Очень часто у нас любят повторять, что инвалидность – это не приговор. Вот только в реальности делать что-нибудь для людей, оказавшихся лицом к лицу с недугом, у нас вечно как-то недосуг – то мы строим светлое коммунистическое будущее, то не менее светлое капиталистическое, одна забота сменяет другую, за дефолтом следует мировой финансовый кризис, и так день за днем. И так же день за днем уставшие от прекраснодушной болтовни живут рядом с нами люди, на которых мы стараемся не обращать внимания. Живут одни: кто-то еще пытается сражаться со своей бедой, кто-то и вовсе опустил руки. Не то, чтобы общество совершенно самоустранились от проблем инвалидов, но и взваливать на себя этот груз чужих проблем полностью, со всей ответственностью социального государства как-то не спешит.
Но, впрочем, будем справедливы – остались у нас и те, кому чужие беды не кажутся такими уж далекими. Благотворительные фонды, общественные организации, оказывающие посильную помощь инвалидам, несмотря на все проблемы и кризисы, существовали и продолжают упрямо существовать в нашей стране.
И хотя большинство из них занимается в основном материальной поддержкой людям с ограниченными возможностями, так сказать, в дополнении к нежирным государственным пособиям, есть и такие, кто понимает – нетрудоспособные граждане нуждаются помимо всего прочего также и в действенной физической, психологической, организационной помощи. И одна из форм такой поддержки, а порой и частичной реабилитации инвалидов – адаптивная физкультура и спорт.
О том, как развивался этот вид лечебной физкультуры в мире и в России, о взаимодействии воспитателей, тренеров и представителей Русской Православной Церкви на этом нелегком поприще, о Православии как духовной основе развития адаптивного спорта в нашей стране мы решили поговорить с заведующей кафедрой адаптивной физкультуры Российского государственного университета физической культуры, спорта и туризма, кандидатом педагогических наук Натальей Рубцовой.
– Наталья Олеговна, прежде всего, несколько слов о том, как давно существует это направление в спорте и какие цели здесь преследуются? И в чем, собственно, различие между адаптивным спортом и адаптивной физкультурой?
– Адаптивная физкультура – это социальный феномен, целью которого является налаживание и укрепление социальных связей человека, ранее имевшего ограниченный доступ или вовсе не включенного в социальную жизнь общества, приобщение его по возможности к полноценной жизни, наполненной новым смыслом, новыми эмоциями. Адаптивный спорт, или иначе спорт инвалидов, ориентирован более на соревнование, на достижение максимальных результатов. Его цель – реализация способностей человека в сравнении со способностями других людей, имеющих аналогичные проблемы в развитии. То есть ключевой является установка на некий рекорд. Впрочем, каких-то высоких достижений, обязательных побед здесь все-таки от спортсмена не требуется. Именно в адаптивном спорте наиболее полно воплотился олимпийский принцип, когда главное – не победа, а участие.
Развитие адаптивного спорта имеет более чем столетнюю историю. Еще в XIX веке было установлено, что двигательная активность является одним из основных факторов реабилитации инвалидов. Тогда же и начались первые попытки приобщить инвалидов к спорту. Так, в 1888 году в Берлине был сформирован первый спортивный клуб для глухих. Впрочем, традиционно возникновение видов спорта, в которых могут участвовать инвалиды, связывают с именем английского нейрохирурга Людвига Гуттмана, который на практике доказал, что спорт для людей с теми или иными повреждениями создает условия для успешной жизнедеятельности, восстанавливает психическое равновесие, позволяет вернуться к полноценной жизни. Во время второй мировой войны он основал Центр лечения спинных травм. Именно в этом Центре были проведены первые соревнования по стрельбе из лука для спортсменов на креслах-каталках. Это были военнослужащие, получившие тяжелые травмы, приведшие к параличу. А в 1960 году в Риме были проведены первые Международные соревнования инвалидов – так начиналось паралимпийское движение. Наша страна присоединилась к нему только в 1988 году, когда на Паралимпийских играх в Сеуле выступила, наконец, и советская сборная. С этого момента начинает заметно расти число спортивно-массовых мероприятий, у инвалидов появляется больше возможностей участвовать в различных соревнованиях, а набор спортивных дисциплин с каждым годом отличается все большим разнообразием. И все же отношение общества к проблемам людей с ограниченными возможностями меняется крайне медленно.
