 209-ой статьи – бродяжничество и попрошайничество. По словам источника «Известий», планируется, что максимальная санкция будет прежней — 2 года лишения свободы. Но будут и другие виды наказания. Например, бродяги, которые попались в первый раз, отправятся в реабилитационные центры, которые будут курировать ГУИН и Минздрав. А в колонию пойдут «рецидивисты», то есть те, кто попадается неоднократно.

Современная Европа славится своей заботой о социально неблагополучных гражданах, но в Средние века и там бедность и бездомность могли быть сочтены преступлением. На илл.: нищего проводят по улицам города и секут кнутом. Вина – попрошайничество

А 23 июля зампред комитета по труду и социальной политике Владимир Васильев внес в нижнюю палату Российского парламента законопроект, предполагающий целый ряд репрессивных и поощрительных мер, направленных на социализацию наших бездомных сограждан. Смысловым центром документа явилось требование обязательной регистрации бомжей по месту фактического пребывания при каждом перемещении с территории одного субъекта РФ в другой или же дважды в год – в случае, если бездомный не выезжает за пределы субъекта федерации. Прошедшим регистрационный учет будет выдаваться свидетельство о социальной регистрации.
Тех, кто откажется пройти регистрацию, предлагается заключать под стражу на 10 суток, а тех бродяг, которые будут задерживаться неоднократно, – отправлять в специальные учреждения социальной помощи на срок до 1 года.
Кроме того, документ предусматривает и ряд гарантий для бомжей и меры по предупреждению бродяжничества, гарантирует им оказание необходимой социально-экономической поддержки, психологической помощи, содействия в трудоустройстве.

Прежде чем принять окончательное решение по обоим законопроектам, всем заинтересованным лицам, по словам пресс-службы МВД, «предстоит учесть все, понять, во что это обойдется государству». «Наша цель — не только отловить и отправить на нары бродяг. Мы хотим вернуть их в общество» – так передают «Известия» позицию инициаторов одного из проектов. Чтобы помочь законодателям понять, во что обойдутся подобные проекты, и насколько эти законы, если они будут приняты, помогут вернуть кого-либо в общество, мы обратились за комментариями к руководителю службы «Милосердие» Илье Кускову, к священнику Федору Грибову (до рукоположения – участковому майору милиции, сейчас ведущему проект церковной реабилитации бездомных в Тверской епархии), и к Анне Федотовой, активисту движения «Курский вокзал – бездомные дети», ведущего активную социальную работу с московскими беспризорниками.

Илья Кусков:
– В законопроекте, предложенном Васильевым много разумных и своевременных мыслей. Там написано, что надо создать центры медицинской помощи – не понимаю, что мешало создать такие центры уже давно? Но вот насчет регистрации, я думаю, что если бездомные ее и получат, это мало что изменит в их реальном положении. Вообще регистрация необходима для того, чтобы они получили хоть какие-то возможности реализации своих прав. Этот закон, если он будет принят, позволит бездомным официально передвигаться по России, решит проблему с билетами на поезд, регистрация облегчит получение удостоверения личности, медицинской помощи и т.п.
Но вот с трудоустройством он проблемы, скорее всего, не решит. Потому что работодатель не столько на регистрацию будет смотреть, сколько на то, что бездомные грязны, нестабильны и т.д. Или, например, там прописано, что милиция должна принимать в них участие – а милиция вообще к ним подходить не хочет!
Так что принятие этого закона поможет утвердить положение бомжей в обществе, но не решит в целом эту проблему.
Еще такой момент, что совершенно непонятно, как это реализовать. Например, там написано, что люди, которые будут уклоняться от регистрации, будут направляться в центры реабилитации. Я считаю, это правильно. Если кто-то не хочет возвращаться к нормальной жизни, не хочет идти работать, когда есть такая возможность, желает продолжать воровать или попрошайничать – таких людей надо насильно заставлять добывать себе на хлеб своим трудом. Но создание таких центров – колоссальные финансовые затраты, подобное принуждение может быть истолковано как нарушение прав человека, целый клубок проблем стоит только за этим положением законопроекта.
Еще большая проблема – как отделить действительно нуждающихся людей от, допустим, тех, которые скрываются, совершив какие-то преступления.
И вообще, увы, федеральный закон никого ни к чему не обязывает. Давно уже существует закон «О паспорте», по которому любой бездомный имеет право прийти в любое отделение Федеральной миграционной службы и получить там паспорт. Этот закон нигде не работает. Боюсь, здесь будет то же самое. Но сам законопроект – правильный!

