«Возьми эти два сломанных крыла, я нуждаюсь в тебе, приди»
Последние несколько дней протоиерей Вячеслав Харинов слушает гангста-рэп. В рефрене трэка молодого американского исполнителя 90-х Тупака Шакура Untill the End of Time звучит пронзительное: «Возьми эти два сломанных крыла, я нуждаюсь в тебе, приди, вылечи меня снова, так, чтобы я смог летать в отведенное мне время…».
«Это одна из последних его вещей перед тем, как его застрелили в 1996 году, – говорит протоиерей. – Он наговаривает там историю мальчика из гетто темнокожих в Бронксе. Но это оказывается и историей Иосифа с братьями, и историей Варшавского гетто…»
Для священника Тупак Шакур не дурачок и уголовник («как может подумать человек с предвзятым отношением», поясняет он), а талантливый актер, который сумел выбраться из ужасных социальных условий, увлекался Шекспиром, работал в театральной студии.
Зачем священнику слушать гангста-рэп?
Во-первых, молодые годы самого протоиерея Вячеслава Харинова прошли под знаком музыки.
После окончания Политеха по специальностям инженер-системщик и переводчик он получил музыкальное образование по классу кларнета. Работал музыкантом в Ленконцерте, руководил ансамблем старинной музыки при Юсуповском дворце, участвовал в записи альбома «Равноденствие» группы «Аквариум». Дружил с композитором-авангардистом Сергеем Курехиным, БГ, музыкантами «Кино» и «Алисы».
Во-вторых, чтобы лучше понимать свою паству – особенно юных. Любой священник знает, как сложно обрести доверие подростков. «Плохо быть ретроградным и плохо косить под юнца, – считает протоиерей Вячеслав Харинов. – Поэтому стараюсь смотреть, слушать, читать и вникать в темы, которые интересуют молодых. Чтобы знать, чем они живут, недостаточно послушать пару современных исполнителей – на гребне волны всегда что-то новое, но волна рождается из глубины, а глубину нужно узнать. И говорить на равных».
«Я не хочу общаться поверх головы»
– Один маститый протоиерей мне сказал однажды: «Что там в твоей деревне (протоиерей Вячеслав Харинов также настоятель Успенского храма в селе Лезье-Сологубовка Ленобласти – прим. ред.)? У тебя же десять старух. Тебе надо в город». Я оторопел.
Неважно, что у тебя: деревня, полк, зона, скаутские лагеря, спортивное общество или субкультура, надо везде иметь дело с человеком, а не старухами, скаутами, военными; это и есть зачаток любви, которая взрастет постепенно.
Сколько я знаю примеров, когда смотрят поверх головы, говорят правильные слова, а думают о своем – потому что человек сам по себе не интересен. Словно священник выполняет повинность, обслуживает свою пасту. Но прихожанин прежде всего человек, а не «член общины».
Своим студентам в семинарии я говорю, что священник всегда должен быть включенным, внимательными к человеку. Как мы смотрим на собеседника, как разговариваем, слышим ли, сопереживаем ли?
«Священник должен предлагать то, что ему самому интересно»
– Горизонтальные связи на приходе, между самими прихожанами, очень важны. Я сам нахожусь на том же уровне, что и они, – ведь социально мы не разделены, как олигархи и плебс.
Мне не симпатична схема только вертикальной власти. Если ты хочешь власти, то будешь подносить для целования руку и подминать под себя других, но настоящий авторитет приобретается любовью, участием, сочувствием, посвящением себя другим.
Священник должен предлагать то, что ему самому интересно. Мне интересны поисковое и байкерское движение, музыка, самая разная – от ранней барочной до классических рок-исполнителей, литература, поэзия, экология, путешествия. Я могу «быть своим» во всем этом, значит, люди будут доверять. Доверие – основа любых отношений.
Студенты музучилища репетируют в храме
– В нашем приходе есть воскресная школа, и ребята остаются с нами, даже когда вырастают. Конечно, история блудного сына естественна для подростка, ему нужно стать независимым и проверить, а правда ли все, чему его учили в воскресной школе?
Поэтому учить нужно не только про дедушку Ноя, а дать почувствовать, что в Церкви все по-настоящему и человека – любят. В Церковь не «ходят» – в Церкви живут, и живут интересно, насыщенно, дружно, весело.
Я узнал, например, что студенты одного музыкального училища ищут, где репетировать, и сказал: «Приходите к нам». Они открыли для себя Церковь и понимают теперь, что тут все по-настоящему, а поп даже понимает в музыке. А у нас теперь есть свой молодежный симфонический оркестр!
Кроме того, у нас есть молодежный хор, который участвует в епархиальных мероприятиях. Есть и два театра, два музея, привлекающие молодежь. Работает молодежная образовательная группа, в которую приходят все ищущие.
Важно, что Церковь может пригласить к знакомству молодого человека, чем-то зацепить, и не всегда «религией».
«Если любишь кого-то – освободи»
– На своем опыте я понял, что вначале важно создать пространство для общения, начиная с чая после каждой воскресной литургии и заканчивая встречами с приходом каждый месяц.
