Основоположник отечественной археологии Алексей Сергеевич Уваров родился в 1824 году в Петербурге. Родился он, как говорится, с золотой ложкой во рту. Его отцом был министр народного просвещения Сергей Семенович Уваров – душитель свобод и вообще очень неоднозначная личность. Во всяком случае, по мнению передовой либеральной интеллигенции. Именно он – автор знаменитой формулы: «Православие, Самодержавие, Народность».
При этом Уваров был очень богат.
Крестили младенца соответственно статусу – в Исаакиевском соборе. В гимназиях юноша не обучался – получил домашнее образование. При этом ему удалось заразиться любовью к российской истории, сохранив иммунитет к несколько ретроградным взглядам своего папаши. И на историко-филологическое отделение философского факультета Московского университета поступил молодой патриот в самом прекрасном смысле слова. Влюбленный в русскую культуру, в русскую историю, притом открытый ко всему передовому.
Затем – обычная карьера для отпрыска высокопоставленного российского чиновника. Служба в Министерстве иностранных дел. Длительная загранкомандировка с необременительными обязанностями. Разве что досуги отличались от привычного стандарта. В частности, в Европе Алексей не носится по ресторанам и театрам, а слушает лекции в тамошних университетах и пополняет коллекцию старинных монет.
Пока наш герой был за границей, его отец в Санкт-Петербурге впал в опалу. На фоне революционного кипения в Западной Европе вдруг позволил себе высказаться за предоставление высшим учебным заведениям больших свобод.
«Должно повиноваться, а рассуждения свои держать про себя», – моментально отреагировал император.
Не спасла и верноподданническая формула. Пришлось подать в отставку.
Другое дело, что Уваров-младший больше не нуждается в протекции. У него уже собственная репутация – способного и дельного чиновника. И в России Алексея Сергеевича ждет служба в Министерстве иностранных дел, а затем при Кабинете Его Императорского Величества. Тем более, что и Величество уже другое. В 1855 году Николай Павлович умирает, и на престол усаживается его сын Александр II.
Другая сторона жизни героя
В 1846 году Алексей Сергеевич становится одним из членов-учредителей Санкт-Петербургского археологическо-нумизматического общества. В то время и археология, и нумизматика были в зачатке, между ними не делали особого различия. Дескать, где раскопки – там и старые монеты.
Алексей Сергеевич – один из активнейших участников нового предприятия. Он дарит обществу несколько своих нумизматических коллекций и выплачивает трехсотрублевые премии за научные труды, написанные членами общества.
Уваров много путешествует. Его влечет Черноморское побережье. Крым, Херсонес Таврический, загадочная Ольвия – античное государство, существовавшее до нашей эры в районе нынешнего города Николаева. Алексей Сергеевич организует раскопки, сам их финансирует, сам в них участвует. Скупает древние монеты у тамошних крестьян.
К счастью, уваровские капиталы позволяют.
Этот энергичный бородач с горящими глазами, часто перепачканный землей и глиной, меньше всего похож на важного столичного чиновника государственного масштаба.
Уваров утверждал: «Не с книгою, не с древним писателем в руках надо изучать эти страны, а раскапывая места, уже определенные, мы подтвердим или опровергнем наши предположения».
И сетовал: «Как редко пытались спросить у самой земли решение таких вопросов, которые остаются темными в наших летописях».
Впрочем, вторая жизнь предполагает также кабинетный труд. В 1851 году Уваров издает свой труд – на русском и французском языках – «Исследования древностей южной России и берегов Черного моря». К нему прилагается атлас.
Можно сказать, именно в этот момент он о себе заявляет как о серьезном ученом.
Но самого Алексея Сергеевича уже интересует другое. Он исследует древнее Суздальское княжество. Археологи под руководством Уварова обнаруживают почти восемь десятков курганов. «С Суздалем я не ударил лицом в грязь; отличные вещи открыл я, и еще открою», – радуется археолог.
