25 марта, сразу после литургии, у входа в храм Косьмы и Дамиана в Шубине собралась небольшая толпа не очень опрятных людей. Это бездомные, которые пришли на панихиду о таких же бездомных, замерзших зимой на улицах Москвы. Некоторые одеты лучше, на других грязная и старая одежда, кто-то стоит и крестится в сторону храма, кто-то курит в сторонке. В храм никто не заходит, ждут, когда их позовут. В глазах у этих никому не нужных кроме друг друга людей благодарность за то, что это маленькое событие адресовано им лично.
Панихида проводится ежегодно по инициативе «Друзей общины святого Эгидия», в 2006 году потерявших одну из своих первых бездомных подруг — Лилию. «Друзья на улице» – это группа волонтеров, которые посильно помогают бездомным едой, ночлегом, деньгами, лекарствами. Часто действия скоординированы с автобусом «Милосердие», который в этот раз привез многих бездомных к храму.
Подхожу к храму, на ходу доставая фотоаппарат и бумагу с ручкой. Собравшиеся люди сразу же выделяют меня из толпы. Один подходит и без предисловий начинает рассказывать свою историю: «Вы ведь журналист? Да? Я Женя, приехал неделю назад из Тюмени, меня под предлогом проверки документов завели в милицию, избили и все отобрали: вещи, паспорт, загранпаспорт, военный билет. Очнулся без всего уже». Женя одет в хорошие вещи, говорит связно, смотрит растерянно. На лице и глазах кровоподтеки. На вид ему лет 25. «Я работать сюда приехал, уехал от отца, у нас с ним были очень плохие отношения. Я вообще по специальности слесарь нефтепромыслового оборудования. Но что делать сейчас — не знаю. Мне вот помогают восстанавливать документы… Что ем? Что привезут волонтеры. Или шаурму иногда прошу в палатках. Иногда дают. Непривычно, конечно. Но это лучше, чем назад в Тюмень. А сейчас сплю в автобусе «Милосердие», иногда, если дадут, на вокзале».
Спрашиваю, что значит «если дадут», но отвечает мне другой бездомный, тоже Женя. «Чтобы переночевать нормально на вокзале, надо заплатить 50 или 100 рублей в зале ожидания. А там ходят и будят, чтобы не спал. Если оденешься опрятно, то могут и не разбудить». Второй Женя оказался владимирским. Несколько лет назад его племянники выгнали его из дому, когда умерла его мать. Но у Жени есть документы и даже жена Люда. Это даже больше, чем жена, это боевая подруга. Вместе им гораздо проще все это переносить. У Люды совсем другая история, но познакомились они уже будучи бездомными. У Люды даже есть работа — она сторож на каком-то предприятии в Подольской области, а это не только семь тысяч рублей в месяц, но и своего рода дом.
Женя объясняет мне, что самая главная проблема бездомного — сон. «Вы думаете почему некоторые напиваются и валяются в подворотне или подъездах? Да чтобы напиться и уснуть уже где-нибудь, чтобы было неважно где. Да, потом спиваются. Но сначала все из-за того, что надо хоть как-то поспать, даже еда не так важна. Женя закатывает одну штанину, там бинты на воспаленной ноге. «Это негде было спать, развели костер в лесу. Многие так и умирают, а я только ноги вот спалил. Долго заживают». Сам Женя, да, видимо, и большинство собравшихся здесь принадлежат к тому типу бездомных, которые не валяются в подъездах и стараются за собой следить.
Но далеко не все бездомные жертвы. Еще одному, тоже, по иронии, Евгению — 57 лет, 39 из которых он провел в тюрьме. Первый срок был 15 лет, Евгений вышел в 92 году и увидел абсолютно другую страну и людей. За это время умерли его отец и мать, брат погиб в аварии. И Евгений предпочел сесть еще раз, потому что в тюрьме лучше и понятнее. А потом еще много раз… Последний срок закончился в сентябре этого года. У него нет ни дома, ни родственников, ни свободной жизни за спиной. Только тюрьма. «Вот думаю, может сесть еще раз. Я-то на себе давно крест поставил. Думаю иногда, начну новую жизнь. А какая новая жизнь в 57 лет». Спрашиваю у этого мужчины с удивительно благообразным лицом, по делу ли он сидел. «По делу. Я постоянно крал везде. Этим и жил, пока не ловили. Но я горжусь тем, что никогда не крал ни у женщины, ни у ребенка, ни у слабого или бедного человека. Я знаю, у кого можно красть». Говорю, вы своеобразный Робин Гуд, получается? Но Евгений, видимо, не знает, кто это. Уже на панихиде смотрю на него, он крестится и губами повторяет слова молитвы.