Организовать чай после литургии не сложно, у нас есть череда – команда, которая этим занимается. А образ застолья – центральный образ в Священном Писании, мало что так сплачивает людей, как совместная трапеза…
Я выбрал доверять своей пастве, а не пытаться лично все делать. Например, назначил одного из священников нашего прихода заниматься воскресной школой и больше не вмешиваюсь в учебный процесс. Есть лидер и инициатор молодежной катехизической группы – Бог ему в помощь! Есть ухаживающая за нашим дворовым садиком – замечательно! Есть желающие и могущие приготовить воскресную трапезу для всех – прекрасно, поможем им во всем!
У нас есть активная молодежная группа, Георгиевское сестричество – инициирует разные мероприятия, события, встречи – я не подвергаю их жесткому контролю, а доверяю. Конечно, настоятель должен держать руку на пульсе, следить за тем, чтобы не было разделений, групповщины, сектообразных явлений, ссор. Но главное – поддерживать жизнь внутри общины и давать возможность роста в условиях свободы и доверия.
Часто мы стараемся тех, кого любим, ограничить, присвоить, приватизировать, застолбить, спрятать. Это путь в никуда. Как поет Стинг: «Если любишь кого-то – освободи».
Не уходить от ответа, не покрывать все «богословием»
– У нас при храме есть центр «Лествица», где мы встречаемся раз в месяц независимо от того, сколько людей придут. Потребность в общении есть всегда, и людей волнуют одни и те же вопросы. Если они стесняются озвучить свой при всех, пишут анонимно перед встречей. Так священник может получить необходимую обратную связь.
На одной из последних встреч девушка задала вопрос об интимной сфере. Я не стал поддерживать публичное обсуждение, но потом поговорил с ней тет-а-тет. Я 13 лет был духовником Санкт-Петербургской духовной академии, поэтому привык слышать вопросы, касающиеся отношений мужчины и женщины, выбора спутника жизни, да и многие другие.
На мой взгляд, самое главное – выйти с юношами и девушками на уровень подлинной искренности и доверительности. Дать почувствовать, что ты не станешь уходить от ответа, не станешь покрывать все «богословием».
С одной стороны, молодежь готова обсуждать все темы открыто, они дети своего времени, соцсетей. Важно услышать их, не игнорировать. Интерес и влечение к противоположному полу – это нормально, все мы знаем библейское, сказанное о муже и жене: «И будут двое одна плоть». Но важно помнить, что это еще и дар. В этом влечении и неустранимости друг от друга заключена тайна. Низведение этого дара до «потребности» может в конце концов привести к его потере.
Апостольская Церковь – это дом свободы, а не зона
– На зонах, где есть храмы и где мне приходится бывать, заключнные признавались мне, что в стенах храма они переставали чувствовать себя зэками и «неполноценными».
Плохо, когда Церковь превращается в место, где «нужно делать, что говорят». Инструкции и регламенты способны задушить творческое в человеке, что роднит его с Творцом… Без творческого начала религиозное сознание в человеке не развивается. Призыв апостола Павла к свободе в Послании к галатам: «К свободе призваны вы, братия, только бы свобода ваша не была поводом к угождению плоти, но любовью служите друг другу» – остается тогда лишь предметом изучения библеистов.
Важно уметь быть независимым от стадного, сиюминутного и манипулятивного в нашей жизни, оценивать происходящее независимо ни от времени, в котором живешь, ни от системы, в которой находишься, ни от режима, ни даже… от родителей подчас!
Я не стал бы тем, кто я есть, если бы всегда и во всем слушал маму и папу. Они не одобряли моего желания, со школьной скамьи, стать священником, моей религиозности, не принимали многого из того, что было для меня ценным в мировой культуре: поэзии, музыки, живописи, знания языков…
В школе я был отличником, но при этом читал самиздат, слушал запрещенную музыку – рок и джаз, интересовался культурой, которую не поддерживали власти – ранней европейской музыкой, например, философией Средневековья… Я не скандалил, не пикировал, не провоцировал старших, но все чувствовали, что я слишком свободный, что так не должно быть.
Мой духовник советовал: «Успокой родителей, скажи: мам, пап, вы будете мной еще гордиться». И когда я стал взрослым, так и случилось, они с удивлением открывали для себя своего сына.
«Поисковики проводят у нас на приходе собрания»
– Я связан четверть века с поисковым движением, являюсь участником и, как считают бойцы, духовником отряда «Святой Георгий». Совершаю богослужения на церемониях захоронения останков воинов, павших в боях за Ленинград. Помню, мы хоронили в былые годы прах до 3000 военнослужащих, сейчас – уже около 1000 в год.
Помню времена, когда на меня косились: «А что тут поп делает?» Сейчас поисковики проводят у нас на приходе собрания, едут за советом и консультацией, не начинают «Вахты памяти» без молебна. Те, что косились, – приняли крещение у нас на приходе и стали мне настоящими братьями.
Как президент мотоклуба OST MC я участвую в организации многочисленных мотопробегов, в том числе «Свеча памяти» и «Мир и память», которые проходят по местам боев и воинских захоронений в России и европейских странах. Когда кто-то новый приходит в мотосообщество, тоже с удивлением спрашивает, что тут делает поп. Но треб от байкеров на венчание, крещение, поминовение у меня больше, чем от прихода.
А члены мотосообщества становятся для меня братьями и сестрами, возможно, и «духовными чадами». И для меня очень дорого, когда они говорят, что их жизнь после нашего знакомства изменилась.