Будем откровенны, многие годы, вплоть до самого последнего времени, отношение к инвалидам во всем мире было весьма своеобразным. Общество словно пыталось отгородиться от них, выплачивая пособия и предлагая жить в специализированных учреждениях. Однако надо понимать: когда общество изолирует себя от людей с теми или иными проблемами, связанными со здоровьем, оно просто делает это из страха перед болезнями или из-за неуместных в данном случае предрассудков. И иногда эти предрассудки заводили людей, общество, государство довольно далеко. Вспомните, например, гитлеровскую Германию.
Как известно, в свое время нацисты попытались «решить» проблему лиц с психическими отклонениями более чем кардинальным образом, попросту уничтожив их. Хотя еще, как говорится вопрос, у кого было больше проблем с психикой – у тех, кого уничтожали, или у тех, кто уничтожал умственно неполноценных людей ради чистоты арийской расы. Но ровно через 10 лет после этой жесточайшей бойни количество психически больных людей, лиц с задержками в развитии в Германии удвоилось по сравнению с тем, что было до проведения этой нацистской акции. Так, по мнению историков, природа компенсировала то злодеяние. Мне же кажется, что это было некое указание свыше: нам, всем людям, словно было сказано, что мы не имеем право обижать «малых сих», слабых и беспомощных во всех отношениях людей, а, напротив, должны помогать им.
– Адаптивную физкультуру можно назвать такой реальной помощью?
– Несомненно. Приведу один из наиболее ярких в этом смысле примеров. Был в одной из наших групп, созданной для лиц с задержками в развитии, молодой человек 28 лет, который не мог даже говорить, не мог сам обслужить себя, его мама буквально всюду водила за руку. Таким медицина обычно ставит суровый диагноз – безнадежный случай, и предлагает поместить в специализированное учреждение. Так вот, через полгода он заговорил, начал самостоятельно одеваться, даже бриться. Еще через полгода он стал в одиночку приезжать к нам в университет на занятия с другого конца Москвы.
Мы все глубоко уважаем спортсменов, достигших тех или иных результатов в спорте высших достижений, и главным образом потому, что они сумели преодолеть себя, совершить то, что многим из нас не под силу, достигли неких высот, отдаваясь своему любимому виду спорта до конца. Но какое же тогда уважение мы должны испытывать к этому молодому инвалиду, который добился высочайшего для себя достижения – практически вырвался из темной душной клетки своего тяжелейшего недуга! Или к тем людям, которые, несмотря на физические недостатки или психические проблемы, внешние, внутренние дефекты своего организма, выходят на спортивную арену. Какая это победа над собой! Какой колоссальный труд, потому что только упорные, тяжелейшие тренировки могли привести их к самой возможности выдерживать серьезные нагрузки. Наконец, согласитесь, все это невозможно без внутренней нравственной победы над собой. Над своими страхами, неуверенностью, сомнениями. И здесь мы обратили внимание, что очень часто именно вера этих людей в Бога, в Его милосердие и помощь дает им ту духовную основу, что поддерживает их в своем стремлении стать лучше, внутренне сильнее и самостоятельнее.
– Как давно в России ведется эта работа?
– В нашей стране физкультура для лиц с отклонениями в состоянии здоровья существует уже около 30 лет. Наши специалисты стал заниматься этой проблемой с 1986 года, однако реально в образовательный стандарт Университета физкультуры и спорта это учебное направление было включено только в 1997 году. Тогда же Министерством образования РФ официально была признана профессия специалиста в области физической культуры и спорта инвалидов, лиц с отклонениями в состоянии здоровья. До того времени все происходило на уровне общественного движения. Занимались этим, скажем так, волонтеры, которые крайне редко имели некую специальную подготовку в данной области. Как правило, это были люди, пытающиеся таким образом помочь родственнику, на которого обрушилось несчастье – чаще всего своему ребенку. И помогая собственному ребенку, они одновременно приходили на помощь и чужим детям, делясь с ними, с их родителями своими наработками, программами и т.д. Государственной поддержкой такое движение пользовалось редко, люди сами искали средства на проведение специальных мероприятий, тренировок, состязаний. Другими словами, на этом направлении в основном работали те, кто пришел сюда в силу обстоятельств, и далеко не все они были профессионалами.