Начинается благовест. Бездомные входят в храм. Нерешительно выстраиваются вокруг алтаря и решительно отворачиваются от фото- и видеокамер журналистов. «Не надо бояться камер, – говорит с амвона отец Александр Борисов. – Надо Бога бояться. А журналисты, наоборот, могут помочь обратить на вас внимание».
В списке на поминовение 54 имени никому неизвестных людей, погибших зимой в Москве: Игорь, Светлана, Татьяна… Их знали только братья по несчастью и волонтеры «Друзей на улице», никого ближе у них не было.
После панихиды прихожане и волонтеры накрывают столы. Бездомные садятся вперемежку с волонтерами, рассказывают свои истории. Бездомный может рассказать свою историю хоть сто раз за день, для него это повод убедиться в какой-никакой своей нужности. Пять минут истории — пять минут ощущения, что ты человек, такой же, как все, со своей уникальной жизнью. И еще пять минут. И так можно без конца. Также поступают дети, чтобы завоевать внимание занятых своими делами взрослых.
Сажусь за стол, беру с тарелки пирожок. Еды действительно очень много. Сосед по столу говорит, что он и его подруга всю ночь пекли слойки. Пирожков, фруктов и блинов явно больше, чем может съесть вся эта толпа. Решаю спросить Наталью Маркову, координатора «Друзей на улице», дадут ли бездомным все оставшееся с собой. Наталья разговаривает с журналистом одной московской газеты. Он объясняет ей, что считает, что помогать этим людям не очень разумно, так как это утверждает их в бездомном образе жизни и в том, что можно жить, не работая, – на подачки. Наталья же объясняет ему, что дело милосердия в том, чтобы по силам облегчать бездомным жизнь, что, да, есть те, кто ни за что уже не пойдет работать, но все люди разные и всем нужно помочь, понять человека, выслушать, попытаться стать ближе. Журналист стоит на своем, Наталья уже чуть не плачет. Когда он уходит, она говорит, что боится, что он упомянет панихиду только как повод порассуждать на тему нахлебничества бездомных и не расскажет о самом главном — о милосердии, необходимости помогать…
Кстати, после панихиды был объявлен сбор пожертвований в помощь бездомным. Я видела, как в коробку с прорезью прихожане бросали бумажные деньги, а бездомные — мелочь. Уже ближе к вечеру Наталья позвонила мне и сказала, что было собрано больше 30 тысяч рублей и это неожиданно большая сумма, которая поможет очень многим бездомным. А сумма действительно гигантская. 30 тысяч рублей — это же 300 ночевок в комфортном зале ожидания на Курском вокзале. Почти год более-менее гарантированного ночного сна для одного человека. Или менее комфортного сна, за 50 рублей, – для двух человек.
Но главное событие впереди — это лето, когда можно спать где угодно, снимать обувь, чтобы отдохнули ноги, и не бояться замерзнуть. На одну ежедневную головную боль меньше.
Подхожу к Жене из Тюмени, который стал бездомным всего неделю назад, и протягиваю сто рублей. Больше с собой у меня просто не было. Мне очень хочется, чтобы он «не утвердился» в своей бездомности. Женя говорит «спасибо», отвечаю «не за что» и уже разворачиваюсь, чтобы уйти, но он хватает меня за руку и с настоящими слезами на измученных, но ясным глазах говорит: «большое спасибо!». От этой неподдельной благодарности и оттого, что ничем больше не могу помочь, на меня тоже находит. Еще раз говорю «не за что», выхожу из храма и иду… домой.