Между делом господин Уваров разыскивает могилу Дмитрия Пожарского. Она обнаруживается в суздальском Спасо-Ефимьевском монастыре.
И опять появляется книга. На сей раз она называется так: «Меряне и их быт по курганным раскопкам».
А в 1857 году Уваров учреждает в память о своем отце Уваровскую премию при Академии наук. Тогда же его выбирают руководителем отдела русской и славянской археологии.
Но и первая жизнь никуда не девается. Неутомимый ученый все также существует в двух лицах. В 1857 году Алексей Сергеевич получает новое высокое назначение – он становится помощником попечителя Московского учебного округа. Впрочем, это ненадолго – спустя полтора года господин Уваров складывает с себя полномочия.
И тогда же, в 1859 году он избирается членом Общества любителей Российской словесности.
А годом раньше Алексей Сергеевич женился. Его избранницей стала восемнадцатилетняя Прасковья Щербатова. Ею одно время увлекался Лев Толстой, и описал Прасковью Сергеевну в «Анне Карениной», в образе Кити Щербацкой: «Платье не теснило нигде, нигде не спускалась кружевная берта, розетки не смялись и не оторвались; розовые туфли на высоких выгнутых каблуках не жали, а веселили ножку. Густые косы белокурых волос держались как свои на маленькой головке. Пуговицы все три застегнулись, не порвавшись, на высокой перчатке, которая обвила ее руку, не изменив ее формы. Черная бархотка медальона особенно нежно окружила шею».
Сама же Прасковья Сергеевна вспоминала впоследствии: «Граф (Уваров. – Ред.) говорил, что он гораздо старше меня, не любит свет, занят наукой и боится, что его привычки и жизнь могут показаться трудными и скучными молодой девушке, как я. Я откровенно ответила, что его полюбила за то, что он серьезнее других, что я обещаю быть ему не только хорошей женой, но, если он позволит, то и помощницей».
Алексей Сергеевич был старше на 15 лет.
Выбор сделан
С карьерой государственного мужа полностью покончено. Уваров все свое время посвящает делу жизни – археологии и истории. Д. А. Корсаков, директор училищ Смоленской губернии, писал: «Для Уварова, по его происхождению, связям и общественному положению, открывалась широкая дорога высокого служебного положения, высочайших почестей и отличий. Но он выбрал узкую – изучение российских древностей».
На два года молодые удаляются в Европу – в свадебное путешествие. А вернувшись, поселяются в Поречье – фамильной усадьбе Уваровых.
Алексей Сергеевич одержим новой идеей – переделать усадебный дом под музей. Погодин его отговаривает, дескать, все равно вы скоро переедете в Москву. Но хозяин Поречья уже закусил удила.
Все глубоко символично. Северный фасад оформлен в традициях русского зодчества. За ним – сводчатые залы в духе древних боярских палат. И, разумеется, коллекции отечественных древностей.
Южный фасад – балконы, портики, кентавры и кариатиды. Это античная Италия. Тут же дворик в духе итальянских патио. С ролью немыслимых в подмосковном климате кипарисов успешно справляются пихты.
Экспонаты – соответствующие. Средиземноморская античность.
В общем же, вышло неплохо. Один из современников писал: «Невольно останавливаемся при виде гармонической обстановки всего, на что ни бросим взгляд: пурпурный цвет стен, белизна мраморов, форма музея, свод, круглый серебряный купол, самое освещение, тропические растения, помещенные в арках, – все это вместе, сильно действуя на воображение, как бы препятствует сосредоточить внимание наше исключительно на одном предмете».
Впрочем, созданием музея Алексей Сергеевич не ограничивался. Принимал участие в работе земства, финансировал открытие больниц и школ.
Одна из родственниц, покидая усадьбу, оставила запись: «Как хорошо жилось! Старая тетя Мари Щербатова».
Еще один музей
В 1864 году Уваров учреждает Московское археологическое общество. Его основная задача – «исследование археологии вообще и преимущественно русской».