Сегодня нас крайне радует то, что движение заполняется профессионалами, людьми, получившими специальное образование, людьми, у которых просто есть интерес к данной работе.
– А таких желающих обучиться новой, довольно непростой, специальности достаточно?
– Да, вполне. Как правило, на одно место при поступлении, скажем, в наш Университет физкультуры, в группу, готовящую подобных специалистов, претендует каждый год 4-5 человек. Так что, отбор у нас идет достаточно серьезный. И все это несмотря на то, что до недавнего времени оплата труда таких специалистов была очень низкой. Сейчас она, к счастью, существенно выросла благодаря тому, что государство обратило внимание на проблему. Средняя статистическая оплата в специализированных образовательных учреждениях сегодня составляет порядка 40 тысяч рублей в месяц, в системе спецобразования, где идет так называемая психиатрическая надбавка, она еще выше. В системе социального обслуживания населения, правда, пониже – 20 тысяч рублей, но, учитывая, что всего 8-10 лет назад она не превышала 750 рублей в месяц, можно говорить о серьезном прорыве. Но самое главное – статус специалиста определен, и он полноправно вошел в систему образования и социальной защиты.
– Значит, поначалу вы работали практически на благотворительной основе?
– Можно сказать и так. Но это было не самым главным. Самое главное было найти тот верный ход, который помог бы людям с отклонениями в здоровье преодолеть те барьеры, что возникли на их пути. А барьеров было немало. И далеко не все они касались физического развития.
Поначалу мы не занимались психологической подготовкой – не было такой цели, да и возможности наши были ограничены. Фактически мы пытались создать сугубо спортивный клуб, только цель у клуба была иная, чем обычно – мы хотели через спорт приобщить людей к общению, прорвать тот вакуум, в котором вынуждены находиться инвалиды. Изоляция, зачастую потеря полноценной семьи – отцы ведь, как правило, бегут из семьи, где появляется ребенок-инвалид, мать вынуждена поднимать ребенка одна, родственники и друзья предпочитают отойти подальше от всех этих проблем – все это тяжкое психологическое бремя, которое обрушивается на и без того не самого сильного во всех смыслах человека.
Мы же пытались переломить ситуацию, социализировать человека, дать ему шанс вступить в контакт с внешним миром, почувствовать, что он не одинок. Тогда это была как бы сверхзадача для нас. Общество же раньше практически не ставило себе целью интеграцию человека с инвалидностью, его системную максимальную реабилитацию. После болезни или несчастного случая человек оказывался в стационаре, потом в санатории, – и все. А ведь у него-то жизнь продолжалась. Только никому это уже не было интересно. Немудрено, что человек начинал чувствовать себя абсолютно никому не нужным, практически выброшенным на обочину.
Но когда мы начали 14 лет назад разрабатывать формы и программы адаптивной физкультуры в России, и стали сотрудничать с больницами, где лежали молодые ребята-инвалиды, прошедшие ад Афганистана, мы поняли, что избранный нами первоначально подход малопродуктивен. Потому что эти ребята были искалечены войной не только физически, но и душевно, они потеряли нравственную опору в жизни, а не только возможность двигаться, слышать, говорить. Тренировки сами по себе были очень сложны. Но нельзя было и забывать, что все эти ребята пережили трагедию, ломавшую их души, многих от того же суицида удерживало только постоянное наблюдение врачей. А теперь представьте: они решаются на крайне мужественный поступок, приходят в спорт, отчаянно тренируются, чтобы доказать всем и себе в первую очередь, что они все еще на что-то годны, тренируются, невзирая на боль и страх, отдают все силы, но на соревнованиях вдруг проигрывают (что в принципе нормально, потому что на любом состязании первое место всегда только одно). Так стоит ли удивляться, что тогда в их жизни наступает один из самых кризисных моментов. Я, мол, так работал, так старался доказать, что у меня есть еще будущее, а пришел к финишу не первым, значит, я полный неудачник, и нет у меня никакого будущего, все это было лишь иллюзией! Так зачем продолжать жить? Только небо коптить?.. И трагедия тогда практически неотвратима. Ведь преодолеть подобный кризис смогут лишь те, в ком возникло иное осознание своей личности, своих поступков, своих успехов и неудач. Если же проигрыш произошел после одних только физических тренировок, если не было тренировки души, срыв практически неизбежен, срыв, который способен привести к самым печальным последствиям.