В дореволюционной России, со времен Петра I существовала практика принудительной трудотерапии бродяг и попрошаек. На фото: Типы лиц, доставленных полицией за прошение милостыни в Юсупов работный дом: 1. Престарелый. 2. Калека. 3. Профессионалист-подросток. 4. Старик. 5. Профессионалист-престарелый. 6. Неизлечимо больной. 7. Калека. 8. Интеллигентный пролетарий. 9. Профессионал среднего возраста. 10. Женщина с ребенком. 11. Бесприютный мальчик. 12. Старуха

Что касается законопроекта о возвращении уголовного преследования за бродяжничество, то эта идея в корне неправильная. Конечно, при работе с бездомными без принуждения, без репрессивных каких-то мер обойтись вряд ли возможно, потому что люди опустились, расслабились и не могут сами вернуться обратно. Я думаю, что принуждение к труду, к тяжелому труду, некоторое насилие в этой области – обязательно, иначе человек не справится. Но мы же знаем, что тюрьмы у нас переполнены, они не исправляют людей, а наоборот, калечат их души; бездомные на зонах могут оказаться только среди т.н. «петухов», опущенных.
Я думаю, лучше всего было бы поступить так. Тем, кто может и хочет работать, дать такую возможность: открыть предприятия, колхозы, фабрики – хоть по вязанию чулок – с гарантированным госзаказом. Там они смогли бы себя прокормить и обеспечить необходимым.
Другая категория, это те, которые не хотят работать из принципа, потому что им проще жить так, как они живут. Таких людей надо возвращать к трудовой жизни с помощью принуждения. То есть, если задерживают такого человека, ему говорят: либо ты сейчас идешь на работу, либо мы тебя отводим на разгрузку угля – дней на 15, как раньше были ЛТП. И вот он разгружает 15 дней уголь, и думает, куда потом – обратно на улицу, чтобы вскоре опять попасться, уже, допустим, на 30 дней, или все же на одно из этих благотворительных предприятий, жить и работать?
Ну а людей немощных, по медицинским показаниям не способных к труду надо, конечно, определять в дома инвалидов, в интернаты, там они смогут отдохнуть.

Священник Федор Грибов:
– Я скажу коротко: я против восстановления 209-ой статьи! Она уничтожает последнее право на свободу гражданина в нашей стране. Я против помещения бродяг в тюрьму, потому что она окончательно уродует человека, это моя точка зрения как священника и как бывшего милиционера.
Я, конечно, не могу указывать нашим законникам, как им поступать, тем более они всё чего-то придумывают, только ничего не делают. Сейчас не нужно говорить, сейчас нужно делать. Вот я простой сельский священник, бывший милиционер, получаю пенсию всего 2 800, и при этом не только содержу семью и детей, но и бомжей воспитываю, реабилитирую. У меня на приходе сейчас живут два бывших бомжа, трудятся, я бы мог показать вам результаты их труда… Один из них отсидел тридцать лет, и это ему нисколько не помогло. А сейчас они работают, радуются как дети, что у них есть дело, что у них есть крыша над головой, возвращаются к нормальной жизни.

Анна Федотова:
– Мы обсуждали эти законопроекты и у нас в Движении, и с самими бездомными. Бездомные крайне обеспокоены открывающимися перспективами. Лично меня настораживает, что МВД даются такие полномочия, они у нас и так что угодно творят с бездомными, и мы боимся, что будет очень много насилия, превышения полномочий. Финансирование будет выделяться по количеству бездомных, таким образом, чиновник будет заинтересован в увеличении количества бездомных, чтобы потом эти деньги своровать.
С другой стороны, предлагается восстановить приёмники-распределители. Может это к лучшему, потому что на вокзалах мы часто сталкиваемся с ожесточенностью милиционеров, они ничего не могут сделать с бездомными, а от них требуют – поэтому работники милиции этих бродяг избивают, чтобы просто их выселить со «своей» территории. Они говорят, что если бы было, куда их девать – то было бы проще.
Может быть на первичном этапе, на улице – ситуация улучшится, принудительное лечение и для многих алкоголиков, и для наркоманов, для бродяг – это будет неплохо… Но лечение лечению – рознь. Нужно менять свое отношение к людям. В законе написано, что бродяжничество – социально опасное деяние, то есть здесь есть неверная установка. Я бы сказала, что это социальное заболевание! Таким образом мы возвращаемся в советские времена.
Когда мы читали законы, у нас возникло ощущение, что чиновники ещё сами не до конца понимают вопрос и не знают, как всё это нужно организовать. Мы уверены, что такой закон должен включать и карательные и поощрительные меры. Сейчас он защищает права не бездомных, а наоборот всего остального общества. Может получиться как с инвалидами, мы не видим их на улице, и никому нет никакого дела, как они там живут.

Подготовили Дмитрий РЕБРОВ, Михаил АГАФОНОВ

См. также: Русская служба Би-би-си о законопроекте Васильева