Алексей Сергеевич сам возглавляет новое общество и сам же становится его главным спонсором. Финансирует многочисленные раскопки и съезды. Притом каждый съезд проходит в новом городе, интересном с точки зрения его истории.
В 1872 году у Алексея Сергеевича возникает очередная идея – открыть в первопрестольной Исторический музей. Именно в древней Москве, а не в столице – молодой, едва насчитывавшей полтора столетия.
К этому Уварова сподвигла Политехническая выставка, прошедшая в московском Александровском саду. Очень уж там много было интересных экспонатов. Слишком жалко было их терять.
Царь предложение одобрил. Городская дума выделила землю. Председателем организационного комитета назначили генерал-адъютанта А. А. Зеленого, но он проживал в Петербурге. Фактически организацией музея занимался Александр Степанович.
Он, впрочем, этому был только рад.
Уваров согласовывал архитектурный проект здания, лично составлял проект экспозиции, покупал экспонаты, безо всякого сожаления жертвовал вещи из своих личных коллекций.
Во многом музей повторяет порецкий, но только в серьезных масштабах. Можно сказать, что в своем имении Алексей Сергеевич провел генеральную репетицию нынешнего ГИМа.
И в результате в 1883 году впервые в первые одиннадцать залов запустили посетителей.
Многогранная личность
Археолог Василий Румянцев писал: «Я не знаю ни одного из всех разнообразных отделов археологической науки, где бы нельзя было встретить имени графа Уварова. В областях древностей первобытных, курганных, языческих, христианских первых веков, византийских, русских, в области памятников быта, зодчества, каменного и деревянного, иконографии и других изобразительных искусств и художеств, – везде является наш ученый и неутомимый изыскатель, то открывающий новые, доселе неизвестные памятники, то объясняющий уже открытые и разгадывающий их значение и смысл».
Но Алексею Сергеевичу и этого мало. В 1875 году наш герой дебютирует как коммунальщик. Он основывает Первое общество железно-конных дорог с уставным капиталом 1 миллион рублей. После чего московская конка, запущенная три года назад, начинает стремительно развиваться.
Если за первые три года появилась только одна линия, то в 1876 году общая продолжительность рельсов составила 29 километров. По этим рельсам ездили 82 вагона, которые обслуживались тремя депо-конюшнями.
И во всех делах его верной помощницей была супруга. Прасковья Сергеевна признавалась: «Он не мог не найти нужной помощи у себя дома и не привлечь к своей постоянной напряженной работе, как ученой, так и гражданской, свою жену, которая таким образом и стала рука об руку заниматься и древностями, и искусством, и земством, и школами, а впоследствии и интересами основанного графом Московского археологического общества и Всероссийскими археологическими съездами».
Доходило до того, что граф, работая над очередным отчетом или книгой и не находя той или иной важной подробности в своих заметках, обнаруживал искомое в научных дневниках супруги.
* * *
Как мы уже писали, Алексей Уваров умер в 1885 году. Правда, многие указывают другой год смерти – 1884. Но это по старому стилю. Похоронили ученого с почестями, на Новодевичьем кладбище.
Еще в 1870 году Алексею Сергеевичу пришла в голову мысль – установить в Москве памятник первопечатнику Ивану Федорову. Дело решили поручить скульптору Марку Антокольскому. Но тот высокомерно отказался: «Эта модель должна идти на утверждение государя… Я отказываюсь от этой работы… Не хочу, чтобы ослы были моими судьями».
История с первопечатником заглохла, Уваров увлекся своими музеями. Дела же у Марка Матвеевича шли все хуже и хуже. В конце концов он согласился взяться за работу и даже выполнил эскиз.
Антокольский писал: «Между тем граф Уваров захворал, я ждал его выздоровления и, к сожалению, дождался его смерти».
Только в 1901 году Московское археологическое общество объявило конкурс на памятник Ивану Федорову. На этот раз все получилось, памятник работы скульптора Волнухина открыли в 1909 году. А начало делу положил все тот же Алексей Уваров.