Человеку необходимо ощущение того, что победа на соревнованиях не главное, главное – победа над собой, над своей немощью, над своим недугом, над своими слабостями и страхами. То есть к человеку, пострадавшему и физически, и морально, должно вернуться ощущения себя уникальной личностью, пришедшей в этот мир не просто так, а с некой высокой целью.
Когда мы поняли это, тогда и возникла идея объединения двух направлений – возможность поддержать инвалидов физически, с помощью специально разработанных упражнений и тренировок, и при этом, одновременно помочь им обрести тот нравственный стержень, ту духовную основу, которая не позволила бы им сломаться при первой же неудаче. И в этом смысле нам огромную поддержку оказала Русская Православная Церковь, а конкретнее те священнослужители, которые немедленно откликнулись на наше предложение о сотрудничестве.
– Они оказывали помощь при интеграции инвалидов в общество?
– Нет, они помогали инвалиду иначе взглянуть на себя, на свою болезнь, на этот мир, и тогда уже нашим психологам было куда легче интегрировать человека в общество. Кстати, все наши ребята, принимающие участие в соревнованиях, в тренировках, в программах по адаптивной физкультуре, благодаря такой работе пришли к Вере. Они словно поняли, что удержать их, помочь им обрести почву под ногами, заглянуть куда-то ввысь может помочь только Бог. И их вера в Него. Теперь каждое наше занятие мы начинаем с молитвы. И на каждом нашем соревновании всегда присутствуют священники. Ведь адаптивная физкультура – это не только совершенствование человеческого тела, но, в первую очередь, духа, заключенного в нем. И потому, как мне кажется, пришло время для создания некой структуры, которая не просто через своих представителей сотрудничала бы с нами, а была бы, что называется, на постоянной связи. Сегодня в стандарте православного образования, насколько я в курсе, нет физического воспитания, а жаль. Мне бы хотелось (да и не только мне), чтобы это сотрудничество между нашими специалистами и Русской Православной Церковью осуществлялось более организовано, более системно, более, если хотите, грамотно. Потому что нам крайне необходима духовная поддержка, как для нас самих, так и для наших подопечных. Да и Церкви разве плохо, если будет расти ее паства, если люди, физически здоровые, члены той или иной православной общины перестанут сторониться инвалидов, начнут им помогать, укрепляя и свою душу? Так что, такое взаимное проникновение, как мне кажется, только всему нашему обществу пойдет на пользу.
– А что, люди по-прежнему сторонятся инвалидов?
– А вы разве этого не замечаете? Вы не задумывались, как им жить в наших городах, совершенно неприспособленных для инвалидных колясок, например? Как им передвигаться в общественном транспорте? Почему практически отсутствуют удобные пандусы перед подъездами домов, перед магазинами? Почему вы так редко видите людей, скажем, с синдромом Дауна на улице, в школах, в детских садах? Это все мы – кто от лености душевной, кто от неясного страха – выстраиваем свои барьеры, пытаясь отгородиться от инвалидов всеми силами. И как же нелегко преодолевать порой эти негативные стереотипы общественного сознания! Вы знаете, когда мы впервые привели наших воспитанников, детей с ограниченным умственным развитием, на секцию плавания, родители других детей вызвали меня и заявили: «Наши здоровые дети видеть ваших больных детей не должны, поэтому мы против посещения вашей группы общественного бассейна!» Я сразу не нашлась даже, что ответить, а потом говорю: «А у вас есть гарантия, что у вас больше не будет детей? И что они не родятся с теми или иными физическими или психическими недостатками? И не получиться ли так, что ваш старший сын или дочь не кинет вам презрительно – я его видеть не хочу, убери его с глаз моих?..» Вы знаете, это сработало. Нас оставили в покое, более того постепенно эти люди стали приводить своих детишек посмотреть на наши спортивные мероприятия.
Мы должны понимать, что инвалидность сама по себе – это не качество души человека, это не делает его сразу плохим или хорошим. Просто он немного другой, но в этом нет ничего предосудительного. В конце концов, все мы разные – с разным цветом кожи, разрезом глаз, характером, национальностью, культурой. Мы разные, и все равно все мы – люди. И в этом смысле мы пытаемся выполнять самую главную заповедь – возлюби ближнего, как самого себя – когда пытаемся сблизить людей, снять ненужные, глупые барьеры между ними, сотканные из предрассудков и страха.
– Но разве в реабилитации инвалидов недостаточно помощи только психолога? Чем вам еще может помочь Церковь? В конце концов, у Церкви несколько иная задача.
– Все правильно, но разве в работе психолога и священника нет точки соприкосновения? Психолог работает по определенной методике, он пытается раскрепостить человека, заставить поверить в себя, в свои силы, в какой-то степени помогает человеку осознать себя. Священник же, на мой взгляд, может помочь человеку пойти дальше – подняться выше своих проблем, найти точку опоры не только в самом себе и своих близких, но и в чем-то, что несравненно выше нас. Это очень важно. Иногда это даже становится решающим моментом в судьбе человека, в выборе его пути.
Кроме того, священник может снять очень болезненное бремя с людей, оказавшихся в такой непростой ситуации. Ведь зачастую родители инвалидов винят в несчастье своих детей себя, полагая, что они наказаны за что-то, и это волей-неволей отражается на ребенке, на его самовосприятии, на его отношении к жизни. Вера же дает возможность принять и понять произошедшее не как кару, не как катастрофу, а как Промысел Божий. Да, это случилось с тобой, но ведь Бог не дает людям свыше того, что они могут вынести, а значит, ты способен выдержать эту беду. Ты сильный, ты не должен сдаваться, не должен упрекать себя или других в том, в чем, возможно, нет совершенно никакой их вины.
– Но ведь зачастую случается иначе – люди начинают винить во всех грехах даже не себя, а Бога, а то и отрицать Его. Мол, раз со мной так жестоко поступили, то и Бога никакого нет…
– На первой стадии осознания того, что ты, твой ребенок родился или стал инвалидом, действительно, чаще всего так и происходит. Отчаянье редко делает нас сильнее и добрее. Человек всегда болезненно переживает свои неудачи, а тут такая большая беда, неудивительно, что возникает некое отторжение от всего и всех. Но злость к миру, к обществу, к себе возникает тогда, когда человек остается один, чувствует себя выброшенным, ненужным. Мы не должны оставлять его наедине со своим горем, не должны дать почувствовать себя изгоем. Человеку надо показать, что он сам по себе ценен, влить в него силу духа. И Церковь, как никто другой, способна переломить ситуацию глубокого отчаянья, открыть для него мир, наполненный жизнью, радостью, будущим.
И, наконец, еще один немаловажный фактор – эти люди (инвалиды, их родные) придут в церковную общину, то есть попадут в своеобразную семью, и здесь помимо расширения контактов, выхода из изоляции болезни, их будет также ждать понимание, помощь, сочувствие. В 1996 году в нашей первой группе было трое ребятишек, чьи родители были православными и не мыслили себя без Церкви. Прошло всего немного времени, и как-то постепенно, безо всякого нажима с чьей-либо стороны, за ними потянулись и остальные, включая наших воспитателей. А потом к нам на занятия стали приходить священники, потому что наши воспитанники были уже и членами их паствы.
И еще об одном мне бы очень хотелось сказать – о воскресных школах. Формирование нового, более открытого к людям с физическими или умственными проблемами, общества происходит не только благодаря взрослым, но и – в огромной степени – детям. Не случайно в мире существует тенденция так называемого интегрированного образования, когда ребенок-инвалид обучается вместе с другими, здоровыми, детьми в обычной школе. Конечно, в нашей стране прекрасно организована система специального образования, и разрушать ее, массово интегрируя детей-инвалидов в обычные школы нелегко, да и не нужно. Тем более что разрушить-то, как известно, просто, а вот что-то выстроить – куда сложнее. И все-таки развитие такой интеграции было бы неплохим, на мой взгляд, движением. Потому что маленький ребенок изначально настроен к инвалидам совершенно спокойно. Если взрослые не обратят его внимания на проблемы сверстника-инвалида, то и он не станет на это негативно реагировать. У детей нет психологического барьера, который уже – вольно или невольно – выстроили мы, взрослые. И в этом смысле воскресные школы, помимо всего прочего, могли бы стать примером той самой интеграции детей-инвалидов в общество, без слома уже налаженной системы специализированных детских учреждений. Причем, здесь, на мой взгляд, обоюдная выгода – дети-инвалиды начнут легко находить друзей среди своих ровесником, а их здоровые сверстники, подрастая, не будут уже вести себя жестоко по отношению к тем, кто не такой, как они, потому что даже в косых взглядах прохожих на человека в инвалидной коляске есть своя жестокость.
Дети научаться помогать своим попавшим в беду товарищам, да и просто незнакомым людям, не потому что так надо, из чувства долга, а по велению души. Это уже не будет благотворительность с их стороны, это станет нормой жизни для них. Что в этом плохого? Что плохого в том, что наши дети – мягко, без назиданий и наставлений, – научатся доброте, пониманию, сочувствию? Что плохого в том, что в обществе будет больше милосердия и доброты? И что, наконец, плохого в том, что другие наши дети, с физическими дефектами или умственными ограничениями, поверят, что они такие же люди, как и все, только со своими особенностями, обретут веру в себя, в своих товарищей, научаться мужественно сражаться с проблемами и трудностями, а не опускать лапки при первой же неудаче?
– Но почему именно Православие стало основой духовного развития ваших воспитанников? Ведь в спорте сейчас модны, скажем так, восточные течения.
– Прежде всего, в нашем случае человек через движение, через игру, через спортивные тренировки и закаливание развивается, обретает друзей, расширяет свой кругозор. И в этом смысле нам в нашей работе совершенно не подходит восточная философия, наполненная индивидуализмом и эгоцентричной сосредоточенностью на себе одном. Мы стараемся сделать все от нас зависящее, чтобы души наших подопечных были открыты другим – ближним, дальним, всему миру. Чтобы они были способны постоять не только за себя, но и за други своя, не только переживать, но и сопереживать. И здесь, как мне, кажется, Православие – наш главный друг и союзник. Православие меняет менталитет человека, зажатого своими проблемами, позволяет распахнуть двери из узкого, закрытого мирка болезни и несчастий в мир, наполненный светом и радостью сопереживания, сочувствия, любви. Спорт делает человека сильнее физически, увереннее в себе. Православная вера укрепляет его душу. Православие нацеливает человека на главную задачу, и задача эта вовсе не в том, чтобы прийти первым к финишу, а в том, чтобы душа его совершенствовалась, чтобы он становился лучше, чище, добрее. Спорт помогает человеку с теми или иными проблемами преодолеть себя, свою боль, свой страх, окрепнуть, найти первых друзей и товарищей. Православие не позволяет ему остановиться на достигнутом, показывает, как и куда двигаться дальше, открывает мир, в котором для каждого найдется место.
Мы все время говорим нашим ребятам – главное не то, кто сегодня пришел к финишу первым, главное, что вы все были отважны в этом стремлении победить. И в результате каждый одерживает верх над самим собой – над своей немощью, своим страхом. Преодолевает самые тяжкие барьеры, сотканные из уныния и слабости. Возвращается к желанию жить. Понимает, что вокруг него не враги, а люди, способные стать лучшими друзьями, почти братьями.
Знаете, поначалу наши подопечные стесняются быть в команде, они настолько замкнуты, настолько привыкли полагаться только на самих себя, что предпочитают индивидуальные виды спорта. Они откровенно боятся коллективных занятий, тренировок, игр, бесед. Но постепенно внутри нашей команды меняется характер взаимоотношений.
Люди обретают веру, ту самую, что способна двигать горами. И духовный рост наших воспитанников для нас – самое важное в работе. Ведь, в конце, концов, адаптивная физическая культура и спорт – лишь прикладное занятие для людей с ограниченными возможностями, главное же здесь иное. Человеку необходимо дать шанс обрести себя, мир, веру, вырваться из самоизоляции, максимально реализовать свой творческий потенциал. Тогда и реабилитация пойдет быстрее, и с интеграцией в общество особых проблем не будет. И никакие глупые и вредные барьеры уже не остановят тех, в чьем сердце живет Бог. Не дадут им сломаться, сдаться, уйти в себя. Не дадут им забыть о той главной цели, ради которой они пришли в этот мир.
Беседовала Татьяна ПТИЦЫНА
